Виват, русский единорог

Александр Валентинович Надысев (2024)

Откуда появился единорог? И как это мифическое животное, почитаемое в Западной Европе, вдруг стало символом артиллерийской мощи России? Как и почему? Вот об этом и повествует Александр Надысев в своей книге «Виват, русский единорог!» А так же он описывает приключения братьев Даниловых, которые честно служили отечеству, преодолевая возможные и невозможные препятствия, находили и защищали своих любимых спутниц жизни. Всё это происходило в XVIII веке во времена правления императрицы Елизаветы Петровны на фоне войн, во время которых российская армия наращивала свою мощь, вооружившись новейшими «секретными гаубицами», и наводила ужас на врагов.Императрица Елизавета Петровна решила «утереть нос» Фридриху II и велела изобрести ещё более грозную гаубицу! Вот тогда пруссаки по-настоящему почувствовали губительную силу новых гаубиц, прозванных «единорогами», которые стали символом мощи артиллерии России на многие годы.

Глава 9. Казнь

Потрясающая новость облетела всю Москву. Ученики артиллерийской школы только и говорили о разбойнике Лихутьеве, недавно пойманного. Расследованием этого дела занималась особая команда для сыска воров и разбойников под началом подполковника Редькина и знала своё дело. Она выследила разбойника и, устроив засаду у его возлюбленной, изловила преступника. Казнь была назначена в воскресение у Лобного места на Красной площади.

Многие ученики школы хотели воочию увидеть настоящего убийцу. Василий Данилов, утром побывав на свидании с Беллой, тоже собрался на Красную площадь и теперь уговаривал брата.

— Ну что, Мишка, идём? — тащил за собой брата Василий.

— Отстань, мне жутко, — упирался Михаил.

— Да ты что, увидеть живого разбойника и его казнь, — вскричал Василий, — такое бывает раз в жизни!

— Ладно, идём, — наконец, согласился Михаил, а у самого дрожь в коленках.

Братья Даниловы только подходили к Лобному месту, а народ уже толпился у деревянного помоста, специально срубленного для казни.

— Кажись, его приговорили к четвертованию за бунт противу государыни, — говорили в толпе.

— У вас на Руси казнь не пользуется особым успехом, — усмехнувшись, проговорил на плохом русском какой-то иностранец. — Вот у нас в Европе это увеселительное дело. Все кричат, свистят и требуют крови.

— А вот у нас по-божески, — ответил краснощёкий купец.

В толпе в первых рядах уже стояли братья Даниловы, которые хотели поближе рассмотреть преступника, а Василий подначивал брата:

— Готовься, Мишка, скоро начнётся!

— Меня уже берёт дрожь! — поёжился Михаил.

— Так им и надо разбойникам с большой дороги, — говорил ему Василий. — Впрочем, брат, ежели боишься, то можем отойти в сторонку.

Но вдруг ударил колокол и на помост привели преступника. Зачитав высочайший указ императрицы, с разбойника сняли мешок и все ахнули. Перед ними предстал крупный бородач. Он выпрямился и, широко расставив ноги, оглядел праздную толпу.

Ошарашенный Михаил вскрикнул и побледнел:

— Да, это ж наш попутчик Иван! Я ведь хотел его нарисовать.

Иван тоже увидел своего знакомца Михаила и воскликнул:

— Ну, вот мы и встретились!

— И как договаривались, на площади! Рисуй… — и не договорил…

Палач поставил его на колени и положил голову на колоду. Народ замер, и палач в полной тишине занёс свой топор над жертвой, ожидая команды.

— Руби!

И топор, сверкнув на солнце, опустился… Голова Ивана скатилась с помоста. Затем палач отрубил ноги и руки преступника и аккуратно сложил около кола, стоящего у помоста. Народ ахнул и стал креститься, а палач знал своё дело. Он поднял за волосы голову Ивана и, насадив её на кол, коротко сказал:

— Любуйтесь, люди!

Палач крякнул и спустился с помоста.

Толпа заволновалась и пришла в движение. На народ с укором смотрела лохматая голова Ивана. Многие бросились разглядывать страшную окровавленную голову разбойника и в ужасе отстранялись от неё.

— Царство ему, небесное! — исступленно крестились некоторые.

— Окститесь, он же преступник, хотя и православный! — поправлял кто-то.

Московский люд стал молчаливо расходиться, а братья Даниловы, потрясённые увиденным, долго стояли, как вкопанные.

«Как же тебя угораздило, хороший человек? — думал Михаил. — Небось, из-за любви попал в засаду!»

Он толкнул Василия и сказал:

— Идём, брат, домой!

А сам, как завороженный, поплёлся за ним. Вдруг он обернулся на оклик:

— Стой, малой! Он вовсе не преступник, — тихо поведал ему какой-то старик, — Он разорённый князь и грабил только богатых, а помогал и заступался за бедных!

Михаил мотнул головой и, догоняя брата, так же тихо сказал самому себе:

— Эх, Иван-заступник! Я твой портрет всё равно изображу по памяти!

Василий же шёл и мечтал о завтрашней встрече с понравившейся ему девушкой по имени Белла.