Виват, русский единорог

Александр Валентинович Надысев (2024)

Откуда появился единорог? И как это мифическое животное, почитаемое в Западной Европе, вдруг стало символом артиллерийской мощи России? Как и почему? Вот об этом и повествует Александр Надысев в своей книге «Виват, русский единорог!» А так же он описывает приключения братьев Даниловых, которые честно служили отечеству, преодолевая возможные и невозможные препятствия, находили и защищали своих любимых спутниц жизни. Всё это происходило в XVIII веке во времена правления императрицы Елизаветы Петровны на фоне войн, во время которых российская армия наращивала свою мощь, вооружившись новейшими «секретными гаубицами», и наводила ужас на врагов.Императрица Елизавета Петровна решила «утереть нос» Фридриху II и велела изобрести ещё более грозную гаубицу! Вот тогда пруссаки по-настоящему почувствовали губительную силу новых гаубиц, прозванных «единорогами», которые стали символом мощи артиллерии России на многие годы.

Глава 4. Не так просто!

Ранним утром три брата отправились в артиллерийскую школу. Они увидели, как к школе подкатила карета, и к ней подошёл какой-то офицер. Дверка кареты открылась, и какой-то иностранец в чёрной шляпе с красным пером получил от офицера свёрток.

«Странно это, — подумал Егор, и, подгоняя братьев, которые загляделись на роскошную карету, прикрикнул:

— Что раззявились, идём к директору школы.

Они нашли кабинет директора и без стука вошли.

Директор, отставной капитан, похожий на немца, увидев капрала с рослыми детинами, вначале опешил, но оправившись, спросил:

— Что надо?

Вперёд выступил капрал Егор Данилов. В голове его мелькнуло; «Да это тот самый немец, который передавал пакет», и по-военному доложил:

— В соответствии с высочайшим указом от 1735 года, прошу зачислить дворянского сына Михаила Данилова в Артиллерийскую школу с полным довольствием.

Капитан вскочил со стула и вспылил:

— Мест нет!

— Как это нет? А указ императрицы? — придвинулся к нему капрал.

— У меня в школе 700 учеников, ногу поставить некуда.

— Ах, так! — вскричал капрал, и обернулся к братьям. — Подите-ка за дверь, а нам с капитаном надобно переговорить!

Лишь братья закрыли за собой дверь, как Егор навис над капитаном.

— Я донесу на вас, — пригрозил он и, понизив голос, тихо сказал. — Я видел, как вы в карету передавали свёрток иностранцу. Что было в том свёртке? А? Ну, говорите же!

— Не, не, — запротестовал капитан. — Я передавал всего лишь годовой отчёт.

Директор побагровел, привстал со стула и заблеял:

— Прошу вас, не надо никуда докладывать, ведь никому не нужны неприятности, — и вдруг спохватился. — Призовите своих братьев, и я их запишу в школу обоих.

— То, то, — заулыбался Егор, — только нужно записать моего младшего брата Михаила, а Василий уже учится в вашей школе.

Капитан спешно внёс в список — «Михаил Васильевич Данилов с довольствием», и братья очень довольные вышли из кабинета.

— Сразу нашлось место для моего брата, — проворчал Егор и обратился к Михаилу, — а тебе директор жалование обещал выдать.

Довольный Егор оставил братьев в школе и, попрощавшись с ними, уехал. Они остановились в коридорчике, и Василий принялся знакомить брата со школой:

— В нашей школе, которая располагается при артиллерийском дворе, нет никакого порядка. Нас учеников около 700 дворянских детей, бедных и знатных и все роятся в четырёх просторных светлицах, между которыми есть сени, куда мы с Егором вошли. Школа охраняется отставным солдатом Тихоном, его все уважают. А за светлицами располагаются кабинеты учителей и квартира директора с заветной каморой, в которой находится касса школы. Вот здесь мы с тобой и стоим.

И он прибавил:

— Нам ученикам, как и учителям школы, выдаётся ежемесячное жалование и раз в год школьная форма.

— Здорово, — только успел проговорить Михаил, как вдруг дверь кабинета распахнулась, и из неё вышел весь красный директор.

— Вы ещё здесь? — раскричался он. — Марш в класс, там из вас Алабушев всю дурь вытравит!

Он ещё что-то кричал, а затем затолкал братьев в класс. А там действительно ногу поставить было некуда. Ученики, толкаясь меж собой, решали задачки по арифметике, а учитель Прохор Алабушев расхаживал между ними и раздавал подзатыльники. Он встретил братьев и сразу пообещал розги, ежели что! И они оба сразу углубились в решения задач. Михаил только восхищался братом: «Как он всё знает и может объяснить, а я совсем ничего не понимаю, но буду стараться изо всех сил!»

Когда же школьный колокол известил об окончании занятий, то ученики с невообразимым шумом стали выскакивать на улицу. Сторож Тихон еле успевал удерживать двери, распахнутые настежь, и качал головой:

— Вот нехристи неугомонные! А сколь в них энергии?

И схватив одного ученика за ухо, проговорил нравоучительно:

— Не спеши!

Занятия в школе шли своим порядком, но Василий, чураясь младшего брата, всё же перезнакомил его со своими друзьями. И вот они после уроков гурьбой побежали на полковой двор, близь Сухаревской башни. Среди ребят затесался задиристый паренёк Жеребцов. Он то и приглянулся Михаилу, а Жеребцов тоже тянулся к Михаилу, потому что восхищался его умением рисовать. Конечно, на артиллерийский двор их не пустили, но в щели забора они всё же сумели рассмотреть блестевшие на солнце пушки.

— Это гаубицы, — пояснил Василий. — Грозное орудие противу пехоты.

— А вот там что?

— Там вдали леса для подъема изделий из ямы. Нас сюда пару раз водили и то наспех, — нахмурился Василий и, увидев, как Михаил зарисовывает гаубицу, заметил. — Ты, Михаил, можешь изображать своих единорогов сколько хочешь, но не рисуй гаубицы, ведь это дело секретное!