Нойоны. Черный дождь

Александр Бауров, 2017

Вторжение орков в Эрафию провалилось. Войска королевства, вместе с эльфами и воинством белых магов, преследуют врага. В то же время торговая блокада стран Юга делает неизбежным конфликт с Эрафией, тщательно срежиссированный нойонами. Смогут ли новообращенный маг Гримли Фолкин и его друзья остановить заразную атмосферу взаимной ненависти и предотвратить большую войну? Огромные армии, флотилии кораблей, драконы и некроманты, мистические существа самых разных народов готовы пролить кровь на равнинах мира «Меча и Магии».

© Александр Бауров, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Оформление обложки Айрата Аслямова

* * *

Ненависть — заразная болезнь.

Авлийская поговорка

Глава 1

Острова Киликии в море Рос, 200 миль от Карнского побережья. 7-й путь Лун, 989 год н. э.

На борту пиратского флагмана «Золотой череп» было устроено буйное пиршество. Вождь одного из крупнейших киликийских кланов Тан Тон праздновал редкостную удачу. В последние годы ему крупно везло. Он смог разбить главного соперника в пиратской шайке, одноглазого Ларго, и тот бежал в Таталию, как последний трус, отказавшись от схватки. Его дочь и братья погибли в бою с людьми Тан Тона. Узкоглазый пират только что заключил сделку с нойонами, получил свободу к грабежу и пиратству на море. Получил гарантии безопасности от сил Карна, который, будучи сильнейшей современной морской державой, давно хотел прижать к ногтю свободных мореплавателей Киликии. Наконец, совсем недавно, Тан Тону привалило сказочное богатство, а всего через пару дней оно должно было удвоиться.

Дело было в том, что на острове Красном пиратский вожак не только заключил сговор с нойонами, посмеялся над Ларго, который глуповато смотрелся на фоне своих таталийских хозяев, но и ввязался в опасную авантюру, сулившую, в случае успеха огромный доход. К его людям, а с Тан Тоном прибыло ещё два отчаянных капитана, подошел слуга из числа приставленных моргулами. Он представился Мозесом Мекелем и заявил, что ему нужно незаметно покинуть остров и перебраться в Карн. За это якобы лорд Куруш должен был заплатить огромные деньги. На вопрос, почему он лично не пошел к Курушу, так же находящемуся здесь, человек лишь загадочно указал на скальный дворец и промолчал. Было ясно, что загадочный Мекель что-то украл у нойонов или их бесчисленных слуг.

Тан Тон понимал, как сильно рискует. Но мысль о том, что ему, возможно, удастся сбить спесь с главного врага пиратства — Карнской империи, не давала ему покоя. Мекель меж тем был очень хитрым, он сразу заявил, что должен прибыть в Карн целым и невредимым. Ведь то, что нужно регенту, у него в голове. Он узнал какую-то нойонскую тайну и хочет её выгодно продать. Глупец, подумал тогда Тан Тон, но такие тайны стоят дорого. Пират решился, и тут ему вновь повезло. В порту личи не только тщательно не обыскали, но и помогли спрятать Мекеля от других мертвецов. Значит, у самих нойонов какой-то разброд, а у Мекеля есть могучие союзники, и после отплытия пират лишь укрепился в своей правоте. Кажется, риск того стоил.

По крайней мере, реакция карнских властей на шантажистское письмо, отправленное им несколько недель назад, очень его удивила. Тан Тон потребовал огромную сумму, сравнимую с десятой частью всех доходов Карнской казны. Он понимал, что такое количество денег привлечет множество стервятников, и потому хотел бросить большую часть команды и уйти с горсткой самых верных людей. Пятьсот тысяч азахарейских динаров и драгоценные камни сложно скрыть как от врагов, так и от друзей. История пиратства подсказывала ему, что когда кто-то из вождей снимал большой куш, его убивали свои же капитаны, вступавшие затем в братоубийственную бойню за богатое наследство.

Тан Тон уже давно присматривался к торговой державе номер один в этой части света — к Азахарее. Хотя формально страна была под прикрытием арагонцев, там не было жесткой религиозной системы, и деньги были самой властью. Там можно было купить всё. Тан Тон планировал купить не только личную безопасность, но главное — уладить дела с законом. Он вернется на материк крупным торговцем и отдаст деньги в рост. Войны магов пройдут, все уляжется, а торговля — торговля вечна!

Тогда Тан Тон, так же, как и многие удачливые пираты в былые годы, уйдет на покой не в этой просоленной робе, среди грязной, засаленной каюты, но в обширном поместье, среди золота и роскоши. Он не будет до конца своих дней ждать арбалетный болт в спину или крюк с петлей от недовольной команды. Тан Тон уже давно стал частым гостем одного богатого дома в приморской Лоции. Там удачливого корсара ждала любовница, воспитывавшая от него девочку. С каждым годом мечты все больше становились явью.

Карн ответил согласием на наглые требования пирата, ещё больше раззадоривая его самолюбие и веру в удачу. В ожидании щедрой награды команда была готова носить его на руках, но сплошная удача не притупила чутье и волчьи повадки Тан Тона. Он понимал, что Карнский регент постарается избавиться от него, чтобы сохранить свою тайну. Ведь Куруш отступал от данной нойонам клятвы, что было куда страшнее расставания с грудой золота, тем более государственного. Потому главарь морских волков запросил выкуп двумя частями, половину авансом, вторую после того, как он отпустит Мекеля с информ-кристаллом. К всеобщему удивлению, карнцы, не торгуясь, пошли на такие уступки.

«Что же там такое внутри?» — думал пират, глядя на солнце сквозь красный камушек информ-кристалла и почесывая сплетенную острой косичкой черную как смоль бороду. Он прекрасно понимал, что ведет опасную игру, но в его возрасте так хотелось рискнуть последний раз.

Итак, вся команда получила половину добычи, значительную часть того богатства, которым Пол Вернон и регент Куруш готовы были рискнуть ради исполнения своего замысла. Мозес Мекель все ещё лежал в трюме, закованный в кандалы.

А Тан Тон держал курс к самому западному из островов Киликии, где их должен был ждать карнский корабль. На всякий случай пират зашил кристалл в свою одежду, а из «обычного» рубина изготовил неотличимую на вид подделку. Когда-то в молодости он работал помощником ювелира в одной из маленьких мастерских Ангкора. Кроме того, в бухте этого острова его ждала небольшая шхуна с лично преданной командой. Свой огромный трехмачтовый барк он намеревался взорвать сразу после того, как начнется дележ добычи. Трюмы были отягощены бочками огненной воды, которой, казалось, было больше, чем пресной. В походах Тан Тон вводил на судне жесткий сухой закон, но после этой дележки все должны были смертельно упиться. Кроме прочего, пират с выгодой спекулировал рабами в Хорде, и несколько прекрасных наложниц ждали своей страшной участи в особом застенке его корабля.

«Золотой череп» прибыл в назначенное место позже, чем хотел капитан. Это было неудивительно, учитывая, что первую половину добычи пираты отмечали почти неделю. У самого острова им встретился дурной знак, скелет прибитого к плоту человека, плавающий по волнам. Так карнцы казнили преступников высокого звания, прибивали к небольшой доске гвоздями и бросали в море на медленную смерть от жажды посреди воды или мучительную от рыб и птиц, объедавших несчастного. Многие заговорили о карнской ловушке, но Тан Тон грубыми речами и бичом успокоил своих вояк. Он-то знал, что мертвец — это сигнал от его людей на маленькой шхуне. Все готово, вожака ждут в известной одному ему бухте, проход к которой скрывался меж корнями гигантских гингковых деревьев.

Все шло по плану. Он успокоил людей и сидя в дорогом, захваченном в Таталии кресле, несуразно смотревшемся в аскетичном быте корабля, смотрел на юго-запад. Узкие карие глаза смокнулись и больше не горели той бешеной яростью, устрашавшей даже самых отвязных морских разбойников. Он ждал корабль из Ангкора и велел принести дорогого крепкого «дубового» вина со льдом. Стоял теплый южный ветер, черные паруса почти не колебались, и, когда солнце коснулось края гор на полуострове Карна, с юга действительно показался корабль. Но это был не галеон империи, а огромное пепельно-черное судно без парусов, шедшее куда быстрее, чем самые лучшие корабли, виденные Тан Тоном.

Пираты не сразу поняли, в чем дело. Но вот расслабившийся на миг налысо бритый мужчина встрепенулся, открыл глаза, и бокал с ещё не растаявшим льдом выпал из его рук. Тан Тон мгновенно вскочил и с яростной руганью набросился на замерших в недоумении матросов.

— Ставьте паруса к берегу! Пасть морская! Не сюда, к карнскому берегу правьте, быстрее! Быстрее!

Перед глазами все помутилось, страх заволакивал разум, руки его тряслись. Никогда бандиты не видели своего вожака таким. В отличие от большинства моряков, Тан Тон знал, что это за корабль и почему он оказался здесь. Задыхаясь, вбежал он в свою каюту, перетряхивал ящики, ворохи бумаг, бутылки, какие-то угломерные устройства и, наконец, нашел его — черный массивный шар.

Слова нойоны Вокиала звучали в его голове, сцена на острове не покидала разум. Самое худшее ждет тех, кто попытается злоумышлять против нас, не уничтожив камень веры. Око Агону неусыпно смотрит за вами.

— Ясное дело, смотрит, и увидело, разрази его гром! — злился пират. Он обернул шар тряпицей и бросился наверх.

— Они догоняют! — крикнул боцман с загадочной карнской татуировкой и огромной серьгой в ухе.

— Ветер слаб, не развернуться им в траверс!

— Крутитесь, черти! — Тан Тон выбежал на корму и прищурился. Черный корабль шел с огромной скоростью, поднимая за собой могучие волны. Ещё несколько минут, и он настигнет корсарский барк. Пират развернул тряпицу и пригляделся к подарку нойонов, никаких признаков действия магии заметно не было. Шар был цельно черен, чуть прозрачен, что добавляло ему непостижимой притягивающей взор глубины. От него было так сложно отвести взгляд, схожий эффект мог произвести только слиток чистого золота.

Наконец, Тан Тон осилил это испытание и, не касаясь «подарка» голой ладонью, размахнулся и вместе с тряпкой выкинул его в море. Шар взлетел вверх и по дуге упал в воду, как обычный камень. Ни взрыва, ни вспышки не произошло. Тан Тон прикрылся руками и зажмурился, но услышал лишь всплеск да грязную ругань напуганных моряков у себя за спиной.

Ну что же, теперь я чист хотя бы перед этим договором. Вся вина лежит на карнцах, на регенте, я только посредник, так думал пират. Более всего Тан Тона сейчас волновало золото в сундуке под кроватью в его каюте. Как бы уйти с ним, оставив команду отвечать за все случившееся? Пират отчаянно сжимал челюсть, почесывал заплетенную косичкой бороду, придававшую его восточному лицу некоторый мистический шарм. На лбу выступил пот, он ничего не мог сделать — ничего! Оставалось лишь надеяться и верить в удачу.

— Тащи сюда Мекеля, ты — акулья печень! Тащи его сюда, живо! — рявкнул он боцману.

Вскоре раздался звон кандалов. К капитану подвели пленника, человека лет сорока с опухшим лицом и вздувшимися на ногах венами.

— Вот что, Мозес. Я решил… в общем, ты мне больше не нужен, — заявил пират, — твой кристалл я выбросил в море. Так что ты вернешься к своим хозяевам, а мы скажем до свидания Карнскому регенту!

От нервного возбуждения у пиратского капитана даже проявился незначительный восточный акцент, чего с ним не случалось уже много лет. В среде киликийцев было принято говорить на основном карнском или морском диалекте.

Тан Тон ожидал, что Мекель начнет умолять, падать на колени, просить убить его, но не отдавать в руки нойонов. Но тот будто в трансе глядел сквозь пиратского вожака и бормотал одну и ту же фразу: «Всё проходит, и это пройдет». Вдруг пленник рухнул на палубу, резкая боль мгновенно подкосила его.

Ещё на Красном острове Мекель начал подозревать, что ему в тело вживили какого-то паразита. Почему карнцы и маги сумрака не выменяли его сразу?! Зачем эта двойная сделка, зачем могущественный лорд Куруш пошёл на поводу у этого тупого грабителя? — думал он. Боль резко нарастала с приближением нойонского судна.

— Ему плохо уже второй день, может — облегчим страдания? — спросил боцман.

Паруса были подняты и расправлены, но с ветром отчаянно не везло. Черно-серые крылья парусов поднимались и мгновенно опадали, как у придавленной бабочки. Мекеля всего крутило, как от столбняка, боль внутри была неописуемой. Подбежавший помощник капитана взмахнул саблей.

— Нет, — осадил Тан Тон, — пускай это сделает нежить! Если отдадим его, может, нас отпустят вместе с карнским золотом! — Татуированный боцман понимающе кивнул.

— Что встали, старые собаки, навалитесь! На нижнюю палубу, на веслах пойдем, если ветра не будет. Живо!

И тут произошло что-то невероятное. Ветер резко окончательно стих, и корабль замер как вкопанный, вокруг «Золотого черепа» не было ни одной волны в радиусе сотни ярдов, хотя дальше ветер был. Пираты припали к борту.

— Магия какая-то, — шептались матросы, — проклятая нежить!

Ритц, суровый моргул, ученик самого Каликурга, простер руки на носу корабля и творил заклятие. Полсотни личей и зомби ждали его приказов, готовые к бою.

— Сбавьте скорость, капитан, мы не должны форштевнем протаранить барк. Он нам нужен живым, — обратился моргул через астрал к зомби, стоящему у кормы возле мерцающего багровыми рунами рулевого колеса.

Мекель на палубе взвыл так, будто рожал. И, правда, боцман и другие пираты заметили, что из пуповины обнаженного по пояс торговца вылезла какая-то тварь, похожая на мокрицу. Размером с палец, она скользнула по разорванной в лоскуты одежде, упала на палубу и быстро исчезла, скатившись за борт. Мекель перестал дергаться и затих. Тан Тон оторвался от созерцания налетавшего на них гигантского корабля и бросился к пленнику. Он жив, обрадовался пират, ощупав шею торговца. И в ту же секунду корабль нойонов поравнялся с «Золотым черепом». Всех на палубе качнуло, от поднятой волны откатились тяжелые баллисты, попадали бочки. Гребень волны перекатил через борт, обдав команду свежестью и запахом моря.

— Мы ваши союзники и отдадим пленника даром! — крикнул татуированный боцман, замерший подле Тан Тона.

— А они вообще понимают? — спрашивали у капитана простые матросы.

В ответ со стороны нойонского судна полетели черные колья, следом за каждым была нить какого-то блестящего бежевого металла, между такими кольями можно было идти, опираясь на искрящиеся ступени из ауры воздуха — это были магические абордажные лестницы. Личи и зомби рванулись вперед. Ритц, стоявший на носу корабля, теперь на несколько ярдов возвышался над кормой пиратского судна. Раздался скрежет, корабли сблизились и уперлись бортами. За спиной моргула возвышались помощники телохранители, два блестящих черными латами рыцаря смерти. Три тени разом перемахнули серую кромку перил, спрыгнули на борт пиратского судна.

Палуба даже прогнулась под ними, Ритц сразу заметил Мекеля и пиратского атамана, державшего его за горло. Моргул больше всего опасался, что придется иметь дело с сумеречными магами, у которых могли быть гладиусы. Ему везло, так же, как несколько раньше везло Тан Тону. Карнцев, а именно за их спиной, как полагали в Агону, скрывались беженцы с острова сумрака, тут не было.

На корабле были лишь сами пираты, а значит, можно было завершить дело с минимальными потерями. Есть у Тан Тона камень веры или нет, Ритца не интересовало. Трое истинных нойонов: Моандор, Вокиал и Каликург дали ему разрешение убить любого, кто встанет между ним и информ-кристаллом Мозеса Мекеля.

Боцман успел только положить руку на эфес сабли… Вытащить оружие ему было не суждено. Кто-то из бежавших по штурмовой лестнице личей вскинул жезл, и зеленый луч со свистящим звуком ударил в грудь, а затем в голову татуированного пирата. Тело боцмана, чадя едкой гарью, повалилось на палубу первым, а дальше люди посыпались, как снопы под серпом хлебороба. Кровавой и жуткой была эта жатва.

Моргул выхватил клинок. Он был не особенно силен в магии, но полагался скорее на мощь совершенного тела и расположение нойонов. Пиратов на корабле было много, в яростном порыве они не хотели расставаться ни с золотом, ни с жизнью. Моряки бросались на личей и зомби с ятаганами и палками, дрались голыми руками и с достойным бесстрашием встречали смерть. Тан Тон узнал Ритца. Моргул в длинном коричневом, развевающемся на вновь налетевшем ветру плаще шел прямо к нему. Два массивных воина в глухих черных доспехах, с огромными глефами наперевес шли у него за спиной и одним ударом насмерть рубили зазевавшихся пиратов. Кровь обильно орошала палубу, стоны и вопли умирающих привлекали голодных птиц. Тан Тон отпустил Мекеля, поднялся и, исподлобья глядя на моргула, поднял руки. Рыцарь смерти опередил своего хозяина и, сорвав с пиратского вожака пояс с серебряной саблей, выкинул его за борт. Мекель открыл глаза и увидел над собой моргула и Тан Тона, пристально смотрящих друг на друга. Спиной он чувствовал соленую влагу, разлившуюся на палубе.

— Уведите его, — сухо сказал моргул.

Когда Тан Тону заломили руки, повели к абордажной лестнице, Ритц резко схватил за бок пиратского атамана. Тот взвыл от боли. Моргул вырвал клок одежды, ободрал кожу и, разжав ладонь, увидел то, что искал, небольшой красный камушек. Моргул спрятал информ-кристалл в плаще и рывком поднял с палубы Мекеля.

— С тобой придется говорить серьезнее, и говорить буду не я, понимаешь, — он цокнул языком. Рядом зарубили последнего сопротивлявшегося пирата, и кровь порядочно запачкала одежды моргула. — Вижу, ты понимаешь… — тихо сказал Ритц и, сбросив Мекеля на руки подошедших личей, резким движением убрал меч в ножны. Моргул направился к светящейся полоске абордажного мостика, бросив через плечо: — Сожгите корабль!

Последние солдаты нежити, отступая, полили палубу особой горючей жидкостью и бросили несколько факелов.

Тан Тона держали наверху, на странной палубе. Пират не понимал, что у него под ногами, не то металл, не то камень, было ясно — этот могучий корабль в воде не тонул. Он посмотрел по сторонам. Море уходило до грани горизонта, и солнце творило на волнах этюды в багровых тонах.

Странно, подумал Тан Тон, только что я сидел в кожаном кресле и пил дорогое вино, рассуждал о богатстве и роскоши, а теперь не знаю, как мне вымолить легкую смерть. Может… он сплюнул и посмотрел в небо, может, есть Бог?

В этот момент раздался оглушительный взрыв, и корабль нойонов закачался на волнах. Огонь с палубы достиг трюма, где пиратский атаман спрятал мешки огненного песка для баллист и запасы огненной воды. От грозного «Золотого черепа», наводившего ужас на все морские порты от Лоции до Шейхона, осталась лишь горстка обгорелых обломков, меж которых мелькали акульи плавники. Все драгоценности, полученные от правительства Карна, пошли на дно, не принеся никакой пользы их временным обладателям.

Через пару минут после этого взрыва из неприметной бухточки на острове вышла небольшая шхуна под белыми парусами без флагов. К моргулу Ритцу, который лично сопровождал Мекеля в особую камеру, подбежал лич и доложил о происшествии.

— Затопите судно. Это карнские соглядатаи.

В палубе нойонского крейсера открылось широкое отверстие, и оттуда, на изогнутом как лапы огромного насекомого креплении, поднялся кристалл, висевший в мерцающей фиолетовой ауре. Ритц поднялся на капитанский мостик и отдал приказ повторно. Аура, в которой, не касаясь креплений, висел кристалл, вспыхнула, собралась в узкий луч и потоком испепеляющего газа понеслась к шхуне. Вспышка и охваченное огнем судно распалось надвое. Тан Тон сочувственно посмотрел на восток, лич стоял в двух шагах от него, руки были связаны. Может, прыгнуть за борт? Лучше смерть в волнах, чем страх мучительного конца здесь… Через мгновение он одумался. Рыцари смерти взяли его под руки и повели внутрь корабля.

— Курс на юго-запад и не отходите далеко от карнского побережья, все встречающиеся суда считайте враждебными, — командовал моргул.

Стоявший у руля капитан-зомби кивнул, и удовлетворенный моргул направился вниз, чтобы лично допросить пленников и доложить Каликургу об удачной операции.

Тан Тон очнулся, вода все ещё капала ему на голову. Он был зажат в плотных полуживых оковах, обвившихся вокруг металлического столба. Было темно, у входа стоял лич со своим жезлом, мерцавшим ядовитой зеленью. Рассудок пирата мутился, в голове гулким эхом отдавались вопросы Ритца. Кто вам помог на острове Красном? Кто провел Мекеля на корабль? Кто, кроме лорда Куруша, обещал вам награду? Кто хотел купить у вас камень?! Тан Тон уже жалел, что не покончил собой, когда имел такую возможность.

— Ты или тронешься рассудком, или твои мысли вырвут из головы мои хозяева. Лучше скажи мне правду, и твоя жизнь окончится легко! Иначе ты познаешь такие страдания, какие не описаны даже в «Книге миров».

Ритц связался со своим владыкой Каликургом, тот приказал доставить «трофеи» на остров Красный.

— Я сам отвезу все данные в Агону на Совет, что начнется через несколько дней. Под страхом смерти ты не должен передавать этот кристалл никому, даже другим нойонам! — шипел Каликург.

— На горизонте корабль, — вошел в каюту моргула лич, когда экран с изображением нойона угас и рассыпался на облачка стааха.

— Что? — Ритц не расслышал костяного гиганта.

— Корабль на горизонте, то ли поврежден, то ли заброшен… — свистел высоким голосом лич.

На палубе пришлось зажечь магические огни, солнце село несколько часов назад, и только блеклое розовое свечение малой луны прорывалось сквозь облака, застилавшие небо над карнским побережьем.

— Что вы видите? — спросил Ритц своих верных солдат.

Каменные красные глаза лича видели в темноте, как днем. Костяной стрелок вышел вперед к самому борту и приложил ко лбу руку.

— Корабль, трехмачтовый. Скорее всего, карнский, одна мачта упала на палубу. Повсюду следы пожара, парусов нет. Команды тоже не видно.

Этот корабль, что шел навстречу Тан Тону, решил моргул. Его тоже задержали, наверно, кто-то из наших. Кого-то послали дублировать, не доверяют, может, Кальдерон… Ритц терялся в догадках, этот покинутый корабль манил его.

— Курс на «два часа», поверните к нему, — крикнул он вечно не спящему капитану.

Черная тень легла на сумеречные воды. Громада нойонского корабля нависла над карнским фрегатом. Абордажные лестницы полетели с высокого борта. Десяток личей выстроились на палубе по приказу моргула. Ритц стоял мрачный и бледный. Предупреждения Каликурга лезли ему в голову, а здесь ещё этот корабль такой странный, от него по астралу шли еле заметные волны возбуждения. Всюду следы магии, но не от нашего выстрела, что же это?

— Приведите сюда пирата! — указал моргул рыцарю смерти.

Тот ушел, и Ритц все же решил осмотреть корабль, его не покидало странное предчувствие опасности. Послушные приказу личи ринулись вниз. Когда нежить ступила на борт карнского судна, из воды у противоположного борта нойонского крейсера всплыли три тени. Всплыли бесшумно, их никто не видел — взгляды моргула, личей и зомби были прикованы к карнскому судну. Тени вцепились в борт и карабкались вверх по скользким и гладким бортам, двигаться по которым было невозможно даже самому ловкому в мире акробату.

У Тан Тона все плыло перед глазами, было темно. Только магические светильники на высокой корме корабля резали полумрак ярким голубым светом. Криво усмехалась у края моря испещренная бороздами красная луна. Пират увидел бледное лицо моргула и рыцаря смерти у него за спиной.

— Чей это корабль? — спросил его моргул.

«Лазоревая гладь», виднелось на боку название на карнском языке. Именно это судно Тан Тон ждал в месте встречи. Однако некроманты не затопили его. Я не слышал взрывов и звуков боя, как будто он сгорел уже довольно давно, думал пленник.

— Кто это сделал? — ответил он вопросом на вопрос. Ритц молчал.

— О чем тебе говорит этот корабль, название?! Говори! — рыцарь смерти резко схватил за плечо лысого пирата и упер ему в бок широкую острую глефу.

— Это корабль Карна, который должен был забрать Мекеля и доставить половину добычи, — радостно вдыхая холодный морской воздух, ответил Тан Тон.

— Кто должен был явиться на встречу? С кем именно ты вел дела?

— Я не знаю, я уже говорил. Имя только у переговорщика было в столице, мы и раньше сбывали через него нашу добычу. Он военный, зовут его Десмос.

Прежде еле стоящий на ногах узкоглазый пират сейчас будто собрался с силами. Он выпрямился, говорил резким хриплым голосом:

— Да, его звали Десмос!

Ритц прищурился. Десятичасовая пытка водой не выбила из твердого как камень пиратского вожака ни одного имени, и вдруг такая откровенность. Моргул думал о сумеречном маге Малькольме. Нойоны предупреждали, что тот может быть связан с карнцами.

— Тебе когда-нибудь самому было страшно? Или ничего не боишься? — почесывая завитую косичкой бороду, дерзко спросил пират и усмехнулся. Его плоские ноздри раздувались, в глазах сияли безумные огоньки красной луны.

— Похоже, ты мне больше не нужен… — безразлично глядя на карнский фрегат, ответил моргул. Он резко вскинул руку, вырвал пленнику горло. Тан Тон дернулся и с глухим бульканьем повалился набок. Ритц протер руку платком и, скомкав, выбросил его за борт.

— Очистите палубу, — крикнул он нерешительным зомби, и вдруг с карнского корабля послышался раздраженный свистящий вой личей, звуки выстрелов и звон металла. Моргул перегнулся через борт и с удивлением обнаружил, что его разведывательный отряд отступает под натиском неведомо откуда возникших воинов в блестящих доспехах, отделанных серебром.

— Солдаты, сюда! Это ловушка! — вскричал Ритц. У него за спиной раздался треск и грохот, как от удара молнии. Моргула откинуло к боковой постройке, и он чуть не вылетел за борт. Часть бортовых фонарей погасли. В свете оставшихся было видно, как трое воинов, с мечами в руках, преодолели перила противоположного борта и ринулись в центр палубы, разя встречную нежить молниями и разъедающей магией экзорцизма.

— Стража! — К моргулу подбежали телохранители. Лязгая латами, рыцари смерти прикрыли своего господина и выставили перед собой блестящие глефы с широкими лезвиями. Ритц выхватил длинный черный меч, закаленный огнем магии Каликурга. Только другой гладиус мог остановить его.

— Ко мне! Это сумеречные! — Моргул, наконец, понял, что произошло.

— Я узнаю тебя, Ритц-палач, — широкоплечий воин в зеленом плаще протянул руку, и яркая белая вспышка в клочья разорвала первого рыцаря смерти. Отлетевшая глефа поразила случайного зомби и со звоном уткнулась в палубу, задрожав от удара всем древком. На карнском фрегате кипела схватка. Солдаты в серебристых доспехах метали в личей стеклянные шары со святой водой, и те вспыхивали, как сухой хворост. Высокие фигуры бросали посохи, метались по палубе и падали, охваченные ярким голубоватым пламенем. Поднимался противный чадящий дым…

— За мной на корабль! Малькольм ждет нас! — вскричал старший воин с выбитым на золоченом доспехе морским змием, оплетающим землю, — гербом Карнской Империи.

Однако дисциплина нежити даже в критических ситуациях была отменной. Замершие на абордажных лестницах личи выстроились в шеренгу и дали совместный залп.

— Держите удар, поднять щиты! — Элитная гвардия Карна построилась, плотно сомкнув натертые до блеска щиты с напылением особого горного хрусталя. Зеленые лучи уперлись в них, отразились и ушли в стороны. Пораженные собственным огнем солдаты нежити замерли, кто-то из личей полетел в воду. Показались карнские стрелки с арбалетами и эльфийскими луками. Пропустив несколько магических стрел, личи начали отступать. Рыцари ринулись вперед, скользили на влажной поверхности, падали. У кого-то выстрелом оторвало голову. Стоны и брызжущая из разорванных жил кровь, мертвые объятия и огонь — все смешалось в страшном встречном абордажном сражении.

Ритц понял, что ему противостоят сильные колдуны. Он развернулся и побежал на корму, бросив управление войсками. Лишь там, у главного орудия, у него был шанс. Прикрытый отражающей выстрелы зеленой тогой, маг Малькольм разил противника широкими цепными молниями, рассеивая всякую вставшую на пути нежить. Его ученики забрасывали врага шарами со святой водой. Один из молодых магов пал, пораженный в лицо выстрелом лича. Карнцы уже овладели лестницами и уже лезли вверх на нойонский корабль. Их был впятеро меньше, но внезапность и продуманность засады полностью себя оправдали. Зомби были не готовы к бою и плохо вооружены, они падали под огнем эльфийских луков и ударами посеребренных мечей. Личи оставили носовую часть корабля и готовились к новому сражению на борту собственного судна.

Взбежав на мостик, Ритц оттолкнул капитана в сторону и резко крутанул штурвал. С треском вылетали выдираемые из бортов крюки абордажных лестниц. Громада нойонского крейсера сильно качнулась влево. Карнские рыцари падали в воду, тонули, тяжелые доспехи никому не позволяли спастись. Они знали, на что идут, и рукояти мечей холодели в отчаянно сжатых руках. Лица гвардейцев были перекошены от боли, и вода заливала кричащие о жизни глотки. Изрубленные тела личей повалились в разные стороны, освободив путь на кормовое возвышение, и маг Малькольм ураганом взлетел наверх. Ритц нажал на скрытый за штурвалом рычаг, и изнутри корабля показалось его главное оружие — камень, собирающий энергию машин-двигателей в один узкий луч. Сумеречный маг налетел на моргула и ударил его. Мечи встретились, но Ритц все равно не устоял на ногах и отлетел в сторону, в падении задев штурвал.

Черный борт снова мотнуло в сторону, острый форштевень с силой ударил о карнское судно. Доски и бревна полетели в разные стороны, оба корабля затрясло, как в судороге. Карнские гвардейцы метали на борт нойонского крейсера крючья и зацепки двойники, карабкались вверх, покидая кренящийся на нос, тонущий фрегат.

Ритц вскочил, взмахнул мечом и бросился к сумеречному магу, он был неуязвим к магии и не боялся ни молний, ни экзорцизма. Откуда-то выскочили двое личей — Малькольм отразил выстрел одного, зарубил другого, моргул был рядом, и их мечи вновь сшиблись.

Главное орудие, полностью поднятое изнутри корабля, грозно потрескивало астральной энергией и было готово к действию. Ритц бросился к штурвалу, Малькольм за ним. Он рубанул перед собой, стараясь достать моргула, но лишь сбил с него часть доспеха и снес в крошево часть рулевого колеса. Корабль вновь качнулся и вырвал из карнского судна острый форштевень. Фрегат окончательно разломился и шёл ко дну, но большинство карнских гвардейцев были уже здесь. Не устрашившись гибели своего судна, карнцы теснили к корме многочисленное, но лишенное руководства воинство нежити.

Ритц ударил Малькольма, постарался вцепиться в горло, но был отброшен на палубу. Сумеречный маг также нанес опасный удар, но его меч, выбитый ловким в защите моргулом, отлетел в сторону. Стоящий рядом лич ногой сбросил его за борт.

Маг сумрака вскочил. В его руках показался искрящийся белый предмет. Яркий, как звезда, сорванная с небосклона. Вновь подбежав к штурвалу, Ритц замер от ужаса, на помощь господину бежали несколько личей.

Яркий зеленый столб света ударил из рук Малькольма. Гладиус — этим оружием чародей мог сокрушить самые сильные чары нойонов. В глазах Ритца играл страх, но моргул не был готов сдаться, он положил руки на рычаги справа от разрубленного штурвала, и камень на подъемной платформе вспыхнул ярче прежнего. Теперь его мишень определялась рукой моргула, стоящего у управления. Личи вскинули жезлы.

— Ты умрешь! — вскричал Ритц и отдал астральный приказ. Подобно истинным магам в центре концентратора, моргул привлекал себе на службу силы, много превосходящие его собственные.

Узкий фиолетовый луч ударил и, казалось, испепелил сумеречного. Вся палуба озарилась ярчайшей вспышкой. Малькольм не стал отражать слабые лучи личей, и один из них ранил мага, но гладиус встал на пути у разрушительного главного орудия нойонского крейсера. Вокруг светового лезвия гладиуса возникла сферическая вспышка, она росла, яркая и белая. Это был «щит Анора» — могучее древнее арагонское заклятие.

Вся мощь нойонского судна отразилась в сторону, а луч уперся в нос корабля. Раздался оглушительный взрыв, и огромная часть палубы по правому борту обуглилась и провалилась внутрь. Внешняя сторона с лязгом и шипением сползала в воду.

Весь корабль дернулся, сражавшиеся в рукопашной личи и рыцари Карна упали, покатились по палубе. Ритц тоже не устоял на ногах. Малькольм в два прыжка подскочил к опоре и одним взмахом гладиуса перерубил её так резко, что брызги металла окропили всю корму. Личи бросились на него, продолжая стрелять, но уже ничего не могли сделать.

Обрушившийся с подобной паучьей лапе энергетической подпорки кристалл-собиратель упал на покосившуюся палубупокатился и со страшной силой врезался в борт. Огромный сверкающий фиолетовый камень пробил ограждение и полетел в воду. Ритц вскочил, он видел, как под ударами мага его стражи падают один за другим. Шансов победить нет, и корабль, судя по всему, стремительно набирает воду. Но возможность спасения ещё была — моргул мог задерживать дыхание на многие десятки минут безо всякой магии. В воде ещё можно было скрыться от яростной мести карнцев. Он побежал по палубе так быстро, как только мог. Бежать было легко, под откос. Весь корабль трещал и кренился на правый борт. Малькольм отрубил серые костистые руки, отбросил с дороги последнего лича и тут заметил, что моргул спасается бегством. Никакой магией остановить его было нельзя. Решение само пришло ему в голову, как и мысль о том, что раз моргул бросает корабль, значит, кристалл все ещё с ним.

Ритц бежал, краем глаза заметил темные силуэты кораблей, показавшиеся на западе. Они шли под парусами.

Я даже не послал сигнал бедствия, в ужасе подумал Ритц. Нас даже искать не сразу начнут! Тут перед ним, на краю накрененной палубы прямо из воздуха возник Малькольм с гладиусом в руке. Только что сумеречный маг сражался у противоположного борта, но телепорт был мгновенным и роковым. Моргул даже не успел защититься — уклониться от мгновенного удара было невозможно. Ритц увидел светящееся лезвие прямо перед собой, все ближе, совсем рядом, потом шипение, странная отдаленная боль. Его глаза так и остались открыты. Словами с губ сорвалась последняя мысль — холодно, как холодно…

Свет гладиуса погас, лезвие исчезло, а следом и рукоять была скрыта в укромные ножны. Малькольм подхватил осевшее тело моргула, не дав тому кувырнуться через перила. Через всю грудь к основанию шеи тянулась сквозная рана, шириной в пол-ладони. Её края запеклись, как у жареного мяса, насаженного на шампур. Малькольм действовал так быстро и резко, что испугался, ведь он мог случайно сжечь бесценный кристалл. Но нет, он оказался там, где и ожидалось, в кожаном кармане Ритца. Единство униформы зачастую играет против нойонов, подумал чародей.

Без предводителя личи были дезорганизованы и не могли оказать достойного сопротивления. Малькольм с учеником разили нежить молниями, гвардейцы засыпали арбалетными болтами и эльфийскими стрелами. Скоро сопротивление команды крейсера было подавлено. Заметив далеко на горизонте корабли, маг сумрака велел дать сигнал, и, озарив морскую гладь яркими вспышками, три эльфийские стрелы с ровным интервалом ушли вверх.

— Наши корабли на горизонте! — крикнул кто-то из рыцарей.

— Поскорее бы, эта громадина тонет! — указал Малькольму старший из гвардейцев Десмос Миридий, выходец из Азахареи. Массивный, с тонкой талией и широкими плечами рыцарь был дважды ранен, но казалось, не замечал этого. Малькольм утер кровь с левой щеки, куда ему попал меткий лич.

— Я вижу, Десмос. Сколько у вас осталось людей?

— Человек пятнадцать, нет, семнадцать, половина ранены.

— Соберите всех здесь, на корме. Я вниз, надо найти Мекеля, может, он ещё жив…

Малькольм создал перед собой светящееся облачко и следом за ним бросился в черное нутро корабля. Его не пугали попрятавшиеся слуги Ритца. Маг изгнал трех личей, бежал и искал, на полу чувствовалась вода, она была повсюду в трюме, света уже нигде не было. Он решил подниматься наверх, идя к корме. Магические машины, приводящие в движение нойонский крейсер, встали и уже не гудели. Кругом было темно, холодно, журчала быстро прибывающая вода. Он включил все свои сенсоры, чувствовал самое тихое дыхание, всё живое. Кроме убегающих с писком крыс тут было ещё одно существо — человек, но его жизнь стремительно угасала. Уходя от преследовавшей по пятам воды, Малькольм поднялся на последний уровень ниже палубы и нашел эту камеру. Зрелище внутри было ужасно. Мекель был привязан к какому-то столу живыми держателями, продуктом Терминаса. На теле зияла широкая рана, на полу блестел в матовом свете облачка перепачканный топор с длинной деревянной рукоятью.

— Мозес — я ещё могу? — бросился к нему Малькольм.

— П-позже, — прошептал пленник, — вы нашли кристалл?

— Да, вот он! — показал чародей.

— Как вам удалось разгадать их засаду? Они убили Тан Тона и всех пиратов, меня везли обратно к хозяевам. Когда ваши солдаты были рядом, приставленный моргулом зомби сделал свое дело…

Вдруг лицо умирающего переменилось, он перешел с шепота почти на крик:

— Предупредите других! Дас хотел предупредить, но его убили и моего брата. Они готовят страшное злодеяние, все там, на кристалле! Дас нам ничего не объяснил! Глупо… я пытался продать… и лишь теперь вижу, какова была цена тайны… — Мекель мотнул головой и затих. Из уголков его рта скатилась тонкая маслянистая красная струйка.

Малькольм видел, что не может его спасти, лишь поддержать жизнь ценой страшных мучений. Ему все лез в глаза окровавленный топор с зазубринами кровоспуска на лезвии. Маг затрясся от ярости, выхватил гладиус и в ярости перерубил живые путы, державшие Мекеля, потом испепелил оружие приговора. Тело пленника покачнулось, корабль продолжал набирать крен, и стол вместе с телом пришел в движение. Малькольм подхватил его на руки и молча вынес на палубу по накренившейся скрипящей лестнице.

Все рыцари-гвардейцы Карна, несмотря на раны, согнули колени и обнажили головы, когда маг сумрака произносил прощальную речь. Стоя на краю палубы, Малькольм отпустил тело, и оно, удерживаемое астральной рукой, плавно опустилось в воду, чуть полежало и пошло ко дну с широко раскинутыми руками.

— Ты доблестно прошел свой путь, и мы не омрачим твоей памяти забвением. Мы доведем его дело до конца, — воскликнул он, воздев руки к небу.

В этот миг из-под воды ударил поток света. Яркий столб так и стоял, приманивая рыб и кальмаров из морских глубин, указывал путь Карнскому флоту.

— Это тело Мекеля, он святой! — вскричали люди.

Малькольм присел на перекошенные перила тонущего судна и закрыл лицо руками. Он все-таки решился, теперь нойоны никогда не простят его, впереди страшная схватка. Битва за свободу, за саму жизнь огромного числа людей. Какая ответственность! Но руки мага были тверды, мысли чисты как никогда. По крайней мере, он больше не сомневался.

Когда суда Карна уже были в десятках миль к западу, стремясь в течение суток поспеть в порт Роз-Ол, свет, бивший с того места, где покоилось тело Мозеса Мекеля, затрепетал и погас. Корма нойонского крейсера окончательно скрылась под водой. Тело Ритца соскользнуло с бортовых перил и, скребя палубу мертвыми руками, моргул полетел в черную бездну, чтобы стать пищей моллюсков и отвратительных глубоководных рыб.

* * *

Моандор и Нагаш о чем-то беседовали в башне разведки Агону. Нойонам следовало принять решение о противостоянии с Арагоном. Покой двух владык внезапно посмел нарушить моргул Дракис.

— Учитель, вы просили донести, если кто-то не явится. От Каликурга дурные вести, его корабль пропал…

Глаза Моандора были полны холодным желтым блеском:

— Настрой мне связь с Красным островом!

— Может, сказать ему? — выждав мгновение, спросил Нагаш. — Думаю, поймет. Он не очень-то ценил Ритца….

— Чем меньше они знают, тем в большей мы безопасности. До начала совета ничего предпринимать не будем, — заявил хозяин Колдсоула.