До Бога – высоко. До царя – далеко

Александр Александров

Существуют ли параллельные миры? А что, если портал в иное измерение рядом, в соседнем здании, куда вы заглянули по будничным делам? Люди там могут казаться вполне обычными и старательно копируют российскую повседневность. Только вот, витает в воздухе что-то…

Глава 1

Жизнь свою Сергей Иванович не считал интересной.

По крайней мере — до событий этого невероятного дня… ночи… скорее — суток.

Работа завхоза в городском лицее давно стала для него привычной рутиной. Дома, после развода, его не ждала прекрасная жена. Богатств не скопил. И друзья почему-то оказались так далеко, что и заехать или забежать в гости никто из них, как правило, не мог. Даже проезжая через его городок, не находили минутки, чтобы повидать старину Саблина. Иногда звонил Славка — философ и прагматик до мозга костей и кричал в трубку: «Серега! А я только что вернулся из Мексики! Представляешь?!» Славку грех было не послушать, он объездил уже половину белого света, и завидовать ему смысла не было давно — не догнать.

Коллеги по лицею педагоги, считали несколько ниже своего достоинства близко сходиться с завхозом, хоть и бывшим учителем истории. А техперсонал — подчиненные Сергея Ивановича — считали его слишком умным для себя. Да и понять не могли, как это из педагогов человек смог пойти в завхозы?

А ушел просто.

Однажды не выдержали нервы и в ответ на издевательство зарвавшегося юнца — сынка влиятельных родителей — он отвесил наглецу оплеуху. При всем классе. И не подумал извиняться.

А такое — в государстве, где царствует ювенальная юстиция и несовершеннолетние хамы имеют все преимущества перед взрослыми по закону, — для педагога равносильно самоубийству.

Прекрасно понимая, что будет дальше, не долго думая, Сергей Иванович отправился писать заявление на увольнение и директор, мужик иногда вполне адекватный, бумагу быстро подписал.

Так что, когда жалобы разгневанных родственников маленького гаденыша дошли до начальства, Сергей Иванович уже не работал в лицее. А по судам и полициям, слава Богу, родители тогда бегать поленились.

Через год, когда шум утих, Никита Сергеевич — директор лицея предложил ему вернуться. Но, учителем, Сергей Иванович работать зарекся. Благо открылась вакансия завхоза. Так вот и случилось.

Жизнь потянулась серой липкой лентой. Дни сменялись ночами и наоборот. Случались авралы, и тогда крутиться приходилось как белке в колесе. Бывали аварии.

На системе водоснабжения или отопления. Тогда завхоз просто жил на работе.

И днем и ночью.

Но, чаще все было тихо и мирно. С начальством Сергей Иванович ладил. Заместители, которых у директора было аж шесть, на завхоза вообще внимание редко обращали. Так, если где что сломалось…

Одна, правда, толстая бабенка — Зоя Юрьевна, такого о себе мнения высокого придерживалась, что разговаривать с ней было трудно.

«Вы понимаете?! — Истерично закатывала глазки она, — у меня двадцать шесть классов-комплектов! И вы считаете, что я еще должна помнить как зовут у нас завхоза?!»

На таких, Сергей Иванович давно плюнул, и все их потуги по самовозвеличиванию присекал быстро и беспощадно.

«Зоя Юрьевна! Воспользуйтесь бритвой Оккама и скажите мне суть своих претензий?» — Брал быка за рога он. Озадаченная дамочка начинала медленно соображать, а кто же собственно такой Оккам, и, причем тут его бритва? И на короткое время забывала о собственной гениальности. Говорила просто и ясно. И, иногда даже чувствовала себя неловко.

Директор вызывал куда больше вопросов.

Не всегда можно было назвать его человеком уравновешенным, мог и рявкнуть в сердцах. Но, в целом, дело у него превыше всего. И вкалывать может с утра до ночи. Без перекуров. Да не пьет! И кругом порядка добивается. «Просто не русский какой-то директор! Инопланетянин будто.» — Проскальзывала иногда мыслишка. Но, народными пословицами и поговорками так и сыпет. Какой же — не русский?

«Сергей Иванович! Ты завхоз, ерш твою меть, или погулять просто вышел?! Тут же не просто семь раз отмерь, и один хрен промажешь! Тут ухо в остро, хвост пистолетом! А коли не вышло, так и волки сыты, и баба с возу! Ох, дождешься, женю я тебя!» — говаривал он.

Жена, кстати, у Сергея Ивановича была, как у всех. Почти десять лет прожили.

Она именно тогда и ушла, когда муж без работы и почти без денег оказался.

Да и ладно бы к другому убежала. Нет. Что в двое обиднее Сергею Ивановичу показалось — ушла просто: «… потому что ты неудачник!» И все.

Так и жил Сергей Иванович, чудес не ждал, тянул свою лямку завхозовскую честно, но, как говорится: «Улица полна неожиданностей».

Вот и сегодня, двадцать пятого октября, день никаких сюрпризов не обещал.

* * *

Здание сразу показалось Сергею Ивановичу огромным невероятно.

В Правобережном районе ему бывать приходилось редко — жил и работал на другой окраине — в старом, деревянном городе.

А коли бывал в здешних каменных джунглях, этого монстра как-то не замечал. Может — слишком серый и безликий? Мимо пройдешь, и в памяти не останется.

Он долго дивился на чудо архитектурного безобразия, восхищаясь размерами: «Чтобы у нас, да такое чудище! А ведь не помню его, хоть убей. Поразительно».

Вывески, правда — никакой.

Но… еще раз сверился с адресом на бумажке: «Суворова четыре. Пятый этаж. Кабинет пятьсот двадцать три» — Все верно. Сюда.

Сергей Иванович решительно шагнул ко входу: «Делов-то — пятнадцать минут. Заберу контракт, и все», — Задорно подумал он.

И, вот, десять лестничных пролетов позади.

Еще шаг, и он вывалился из тамбура в пятый этаж мокрым, усталым и растрепанным пингвином.

«Фу-у! — Снова стянул шапку и огляделся. — Ишь, ты!»

Потянул замок куртки, расстегивая, и задумчиво помахал на разгоряченное лицо головным убором.

Длинный, широкий и белый коридор двумя ровными рядами дверей устремился вдаль.

И конца ему нет — вообще…

Бесконечность.

Мужчина повертел головой, оглядываясь, оценил, и вдруг удивленно присвистнул: «Двери — то, не нумерованы!»

И который тут пятьсот двадцать третий?

Он почесал переносицу, растерянно всматриваясь в пустой коридор. Тяжело прислонился к стене. Старательно отдышался.

Подошел к одной двери. Замер, прислушиваясь.

Ничего.

Приложил ухо ко второй — тишина.

— Да, ладно. Язык до Киева доведет. — стукнул он в первый кабинет, и решительно толкнул дверь.

Открылось легко.

— Здрассте! — Он шагнул в полутемную комнату. — Это не номер пятьсот двадцать три, случайно? Потряс головой, зажмурился — нет, не чудится.

Комнатка — странноватая: полумрак, кровати в два яруса и… пустота. Кажется — никого.

Легкий шелест метнулся от стены к стене.

Словно сюрприз для именинника готовят, ждут, прячутся до времени, чтобы потом с радостными криками и кривляньями, выскочить к ошарашенному виновнику торжества.

Что за офис такой? — испугался Сергей Иванович и попятился.

За спиной громко хлопнуло.

— Ой! — Испуганно присел он.

— Проходи сюда! — Донеслось из полумрака.

Мужчина робко оглянулся. К двери прислонился, скрестив мощные руки на груди, жилистый парнишка в майке. Он ласково улыбнулся. Блеснули крепкие зубы.

Что же это?

— Иди сюда! — Снова окликнули из комнаты.

Пленник засеменил к кроватям, протиснулся в проход и оказался перед грубым деревянным столом, за которым трое.

— Как звать? — Спросил ничем не примечательный мужчина средних лет, что сидел посередине.

— Сергей… Иванович…

— Присядь, Сергей Иванович. — Непримечательный кивнул на лавку, пытливо оглядывая пришельца.

— Да я, собственно…

— Сядь. — Жестко потребовал молодой здоровяк с горбатым носом и пригвоздил своей тяжелой лапой мужчину к лавке, сам — рядом.

— Я пятьсот двадцать третий искал… — Сергей Иванович осекся. Непримечательный не ласково глянул, во взгляде блеснула сталь.

У нас к тебе дело. — Начал он.

«Бог мой! Какое у него может ко мне быть дело? Я ж тут случайно. Он меня и знать не знает…», — Забеспокоился Сергей Иванович.

— Ерунда. Тебе не трудно будет. — Непримечательный не отводит взгляд. Слева от Сергея Ивановича пристроился другой — смуглый, как цыган, глазки бегают, плотно придвинулся.

— Сегодня ночью…, — Продолжил тем временем Непримечательный.

— Ночью? — Округлил глаза Сергей Иванович.

–…да, к полуночи. И, я думаю, ты отлично справишься. Возьми. — Он резко воткнул в стол длинный узкий нож. — Войдет посетитель. В двенадцать часов. Будет уже темно. Ты дождешься его у двери и, когда я начну с ним говорить — приставишь к горлу.

И все. — Холодно улыбнулся Непримечательный. — Ты, я вижу, мужик аккуратный, — подмигнул он, — и дело не хитрое.

Попытается вырваться — режь.

Справишься?

Горбоносый придвинулся к Сергею Ивановичу близко.

«Справишься?» — легонько ткнул он соседа в печень.

Резкая боль перехватила дыхание.

Знает куда бить, собака!

— Я… — пробормотал Сергей Иванович, и растерянно отвел глаза.

Цыганенок уже вертит в руках его шапку, паспорт, вынул деньги, телефон. Вопросительно посмотрел на Непримечательного, и оставил все себе.

— Ну, так что? — Устало прищурился главарь, — договорились?

Горбоносый сжал плечо мужчины: «Ты ж неприятностей не хошь?» — шепнул жарко в ухо.

— Д… да… — Выдавил из себя несчастный. — Но… почему я?

— Чего? — Равнодушно переспросил главный. — Ах да… моих головорезов — он кивнул на дружков, — он к себе не подпустит! Нужен незнакомый.

Иди, посиди там — на шконке. Стой! — Непримечательный подвинул гостю кружку — Пей.

Сергей Иванович недоверчиво заглянул внутрь. Жидкость прозрачная.

— Пей, сказал! — Хозяин прикрикнул. Невольник залпом выпил. Водка неприятно обожгла горло. Он выдохнул.

Главный кивнул цыганенку. Тот подхватил пленника под руку и сильно потащил к выходу.

Троица за столом тут же занялась картами, громко и весело посмеиваясь.

— Да ты не бойся. — С легким презрением сказал Цыганенок, — Игорь Валерьевич — человек хороший. Настоящий бизнесмен. Он просто романтик по жизни, блатной мир любит. Сам-то он и не сидел, но живет строго по понятиям.

А мы — его помощники, сотрудники то есть. — Он указал несчастному место на кровати, отдал паспорт, протянул нож, и лукавая заговорщицкая улыбочка на секунду тронула его губы. Но, быстро исчезла. — Тут жди. — Резко сказал он.

«Причудливы дела твои, Господи! — с трепетом подумал Сергей Иванович, откладывая проклятую финку в сторону, — и всяк по-своему с ума сходит».

Присел.

Даже если это просто игра, то все равно — виданное ли дело — нож человеку приставлять? А ну как задергается?

А этот: «Режь», — говорит.

Вот так шутки у бизнесмена Игоря Валерьевича!

А какой номер у этой халупы так и не сказали… Страшно.

Сергей Иванович ощутил бездну отчаяния там, где, он считал, душа — в груди. Отчего-то захотелось по-бабьи завыть.

Ну, за что мне все это?

Что за напасть?

Он сел на койке, подтянул ноги, не снимая ботинок, и крепко обхватил их руками. Так посидел минутку.

«Быстро же меня запугали. — Вдруг зло удивился он. — Минуту назад шел по коридору официального здания, и не боялся ничего… и не думал ни о чем таком… Вот. Много ли человеку надо — обстановка незнакомая и несколько угроз. Даже не подтвержденных… И все? Труса празднуем?»

Обида вдруг сильно сдавила горло.

Он опустил ноги и огляделся.

«Дурдом какой-то!

Не верю я, что такое возможно.

Как это так? Дверь закрыл — и другой мир?

Ни фига! Рано вы меня военнопленным объявили, блатыри хреновы!

Да и вообще, у меня дела.

Я на работе. Некогда мне…».

Сергей Иванович еще раз воровато оглянулся.

Люди занялись своими делами. Главные — в карты играют. На соседних койках: кто в телефоне, кто ноутбуком занят.

«Уходить надо. — Решил он. — Пока не поздно».

У двери — вроде — никого.

Пленник тихонько поднялся с койки, и на полусогнутых двинулся к выходу.

Вдруг, краем глаза ухватил движение рядом. Ускорился.

— Сторожат. — Догадался. — А хрен вам!

Резким броском рванул вперед.

Справа нары. Близко. Здесь будут хватать!»

«Ух!» — беглец прыгнул что было духу. Мелькнула темная рука с татуировкой.

«Мимо! — радость удвоила силы, — Вот и все. К черту вас!»

Остальное преодолел в два прыжка, ухватился за дверь и дернул, что было сил, опасаясь, что заперто.

Дверь легко поддалась.

«Держи! — Раздалось за спиной, — Уходит!»

«А-а-а-а!» — Закричал Сергей Иванович, выскакивая в коридор, и бросился вдоль ряда дверей, не оглядываясь, и петляя зайцем.

«Догонят! Поймают! — молотом билось в голове. — Убьют!» Дружный хохот ударил в спину.

Он запнулся.

Кой черт бросил здесь этот маленький цветастый коврик?

Беглец со всего маху грохнулся на пол, запутавшись в этом несчастном половичке.

Оцепенел в ужасе, как под взглядом Горгоны.

Сердце замерло: «Все!»…