До Бога – высоко. До царя – далеко

Александр Александров

Существуют ли параллельные миры? А что, если портал в иное измерение рядом, в соседнем здании, куда вы заглянули по будничным делам? Люди там могут казаться вполне обычными и старательно копируют российскую повседневность. Только вот, витает в воздухе что-то…

Глава 3

Длинные лампы все так же натужно гудят, линолеум поблескивает в их свете и бесконечный ряд одинаковых дверных ручек стройными шеренгами направляется в никуда.

В здании пусто.

Обитатели, как мыши, затаились в своих норках-кабинетах, и никто не спешит помочь в поисках нужной двери.

Тишина.

— М-да… — задумчиво остановился Сергей Иванович, — эдак все кабинеты придется посетить. — Хотя, — ухватился он за спасительную мысль, — она сказала: «Пятьсот девяносто шестой».

Значит, остается только выяснить в какую сторону нумерация, и просчитать.

Он осторожно стукнул в следующую дверь.

— Э-э-э, простите. — Заглянул внутрь, опасливо просунув в проем голову и не входя сам.

За большим рабочим столом человек беседует по телефону. Ноги вальяжно — прямо на блестящей полировке, сам откинулся на спинку удобного кресла, почти лежит.

— О-кей! — Крикнул он в трубку, и замахал Сергею Ивановичу, приглашая войти. — Я же не крэйзи, такую тему мутить. Все, гудбай! — Он бросил телефон на стол, и уставился на посетителя, растянув рот в широкой белозубой улыбке.

— Слушаю Вас. — Еще шире оскалился мужчина, когда Сергей Иванович несмело вошел.

Темные тона одежды мягко гармонируют с модной щетиной и черными, стильно длинными, волосами. Лицо смазливое, глаза умные.

Приятный человек.

— Скажите, пожалуйста, номер вашего кабинета? — Обратился к нему Сергей Иванович. — Снаружи нумерации нет. — Попытался объяснить он, — а мне нужно в двести двадцать третий…

— Номер кабинета? — Удивленно вскинул бровь мужчина, и смачно чавкнул жвачкой. Затем картинно упер в небритую щеку три пальца и склонил на них голову, с неприкрытым интересом разглядывая посетителя.

— Ну, да. — Сергей Иванович в нетерпении взбрыкнул ногой.

— Конечно! — Вдруг радостно вскинулся хозяин кабинета, казалось, удачная идея пришла ему в голову, — я скажу Вам номер, сейчас же. Но, Вы присядьте. Располагайтесь.

Я только займу несколько секунд Вашего времени. Раз уж зашли… Не возражаете?

— Пожалуй. — Согласился посетитель.

— Тогда здесь. — Небритый ткнул пальцем в листок, который ласково придвинул к краю стола. — Распишитесь.

— Зачем? — С улыбкой поинтересовался Сергей Иванович.

— Это за права человека в России. Вы же не против соблюдения их в нашей стране? — Он явно сделал ударение на слове «нашей».

— Не против. — Согласился Сергей Иванович и черкнул в графе «подпись». Рядом написал фамилию.

Небритый тут же потянул листок к себе, по-прежнему широко улыбаясь.

«Против кровавого режима…» — Выхватил взглядом часть заголовка Сергей Иванович.

— Стойте! Погодите. — Заговорил он, — что там, в первой строке?

— Я же сказал, это за демократию и против нарушения прав человека. — Листок исчез в ящике стола.

Нехорошая досада подкатила к горлу. Сергей Иванович почуял обман.

— Я бы хотел посмотреть еще раз. Мне не понятно где я расписался. — Стараясь казаться спокойным, твердо проговорил он.

— Но, я же объяснил. — Невинно захлопал глазками хозяин кабинета. — А показать не могу, там другие подписи. Закон о сохранении персональных данных запрещает. Номер кабинета двести девяносто четыре. — Небритый перестал улыбаться… — Можете продолжать свое путешествие.

Но Сергей Иванович уже разозлился.

Он плотнее уселся в кресле.

— Что за «кровавый режим»? — Вежливо, но с легкой угрозой поинтересовался он.

— О! Вы заметили? Ну, это же общие фразы… — Небритый равнодушно зачавкал жвачкой.

— То есть Вы считаете, что у нас нет демократии, и нарушаются права человека?

— Ну, как говорят по-английски: соу-соу (так себе).

— Где нарушаются?

— А Вы не видите?

— Нет.

— Вы понимаете, во главе угла всегда, в любом бизнесе стоит тематика коммуникаций. Коммуникативная функция — есть определяющая, потому что без надежности в коммуникациях никогда не добиться успеха в корпоративном строительстве. А коммуникации, и это крайне важно, делятся на коммуникации внешние, которые определяют состояние комуникативности корпорации внутренние коммуникации…

— Конкретнее! — Грубо прервал оратора Сергей Иванович.

— Ну, как же… — Борец за права человека оперся о стол ладонями и перешел на нравоучительный шепот. — Жуткий прессинг музыкантов, которые имеют свою позишн… — он сделал скорбную физиономию и придал сострадание взгляду. — А девушки несчастные, что публично высказали свое отношение к релиджн, и попали в присн… как это по-русски — в тюрьму?

И это только то, что на слуху. — Небритый откинулся в кресло и потянул было ноги на стол, но глянув на серьезное лицо Сергея Ивановича, оставил их на полу.

А Крым? — Шепот его стал напоминать шипение змеи. — А политические репрессии? И, наконец, развязывание войны, прямая агрессия…? Это же разрыв и распад коммуникаций…

— Стоп! — Сергей Иванович, протестуя, поднял руку, — Вы повторяете высказывания ненормальных баб американских из телека. Я этой хрени уже вдосталь наслушался. Ну, там-то дуры набитые — повторяют, что папик сказал. Сами не понимают, о чем речь! А ты-то куда? Предатель? — Он вопросительно уставился на противника.

— Да не нервничайте Вы так. Стресс убивает. — Небритый снова широко разулыбался. — Вы только что поддержали мнение элиты — креативного класса, а не предателей. Не стоит отказываться.

— Врешь ты, собака! — Сергей Иванович начал выходить из себя. Эта гадкая небритая чавкающая рожа, обманом получила его подпись. А когда подлог раскрылся, не желает исправлять гнусность. — Где это прямая агрессия тебе причудилась?

— На Украине. — Небритый тоже начал сердиться.

— Докажи.

— Читай свободную прессу, смотри тиви!

— Да, глядели мы ваши «тиви»! Где доказательства? Нету.

— Это так ваша пропаганда говорит. — Небритый оскалился.

— Ни фотки, какой-нибудь завалящей, ни документа! Вранье одно. Я только не пойму тебе-то это зачем? Ты же русский, вроде?

— Именно потому, что я русский интеллигент. — Чавкнул жвачкой прощелыга.

— Да ты идиот! — Совсем разозлился Сергей Иванович, а ну-ка верни мне листок! — Он поднялся угрожающе на ноги.

— Хрен тебе! — Небритый тоже поднялся. — Вот, из-за таких, как ты — мы и в жопе всегда! Вы — русский народ — он уродливо скорчил физиономию, явно глумясь, — народ, блин. Да вы ни работать не умеете, не отдыхать! Ничего кроме нефти добыть не можете. А отдых — пьянка, да дебош. Сволочи! В свинарнике — место ваше…

— Сам возьму! — Сергей Иванович начал обходить стол. Небритый выхватил бумагу из ящика и отскочил в сторону. — Не возьмешь, рожа, быдло! — Лицо хозяина кабинета искривилось в злобную гримасу. — Таких, как ты — вешать надо. Алкаш, ватник!

Последнее взорвало мозг Сергея Ивановича и он бросился на врага.

В эту секунду в кабинет с треском ворвались два дюжих молодца в черной форме.

Хозяин успел ткнуть кнопку вызова охраны.

Вертухаи лихо заломили руки Сергею Ивановичу и прижали к столу лицом.

— Что случилось, Олег Львович? — От двери послышался четко поставленный брутальный голос. Сергей Иванович не видел говорящего, но военные нотки в голосе уловил. Точно так разговаривал его дядька, всю жизнь прапорщиком прослуживший в армии.

— Вот, — запричитал Небритый, — ворвался, оскорбляет, списки пытается отнять. — Выведите его, пожалуйста.

— Вр-р-решь ты, гадина! — Зарычал Сергей Иванович, но ребята сильнее нажали на руки, и боль заставила его умолкнуть.

— Вы его знаете? — Спросил Брутальный.

— Нет, впервые вижу.

— Так чего это он — ненормальный, что ли?

— Конечно. Сумасшедший.

— Это я-то?! — Снова вскинулся пленник.

— А ну-ка поставьте его. — Скомандовал Брутальный. Сергея Ивановича подняли за руки, и поставили перед начальством.

Командир оказался роста небольшого. Но осанка и волевое лицо подтвердили предположение: «Точно военный, хоть и бывший», — Решил Сергей Иванович.

— Хулиганишь? — Резко спросил Брутальный.

— Да я просто… номер узнать… — Попытался объяснить задержанный.

— Молчать! — Рявкнул охранник. — Пьяный еще, поди? — Он принюхался. — Точно.

Вот. Из-за таких как ты, и происходят все неприятности в стране.

Я бы вас всех по лагерям рассадил. — Он с таким же интересом, как Небритый, и Наталья Сергеевна до того, стал вглядываться в лицо Сергея Ивановича. Разглядел его внимательно, хмыкнул что-то про себя и продолжил картинно. — А какой с вас толк? Алкаши. Позорите Родину, и не работаете. Паразиты. — Он страдальчески презрительно скорчил физиономию.

— Ты понимаешь, что жизнь твоя настолько мелка и ничтожна, что грош ей цена?

И бессмысленна, и не угодна ни Богу, ни черту?

Зачем живешь, человече?. — Брутальный стал прохаживаться по комнате, словно вдоль строя, назидательно и довольно театрально выговаривая несчастному провинившемуся.

— Нет смысла…

И думаешь ты о себе как о единственной и неповторимой душе с судьбой удивительной?

Нет.

Пустое место ты. И он. И они. Все! — Указательный палец ткнул в несуществующих «их». — Бесцельна и пуста ваша жизнь — каждая в отдельности. — Он остановился, смерил Сергея Ивановича уничтожающим взглядом, круто повернулся и продолжил шагать.

— А смысл обрести может ваше существование лишь в коллективном усилии. И тогда ты — народ уже. И талантливый и красивый и храбрый.

И смысл обретаешь — в создании культуры этой: как материальной, так и духовной.

А коли ты не желаешь участвовать в этом коллективном усилии?

Хулиганишь, вот.

Зачем?

Расшатываешь основы и устои того, что народом русским зовется?

Выходит, много о себе думаешь? Выбиться, таким образом хочешь?

Себя превозносишь, а сам чего стоишь?

Получается, себя унижаешь: от высокой и красивой общности в ничтожество отбрасываешь…

А коли желаешь, чтобы прощалось тебе отщепенство твое? Так изволь, сначала докажи, что право имеешь. Талантом!

На Руси ведь как всегда было? — Брутальный мечтательно вскинул глаза к потолку. — Таланту все прощается… Ну, или почти все…

Мастеру-то настоящему и запой простят и хулиганство. Лишь бы он в себя пришел, да вернулся к мастерству своему…

Так-то.

А нет в тебе таланта никакого, так — лишь гонор пустой да выпендреж?

И цена тебе с ними — ноль… без палочки…

Ну, что в полицию его сдавать? — Резко, без переходов обратился он к хозяину кабинета.

— Как хотите. — Вяло ответил тот, изрядно заскучав от нежданной лекции.

— Выводи. — Скомандовал брутальный подчиненным, и те вынесли Сергея Ивановича в коридор.

— Твое счастье, — сказал, закрыв дверь, командир, что не люблю я гниду эту. — Он кивнул на дверь кабинета. — Сам бы ему навтыкал, предателю.

Все, иди куда шел!

Охранники развернулись и бодро зашагали вдоль коридора к лестнице.

Сергей Иванович снова остался один.