Убийство к чаю

Александра Фишер-Хунольд, 2019

В свои 14 лет Эми Ферн не прочла ни одного детектива. Зато обожала романтические истории. И, конечно, сама была влюблена. В Финна. Ради него она даже стала брать уроки у Рубинии Редклифф, знаменитой пианистки с ужасным характером, лучшим учеником которой был Финн. Эми как раз пыталась отыскать повод заговорить с ним… когда на пляже в Бухте контрабандиста случилось трагическое происшествие. Рубиния Редклифф была найдена мёртвой! И бабушка Эми, Кларисса, обожающая загадки и детективы, сразу решила, что это убийство. Какая ужасная новость! Но ещё ужасней то, что у Финна, который как раз обнаружил тело, были и мотив, и возможность. Так получилось, Эми об этом известно. Она ни на секунду не верит, что парень, который ей дорог, мог совершить преступление. Чтобы доказать его невиновность, девочка начинает собственное расследование…

Глава 4

День тянулся, как жвачка. В то время как в палатке «Отдыха контрабандиста» были битком забиты все лавки, а «Гиннесс» тёк рекой, всего пара человек думала о пирогах с чаем.

Так что у меня появилось время, чтобы мне погадала Софи Кэмпбелл, жена викария, одетая, как предсказательница, и ожидавшая клиентов. Но для чего это всё? Моё будущее оказалось черным-черно, как безлунная ночь. Это я и так знала. До свидания с Финном никогда не дойдёт, потому что мой лучший шанс разрушила Рубиния Редклифф. Она виновата в том, что однажды я умру старой и одинокой.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я проверила, достаточно ли ингредиентов для выпечки мы упаковали. Гвоздём программы мы заявили мастер-класс по выпечке для детей, который должен был начаться в 17 часов. Вышло бы, конечно, очень глупо, если бы вдруг выяснилось, что у меня закончились, например, ягоды калликарпы^[8]. Я уже начала раскладывать пакетики макадамии этой кричаще-зелёной марки по производству биопродуктов с сердечками на упаковке, когда Перси сел и навострил уши. И я услышала тоже, что и он. Шорох. Неясный шум доносился из большого куста лавровишни^[9] в паре метров от нашей площадки.

— Что там, Перси? Зайчик? — тихо спросила я.

Радостное помахивание хвостом.

Однако зайчики обычно не бывают васильково-голубыми и уж точно не вырастают под метр восемьдесят… Кто же околачивается в кусте лавровишни? Я не успела это выяснить, потому что неожиданно оказалась занята по горло, оттаскивая Перси от сервировочного стола.

Обычно он очень хорошо знает, что ему можно, а что нет. Единственная проблема с терьерами — они могут быть невероятно упрямыми. Если они чего-то хотят, то добиваются этого всеми способами. А в тот момент Перси хотел рассмотреть трёх собак, которые, тяжело дыша, тянули за собой Дороти. Та, в свою очередь, с отчаянием озиралась по сторонам.

— Кларисса! Эми! Эндрю! — Она храбро помахала нам, но, чтобы держать три поводка, ей нужны были обе руки.

— Ах, что ж такое… Это добром не кончится! — предсказала бабушка и приложила руку к щеке, будто её мучила зубная боль. — Дороти испытывает судьбу.

Так и вышло. Потому что её собаки направлялись, как Титаник навстречу айсбергу, прямиком к Рубинии Редклифф, стоявшей в двадцати метрах в тире и целившейся маленькими мячиками в разинутый рот ярко раскрашенного деревянного клоуна.

У собак на уме было только одно: поохотиться за летящими мячиками!

— Не тяните так, дорогие мои! — пропела Дороти с напряжённым лицом.

Собаки, не обратив на это внимания, неслись дальше. Будто почуяв опасность, угрожающую ей сзади, Рубиния неожиданно развернулась. Она моментально оценила ситуацию и последние три мяча метко бросила в сторону карусели. Собакам это пришлось очень даже по душе, они заложили крюк в девяносто градусов и сбили кричащую Дороти с ног.

— Ваши собаки хотели напасть на меня! Это могут засвидетельствовать все присутствующие! — Рубиния Редклифф, сверкая своей ярко-рыжей шевелюрой, набросилась на лежащую на земле Дороти. — Просто чтобы вы знали… вчера я написала письмо начальнику полиции, который совершенно случайно оказался моим добрым другом. Он позаботится о том, чтобы у вас забрали этих опасных для общества тварей, и чтобы вам вообще запретили заводить собак. Совершенно невозможно жить рядом с вами и этими вонючими, тявкающими беспризорными дворнягами!

C трудом поднявшись, Дороти отряхнула с платья траву, а потом бросилась за удирающими собаками.

— Они просто хотели поиграть! — задыхаясь, крикнула она через плечо. И даже для моих ушей это прозвучало довольно жалко.

— Я больше не намерена терпеть ваши жалкие оправдания, — прошипела Рубиния Редклифф вслед своей соседке, вскинув руки. При этом солнечный свет красиво блеснул в рубине на её пальце. — Скажу только одно: если начальник полиции окажется так же бесполезен, как наш деревенский сержант Оакс, и не станет ничего предпринимать, то я сама отравлю этих тварей!

Дороти мгновенно остановилась. Как в замедленной съёмке она развернулась к Рубинии. В её глазах пылал гнев, и сопела она, как бык, которому под нос сунули красную тряпку.

— Смотрите, чтобы я не отравила вас, Рубиния Редклифф!

В ужасе от собственных слов, она развернулась на каблуках и бросилась следом за собаками. Они тем временем потеряли интерес к мячикам, и целеустремлённо направились к «Контрабандисту». Ростбиф, фиш энд чипс… Кино для собак!

Что за день сегодня! Неужели Рубиния говорила всерьёз? Неужели она действительно хочет отравить собак? Как мог человек даже подумать о чём-то настолько отвратительном? Собаки — самые милые существа на земле. Они любят безоговорочно и не ждут в ответ ничего, кроме любви. Эта женщина действительно ужасна!

— Две смертельные угрозы за день, — пробормотала бабушка с уважением. — Если так пойдёт и дальше, Рубиния Редклифф сегодня побьёт мировой рекорд. Посмотрим. Ещё только полдень.

Ровно в два под барабанный бой началось перетягивание каната, и, хотя Рубиния принимала в нём участие, обошлось без очередной смертельной угрозы на сцене. Сразу разъясню: в этот день мировой рекорд ей побить не удалось. Хотя — существуют ли здесь вообще какие-то числа? Я имею в виду, есть ли такой раздел в Книге рекордов Гиннесса? Например, «Мистер Смит из Эксетера получил в такой-то день столько-то смертельных угроз, и в связи с этим ему присваивается мировой рекорд». Такого представить я себе не могла, но кому охота — и у кого есть нормальное интернет-соединение — тот может поискать сам.

Итак, перетягивание каната прошло без смертельных угроз, но зато с противным происшествием. Сегодня вообще был не мой день.

Мне стоит ещё коротко упомянуть, что это традиционное соревнование, в котором Эшфорд-Хаус выступает против Эшфордской деревни, сопровождается безудержным весельем. Поскольку Эшфорд-Хаус, конечно, может быть представлен совсем небольшим количеством людей, за команду усадьбы всякий раз выступает кто-нибудь из деревни. Но это никому не мешает, так как значение имеет только олимпийский дух. Вот именно! Главное — участие.

Все снимают обувь и носки, и действо начинается. Всё решается за три подхода. Та команда, которая может записать на свой счёт две победы, логичным образом побеждает. Конечно, после каждого подхода внимательно следят за тем, чтобы канат снова лежал ровно и чтобы никто не начал тянуть его до сигнального выстрела.

В первом подходе победил Эшфорд-Хаус, во втором — деревня. Так что третий подход решил бы всё. Под усердный лай болеющего за нас Перси я старалась изо всех сил, помогая команде Эшфорда-он-Си. Злость на Рубинию придала мне сил (она выступала на стороне усадьбы и получила почётное место сразу за лордом Эшфордом). Уже дважды у нас почти получилось перетащить красную отметку середины каната через границу игрового поля. В третий раз победа оказалась очень близка, но тут команда усадьбы так неожиданно и сильно дёрнула канат, что я, как Дороти, полетела вперёд, не смогла удержаться на ногах и, споткнувшись, рухнула на поле противника. В тот момент я очень, очень порадовалась, что Финн меня не видит.

Но… там были они. В двух сантиметрах от кончика моего носа. Два пальца ноги, сросшихся в один бесформенный комок. Бесформенный комок пальцев без ногтя! Очень противно!

— Я помогу тебе встать! — Лорд Эшфорд, улыбаясь, протянул мне руку. Я лежала прямо перед ним, и комок пальцев принадлежал его правой ноге. Я очень надеялась, что лорд Эшфорд не обратил внимания на моё брезгливое выражение лица, потому что я ни в коем случае не хотела его обидеть.

Я вскочила так быстро, как смогла, и снова бросилась на своё поле. Слишком поздно. Благодаря этой атаке Эшфорд-Хаус получил последнюю и решающую победу. Снова.

— Перси, озорник ты эдакий, где ты прячешься? — крикнула я, стряхивая грязь со своего красивого платья и стирая траву и песок со ступней.

Я торопливо скользнула в кроссовки. Перси, как я уже упоминала, — твёрдолобый ирландский терьер. Периодически он делает вид, что при всём желании не понимает, что я от него хочу. Тогда он вопросительно смотрит на меня своими верными глазками-пуговками, склоняет голову на бок и делает то, что ему кажется правильным. И очевидно, сейчас ему казалось правильным обнюхивать вход в лабиринт из изгородей.

— Перси, иди сюда! — снова попытала счастье я. Безрезультатно. Я только и успела увидеть, как его рыжий, как у лисы, хвост исчез за углом.

Только не сейчас! После церемонии награждения все, как саранча, бросятся к нашей палатке, чтобы набить до отказа животы пирогами, сэндвичами и чаем. Сейчас воцарится ад. Так что я взяла ноги в руки и бросилась за Перси.

Тисы, составлявшие лабиринт Эшфорд-Хауса, были толстыми и высокими, уж точно выше двух метров. И подстригали их так ровно, будто садовники обрабатывали их маникюрными ножницами и использовали линейку. Для тех, кто ещё ни разу не оказывался в таком лабиринте, поясню: он выглядит в точности как в фильме «Гарри Поттер и кубок огня». С небольшим отличием: здесь у нас светило солнце, было тепло и совсем не так мрачно и жутко, как у Гарри Поттера.

Я помчалась по лабиринту, свернула пару раз и остановилась, как вкопанная. Засунув мордочку глубоко в изгородь и подняв переднюю лапу, моя собака, казалось, взяла чей-то след. Я медленно подошла к Перси. «Я нашла тебя!» — хотела сказать я, но тут слова застряли в моём горле. С другой стороны изгороди кто-то разговаривал.

— Ты ещё смеешь показаться мне на глаза!

Перси вытащил голову из ограды и, радостно виляя хвостом, посмотрел на меня, будто хотел сказать: «Видишь? Вот поэтому мы здесь».

— Кто это? — прошептала я и села рядом с ним на корточки.

— Миссис Редклифф, пожалуйста, я всё могу объяснить!

Кровь застыла у меня в жилах. Финн. Он всё-таки пришёл!

Дрожащими руками я осторожно раздвинула ветки. Среди зелени снова мелькнул васильково-синий цвет, который я до этого заметила в лавровишне. Толстовка Финна. Значит, это он прятался в кустах? Но зачем?

— Я не стану опять слушать твои лживые истории! — прошипела Рубиния. Неожиданно её голос совсем стих, я, кажется, даже дышать перестала, но всё равно могла различить только обрывки фраз:

«…подделка… зашёл слишком далеко… последствия… написала письмо в Академию… И разговор закрыт!»

— Подождите, пожалуйста. Всего одну секунду!.. Миссис Редклифф!

— Будь паинькой, Перси! — пробормотала я, и на этот раз он послушался. Мы сбежали, не попавшись. По крайней мере, я так думала. Потому что, когда я в последний раз видела Рубинию Редклифф живой (наверное, где-то между четвертью и половиной пятого), по ней было незаметно, что она о чём-то подозревает.

Я вынырнула из лабиринта как раз вовремя, чтобы издалека увидеть, как лорд Эшфорд, светясь от радости и представляя свою команду, принял кубок победителя из рук жены.

Мой шоколадно-земляничный торт стал бестселлером. К счастью, я испекла их два, потому что, когда подошла очередь Рубинии Редклифф, последний кусок первого торта как раз доедал сержант Оакс, и это была уже вторая его порция.

— Я бы тоже охотно съела кусочек твоего шоколадно-земляничного торта. Все в таком восторге, — сказала Рубиния с лёгким недоверием в голосе. — Но только если там нет орехов. Эми, это важно. Вопрос жизни и смерти! — сообщила она мне и всем в очереди за её спиной. — Каждый орех может стать для меня последним. Крошечный кусочек ореха размером с пылинку может убить меня. Я уже подготовила свою аптечку… — она постучала по сумочке, — …но судьбу лучше не искушать.

Конечно, это было не особенно вежливо, но я ограничила свой ответ коротким кивком и от всей души понадеялась, что ей бросится в глаза уничижительный взгляд, которым я одарила Эндрю. Вообще-то я как раз хотела попросить его передать мне второй шоколадно-земляничный торт из холодильника прямо за его спиной, но он уже протягивал мне его кусочек на одной из наших хорошеньких тарелок, расписанных цветочным узором.

— Я всё понял. Кусочек шоколадно-орехового торта для нашей знаменитости, — воскликнул он, лучезарно улыбаясь.

— Спасибо! — сказала я, закатила глаза и поставила тарелку на сервировочный стол. Если честно, я охотнее бросила бы ей торт в лицо. Причём весь! В качестве мести за Финна, за Сару Данн и за Дороти с её собаками. Как мог один-единственный человек причинить столько горя?

От бабушки Рубиния получила чашку чая. Роясь в кошельке в поисках подходящей купюры, миссис Редклифф сказала:

— В одном я хочу вас уверить, моя дорогая миссис Ферн! Я покупаю всю выпечку только у вас, и знаете почему? Потому что я могу положиться на вашу добросовестность. Потому что я знаю, что вы готовите выпечку для аллергиков отдельно от выпечки для счастливчиков без аллергии.

— Спасибо за доверие! — ответила бабушка, приторно улыбаясь.

Расплатившись, Рубиния отправилась на поиски свободного места за длинным столом, за которым уже сидели Дороти, аптекарь Сэмюель Арчер, деревенский полицейский Оливер Оакс и ещё несколько нашх односельчан. Все лакомились пирогами или сэндвичами. Если бы я тогда знала, что любая деталь, подмеченная до убийства, случившегося позднее, будет важна, я бы наблюдала за ними внимательней. А так я запомнила только странного мужчину, который в какой-то момент сел за стол прямо напротив Рубинии Редклифф и пялился на неё довольно жутким образом. При этом у меня было ощущение, что он своим поведением сознательно хотел привлечь внимание к себе и Рубинии. Мужчина бросился мне в глаза не только этим, но ещё и своим необычным внешним видом. Он выглядел так, будто только что сошёл со знаменитого портрета Генриха VIII авторства Гольбейна^[10].

А потом у бедного лорда Эшфорда случилось несчастье. Он только-только купил у нас торт с чаем, как крик ужаса заставил меня взглянуть в сторону длинного стола. Его светлость лежал на земле, распростёртый, словно жук. Лицо было белым как мел, и искажённым от боли, руками он держался за правую лодыжку. Его жена уже сидела рядом с ним и вместе с Сэмюелем Арчером и викарием помогала ему встать. Вероятно, лорд так был занят тем, чтобы не пролить чай, который нёс, что не заметил одну из кроличьих нор, о которых предупреждал в своей речи.

Опираясь на свою жену, он захромал в усадьбу. Леди Эшфорд решила, что к лодыжке нужно сразу же приложить холод, прежде чем она раздуется, как дыня. И в этом она, наверное, была права.

Примечания

8

Калликарпа или красивоплодник — декоративное многолетнее растение с плодами фиолетового или белого цвета.

9

Лавровишня лекарственная — вечнозелёное растение со съедобными плодами чёрного цвета.

10

Ганс Гольбейн — живописец, один из величайших немецких художников. Портрет Генриха XIII за его авторством относится к самым известным изображениям этого короля.