Ледяная колдунья

Александра Пушкина, 2023

Это какая-то ошибка! Разве такое могло случиться с Аней, самой обычной скромной и немного неуверенной в себе школьницей? А всё это зеркало! Такое странное, оно притянуло Аню, словно магнит! Именно так работает магия. Сашка, одноклассник, которого все считали погибшим, выбрал именно её. Оказавшись в плену ледяной колдуньи, он отчаянно нуждается в помощи. Теперь Аня должна заключить сделку с ведьмой Вит и принести ей могущественный артефакт – Сердце мира. Иначе они оба останутся тут навсегда! Но как это сделать одной в незнакомом, таком таинственном мире? Как спастись от жутких Студёных, найти язык со странными существами и, главное, поверить в себя настолько, чтобы преодолеть все испытания? Ане предстоит найти ответы не только на эти вопросы…

Глава 4. Ледяной принц

Щемящая тоска сжала сердце липкими когтистыми пальцами. Дома уютно, дома привычные и быстрые маршруты. Как же теперь смешно вспоминать «долгую» — целых полчаса! — дорогу в школу. А если бы там пришлось идти пешком три дня по глухому лесу?!

А ещё дома бабушка Тома, и мама, которые… Аня представила, как мама в панике звонит всем, кто мог сегодня видеть её дочь. Как держится за сердце обычно подтянутая бабушка. Тревога сдавила горло колючей проволокой. Хоть бы как-то передать им, что она жива! А как она вообще объяснит, где была?!

Захотелось уткнуться носом в тёплую, родную, пахнущую котом шерсть Барса. И крепко его обхватить. Но вместо любимого питомца здесь были только рыжие белькарьи шкурки, содранные с разумных существ.

Стало так гадко, что даже затошнило. Вот же гадина эта Вит! Помогать ей теперь совершенно не хотелось, только… как иначе попасть домой?

Замок снова встряхнуло, но уже не так сильно. Рёв Халлстейна слышался теперь словно в отдалении.

«Никонов!» — вспомнила Аня.

Мелькнула даже мысль, что, возможно, одноклассник сможет и домой её вернуть.

Она уже собралась выйти из комнаты, когда вдруг увидела грязный, испачканный в темнице замка подол своего платья, который больше не поражал великолепием узора.

Ну, значит, пора сменить дурацкую неудобную одежду.

Удобный тёплый свитер с жилеткой из длинного меха, штаны и мягкие угги с пушистой оторочкой шили словно по ней. Лёгкую куртку с капюшоном девочка накинула почти машинально. Ну вот, она опять вся в белом.

На поясе удобно поместились причудливые прозрачные ножны с кинжалом. Очень надеясь, что шкурка на её одежде не содрана с какого-нибудь разумного полузверька, девочка вышла в коридор. Теперь она шла не таясь. Ни один страж не реагировал на её появление.

Интересно, на что рассчитывала Вит, когда запретила ей искать Сашку?

«А вдруг стражи — ещё не все сюрпризы этого замка?» — мелькнула паническая мысль.

Несмотря на участившийся пульс, Аня, миновав галерею в зал, повернула за угол. Ничего. Так же тихо и пусто. Тот же приглушённый свет. Несколько дверей слева и длинная ниша за колоннадой. В глубине мерцали и переливались вместе со стенами зеркала. За одним из них девочка разглядела очертания мебели. Как будто подсобное помещение. Интересно, что это?

Аня решилась подойти. Потрогала — действительно стекло. Не дверь. На ближайшем столе, выкрашенном синей краской, в аккуратном кружочке в углу стоял номер тринадцать. Девочка присмотрелась — парта! Это же школьная парта! Это их с Сашкой мир!

Но все попытки пробиться за стекло остались тщетными. Разбивать зеркало Аня побоялась — мало ли, потом не сможет вернуться.

Так. Всё! Надо искать Никонова!

Напротив она увидела три совершенно одинаковые двери. И которая из них Сашкина? Самым простым казалось постучать — но вдруг у Вит в гостях ещё кто-нибудь такой же «приятный», как дед-паук из подземелья. Аня вздрогнула, вспомнив жуткого монстра.

Впрочем, не станут ведь на неё бросаться с порога. Девочка поглубже вдохнула и подошла к двери напротив. Только она подняла руку, чтобы постучать, как заˊмок вновь тряхнуло. Не так сильно, как раньше, но всё ещё ощутимо.

— Да что происходит?! — приглушённо донеслось из-за двери. Ну, вот и Сашка!

Аня выдохнула и постучала. Сперва по ту сторону была только тишина, но затем раздались шаги. Щёлкнул замоˊк — и на пороге появился Никонов в своём белом камзоле и плаще. Всё-таки Аня никак не могла понять, идёт её однокласснику эта средневековая одежда или делает его смешным.

Сашкины белёсые брови поползли вверх:

— Святая?! А ты чего здесь? Мама… Вит же сказала…

— И мне сказала, — кивнула Аня, не дослушав. — Только мне очень нужно с тобой поговорить. А тебе не хочется самому узнать, как там, в нашем мире?

— Н-ну… да. Да, заходи, — видимо, Никонов решил, что раз уж одноклассница пришла к нему, значит, это не так уж и запрещено.

Большая, на удивление светлая сводчатая комната, откуда можно выйти в соседнее помещение или на резной балкон, походила убранством на комнату Ани. Только была побольше и без рыжих белькарьих шкурок.

За перилами балкона, на фоне свинцового неба, шумели припорошённые снегом ели и сосны. Из-под нетронутых сугробов там и тут робко выглядывали кусты с подмёрзшими, не успевшими опасть листьями.

В комнате, отличающейся от пейзажа лишь переливчатыми стенами, стояла кровать с балдахином, укрытая коротким белым мехом, на сей раз неизвестно чьим. Огромная прозрачная шахматная доска с искусно вырезанными и раскрашенными фигурами в половину человеческого роста, такой же пустой камин. В углу подпирали стену настоящие доспехи и прятался маленький столик с тарелкой, полной сладостей. Узкий стеллаж с книгами выглядел тут чужеродно.

— Тебе что, тут не холодно?! — спросила Аня первое, что пришло в голову.

— А тебе? — вернул вопрос Никонов.

Девочка прислушалась к ощущениям:

— Н-нет…

— Ну вот и мне нет. Это всё магия нойты. Пока ты в Нордлиге, холода не почувствуешь.

Сашка не удосужился предложить Ане сесть, впрочем, стульев или кресел в комнате всё равно не было, и девочка самовольно примостилась на краешке кровати. Никонов тоже взглянул было на своё спальное место, но в итоге по-турецки уселся перед шахматной доской.

С чего же начать? Не скажешь же прямо в лоб: «Саш, знаешь, ты умер, и теперь Вит хочет убить тебя ещё раз». Не поверит. И Аня бы тоже не поверила.

— Эм-м… Ни… Саш… — как-то непривычно было называть одноклассника по имени, но и не по фамилии же! — Почему ты называешь Вит мамой? У тебя ведь другая мама. — Вопрос всплыл из подсознания спасительной субмариной.

— Я помню, — кивнул Никонов серьёзно. — Правда, не очень чётко, как на старой фотографии. Но ведь нойта… хорошо ко мне относится. Научила колдовать! Я теперь её наследник. Могу целой страной управлять! У меня есть всё, что захочу… ну, кроме друзей, конечно. Но я ещё столько тут не посмотрел, что пока мне и так интересно. И школы нет — учить ничего не нужно, домашки делать, сдавать.

— И компьютера, — не удержалась Аня.

— Ну… да… — вздохнул Сашка, — компа не хватает. Но я тут сам могу путешествовать и даже сражаться, если захочу, или там напасть целой армией. Даже гонки тут есть. Правда, на санях… но тоже ничего. И это не чел на экране, а я сам.

— А по родителям ты что, совсем не скучаешь? — Аня представила, что никогда больше не увидит маму, и к горлу тут же подкатил ком, а глаза наполнились слезами.

— Скучаю, — признался Сашка, — но она обещала, что я смогу их навещать.

— Во сне, что ли? — нахмурилась Аня.

Сашка её вопрос проигнорировал:

— А если надоест, я могу вернуться.

Аня чуть не поперхнулась:

— Погоди, как это? Нам же сказали, что ты упал с шестого этажа на Заводской. Это где дом новый строился, а потом его забросили. Мы туда с ребятами ходили, там цветы лежат… и следователь в школу приходил… Да и Вит тоже говорит…

— Да что за бред-то?! Не падал я, — не очень уверенно возразил Никонов. — Помню, как поднимался по лестнице. Ма… Вит меня звала. Помню, как вошёл в зеркало. И… я летел… а не падал. Потом, правда, отрубился, и мне снился какой-то стрёмный сон про окровавленного мужика, но я очнулся. Вот я! Жив! — он похлопал себя по груди. Потом опустил глаза, будто пытаясь что-то сообразить или вспомнить.

Аня только с сожалением пожала плечами. Ну правда, что ещё она может сказать, если одноклассник и впрямь сидит перед ней вполне осязаемый?

Никонов поёрзал и вновь посмотрел на неё:

— Да ну, не мог же я умереть! — В глазах Сашки заметались растерянность и страх.

Повисло неловкое молчание. Наконец Аня решилась:

— Нойта сказала, что заменила тебе сердце, иначе ты бы не смог жить. А когда я спросила, отпустит ли она тебя, если принесу то, что ей нужно, она ответила, что раз ты умер в нашем мире, то обратно вернуться уже не сможешь.

Сашка отвернулся к балкону. Ей показалось, что он плачет, но Никонов снова посмотрел на неё сухими светло-серыми глазами:

— Не понимаю. Зачем ей врать мне?

— Может, чтобы ты её слушался? — негромко предположила Аня.

— Да заставить слушаться можно же по-разному!

— Ага, то-то Ирина Петровна никак не могла это сделать, — съехидничала Аня, чувствуя, что разговор уходит не в ту степь.

— Ой, да ладно! — быстро отмахнулся Сашка, будто испугавшись возможного продолжения темы. — Ты не понимаешь! Пойдём, я тебе покажу кое-что.

Аня хотела было возразить, но Никонов уже вскочил и, ухватив её за руку чуть ниже локтя, потащил в соседнюю комнату.

Там среди горок, лыж, саней, фигур и фигурок, непонятных приспособлений и даже лошади, выпиленной изо льда в натуральную величину, высилось зеркало. В серебристой вычурной оправе, на изящной подставке в виде длинных волчьих лап, оно смотрелось в этом беспорядке просто по-королевски. К нему-то и направился Никонов.

Сашка хитро улыбнулся и притронулся к поверхности. Аня чуть не вскрикнула, когда по гладкому стеклу зазмеились знакомые морозные узоры. А когда они добрались до руки Никонова и она совсем побелела, почти слившись с его одеждой, поверхность вновь очистилась, но комната в зеркале больше не отражалась.

Там в свете заходящего солнца виднелись отроги заснеженных гор, где что-то вспыхивало наподобие молний и металась огромная птица. Или не птица? Но лесная опушка ещё хранила следы прошедшего лета и покой не тронутой человеком природы. Ветер ерошил начавшую кое-где желтеть траву, шелестел листьями рябин и кустарника, терялся в тёмных лапах елей. Семейство ежей чинно пересекло полянку и исчезло в густом подлеске. Аня заметила чьи-то любопытные мордашки, выглядывающие из-за кочки.

— Пойдём, — снова взял её за руку Сашка и, потянув к зеркалу, перешагнул через раму, оказавшись наполовину на опушке. Аня не без трепета последовала за Никоновым и тоже перешагнула через раму, ожидая, что вот-вот ударится о стекло, но… почувствовала запах свежести, хвои, грибов и прели.

— Ого! — Она покрутилась вокруг своей оси. Ноги, шурша палыми листьями, мягко пружинили на лесной почве. — Настоящий лес! Эм… слушай… Саш, ты ведь можешь сделать зеркало дверью. Там в коридоре есть зеркало, которое ведёт в наш мир. Я видела. Может, мне можно просто вернуться домой? Без дурацких заданий Вит?

— Заданий? — удивился Сашка. — Каких ещё заданий?

— А ты разве не знаешь, зачем вытащил меня сюда?

— Извини, — насупился Сашка, — я думал, она для меня кого-то сюда вызывает. Чтобы не скучно было.

Мальчишки! Неужели он серьёзно думает, что мир вертится вокруг него?!

— И ты не знал, что Вит хотела вызвать взрослого?

Никонов смутился:

— Догадывался. Но со взрослыми неинтересно.

Ане показалось, что он лукавит, но уцепиться было не за что. И она просто спросила ещё раз:

— Так что про зеркало? Вит хочет, чтобы я пешком шла по лесам… Три дня, Саш! Ты вот ходил куда-то три дня пешком? А потом в каком-то городе искала каких-то проводников-моряков. А я домой хочу, понимаешь?

Сашка замялся, глянул на неё исподлобья:

— Я бы сам пошёл… Надоело здесь до чёртиков! А через зеркало я тебя отправить не могу, — он пожал плечами. — Это всё ма… Вит. Она портал открывала. Я только позвал.

— Погоди! — Аня пыталась уцепиться хоть за какую-то соломинку. — Но ты же что-то сделал, чтобы мы сюда прошли!

Сашка хмыкнул:

— Во-первых, это граница Нордлига, дальше я не могу, а во-вторых, мы с тобой здесь не по-настоящему. — Он провёл рукой по корявому сосновому стволу. Рука прошла сквозь кору и древесину, не встретив сопротивления. — Видишь?

Аня сама попробовала провести ладонью по верхушкам кустов брусники — и ничего не почувствовала.

— Но я же чувствую запахи и землю под ногами!

— Это вроде иллюзии. Земля под ногами у тебя и так есть. А запах, наверное, зеркалу сгенерить проще, чем твёрдые объекты.

— Тоже мне программист! — не удержалась Аня от подколки. — Это ты так гулять выходишь?

— Не совсем. Это так… вроде телика или приставки. Ты как бы тут — и как бы нет. А гулять я в Нордлиге хожу. Я ж говорил — на санках оборотней пугать всяких.

— Кого?! — Аня округлила глаза.

— Да ты не бойся! Я их одним левым мизинцем.

— Ага! Великий маг, — Аню кольнула зависть. Сколько же она перечитала всяких книг про магию и другие миры! Но вот Никонов почему-то умеет колдовать, а она нет, да ещё и придётся пешком куда-то тащиться.

Но она тут же одёрнула себя. Она-то, в отличие от Сашки, жива. Вроде бы.

— Сама смотри! — Сашка подмигнул с видом бывалого фокусника, достал из кармана ледяной — а может, просто стеклянный — свисток, чем-то похожий на маленькую дудочку, и подул в него.

Вместо свиста послышалась довольно красивая мелодия высокой тональности. Её переливы, словно волны, то поднимались к заснеженным пикам, то опадали к ногам ребят. Аня, которая пыталась подавить в себе злость и обиду на Никонова, вдруг почувствовала, что мышцы расслабляются, а тугой клубок неприятных чувств где-то между рёбер сам собой распускается на тонкие рваные нити, утекая вслед за мелодией.

Когда Сашка опустил свисток, пару минут ничего не происходило, а затем кусты едва шелохнулись, и на прогалину к ребятам вынырнул снежный барс. Пальцы онемели, а по рукам пробежал озноб. Хорошо, что Аня вовремя вспомнила, что барс не сможет причинить им вреда.

— Но они же вроде в горах живут, — удивилась она.

— В предгорьях, — блеснул знаниями Никонов. — Этот свисток нойта сделала. Магией. Он заставляет зверей слушаться, они даже станцевать могут. А хочешь, я заставлю его сплясать на задних лапах?

— Не надо, — Аня поморщилась. — На это будет неприятно смотреть.

— Ну и зря, — раньше Сашка, скорее всего, проигнорировал бы её слова. Сейчас же, видимо, ему так хотелось пообщаться с кем-нибудь из сверстников, что он смирился.

Барс всё это время сидел напротив ребят, мотая хвостом, облизывая усы и щуря жёлто-зелёные глаза.

— Отпусти его, пожалуйста, — попросила Аня.

— Ладно… — Сашка разочарованно скривился. Он коротко дунул в свой свисток, и барс нырнул обратно в заросли. — Какая ты скучная, — посетовал он. — Я-то думал, если кого из ребят позову, будет весело.

— Ну так и звал бы Ковалёва… ваше высочество, — съязвила девочка. — Я уж точно не просила меня сюда заманивать. Да ещё и неизвестно, как бы твой друг себя повёл. — Она вспомнила крупного задиристого Серёгу Ковалёва. Тот мог и в глаз дать дружку за такую подставу. Тут до Ани дошло: — Так ты меня позвал, потому что я тебе ничего за это не сделаю?!

Вместо ответа Сашка с непроницаемым лицом поднял над ладонью небольшой смерчик. Потом всё же снизошёл:

— Думаешь, мне Серёга со своим боксом что-нибудь тут мог сделать? Да я бы его по стенке раскатал.

— Ну-ну. Только он бы сперва тебе фингалище поставил.

— Я тебя позвал, — немного обиженно объяснил Сашка, — потому, что ты ближе всех оказалась. — Он помолчал и совсем уж тихо добавил: — До остальных не смог дотянуться.

Аня тоже немного помолчала. В небе — по-вечернему розово-синем и совсем безоблачном — всё ещё вспыхивали редкие зарницы у самых гор. Как-то не хотелось сейчас возвращаться к неприятному разговору — но когда же ещё?

— А ты вообще знал, что у тебя сердце ледяное, до того, как я тебе сказала? Глупо звучит, но Вит говорила, что ты поэтому не можешь уйти из её страны.

— Ну, вроде что-то говорила. Не помню. А что?

— Я тут кое-что увидела и услышала…

На прогалину, щурясь и оглядываясь, выбралось странное существо — похожее на человека, но ростом с ребёнка и с головы до пят покрытое мхом и травой, будто дикобраз иглами. Острая мордашка и чёрный кожаный нос чем-то роднили существо с ежом.

— Ой! Кто это? — удивилась Аня.

— Это верпия, — бросил Сашка. — Они типа обезьян или попугаев. Немного разговаривают и берут к себе всех мелких сироток. Вон даже Вит подобрали. Только ты ей не говори — это я от них услышал. А когда спросить попробовал, она меня чуть вместе с колоннами не распылила.

— Да уж, хорошо она к тебе относится, — снова съехидничала Аня. Всё-таки злость из-за её злоключений ещё не прошла.

— Ну а что? Все же злятся, — пробурчал Никонов. — Я бы тоже, наверное, злился, если б меня макаки воспитали.

Словно в подтверждение Сашкиных слов следом за взрослой верпией на прогалину высыпали пятеро таких же существ поменьше и принялись объедать ягоды с кустов. Взрослая верпия осталась стоять, зорко высматривая возможных врагов. Услышав шорох в зарослях папоротника напротив, она тут же издала пронзительный короткий свист. Выводок по материнскому сигналу нырнул обратно в густой подлесок. Верпия ещё раз пристально посмотрела в направлении насторожившего её куста и последовала за детьми.

— А что, по-моему, они очень славные, — уже спокойно заметила Аня. — Как только у них могла вырасти такая… нойта!

— Я вот тоже думаю: где она магии-то научилась и вообще говорить?

— Да я не про то… В общем, Саш… Мне неприятно это говорить, только, во-первых, эта твоя Вит — убийца. — Увидев, что Никонов собрался что-то возразить, Аня замотала головой. — Я встретила в замке белькару, которая спасала своих. Мы спустились за ними в подземелье, которое прямо за камином в зале. И там был жуткий дед, который превращался в паука, убивал белькар и снимал с них шкурки. А они ведь разумные! Я не люблю, когда неразумных-то зверей убивают, а тут… они же прямо как люди. Только маленькие, с хвостом и ушами… — Аня, тараторившая, чтобы Никонов её не перебил, выдохлась и остановилась перевести дух.

Сашка тут же затряс головой:

— Чего-о?! Какие белькары? Что за дед?!

Аня растерялась:

— Ты здесь уже столько времени. И не знаешь, кто такие белькары? И деда этого страшного не видел?

— Думаешь, мне больно надо в тот подвал? Мне и тут развлечений хватает, — наигранно весело заявил Никонов. Но чувствовалось, что ему хочется что-то доказать: если не Ане, то себе. Оттого и голос прозвучал нотой-двумя выше. — Сюда твой паук не лезет. Вот я про него и не в курсе. А белькары… да кто тут только не живёт, в этой стране чудес. Ну, не встречал — и чего? Сами они в замок раньше не забирались.

— А во-вторых, — безжалостно продолжила девочка, — я сегодня слышала, как Вит говорила с каким-то мужчиной в своём зале. Это когда мы белькар собирались спасать…

— Погоди, — перебил её Сашка. — Надоело тут стоять. Пойдём в комнату. Там хоть похомячить есть чего.

— Ла-адно, — протянула Аня. Интересно, ей показалось или он просто оттягивает неприятную новость?

Никонов развернулся и вытянул руку вперёд. По лесу пошла рябь, словно он был отражением в воде, но, похоже, это совсем не потревожило здешних обитателей. Вот белка пробежала по только что шедшему волнами дереву. А из травы под ним высунула мордочку верпия.

Аня повторила Сашкин манёвр, почувствовав, будто рука проходит сквозь какую-то упругую жидкость. Вдохнула поглубже, зажмурилась — и вернулась в комнату Никонова. Сам хозяин успел уже усесться на кровати, по-турецки скрестив ноги и уплетая сладости.

— Хошешь? — предложил он с набитым ртом, указывая на уже наполовину опустевшую тарелку.

Вот ведь свинтус! Аня уже хотела сказать однокласснику что-то едкое, но тут заметила, что на Сашкиных висках в переливчатом свете стен блеснули бисеринки пота. Отросшая светлая чёлка облепила лоб сосульками.

Он что, боится?

Девочка вдруг ощутила камень на сердце. Ей же надо сказать Никонову, что он здесь не в гостях. Она бы промолчала, но нельзя.

— Саш, — Аня присела на краешек кровати. — Помнишь, я тебе рассказывала про белькар… Ну, как мы спасать их пошли. И про незнакомца, с которым говорила Вит. В общем… Она тогда сказала… — Аня помедлила, собираясь с духом, и выпалила: — Что убила тебя в нашем мире, чтобы ты не сбежал. И растопит твоё сердце, как только я или кто-то другой, кого ты вызовешь, принесёт то, что ей нужно. — Аня перевела дух, но напряжение только усилилось.

Повисла звенящая тишина.

За окном на фоне алеющего заката позёмка сметала снег с перил и сосен.

Сашка совсем съёжился. Он сидел, подтянув к себе колени и глядя в сторону.

— Врёшь ты всё, — наконец выдавил он.

— Вру?! — задохнулась от возмущения Аня. — Зачем мне врать?!

— Не знаю, — тихо буркнул Никонов, всё так же глядя в сторону. — Может, ты мне просто мстишь за то, что я тебя сюда вызвал.

— Если б я тебе и правда мстила, я бы тебя в сугроб головой окунула, а не говорила бы про смерть. Сашка, как тебе доказать-то?! Там твоя мама… настоящая мама! Она тебя похоронила, понимаешь?! И все думают, что ты мёртвый — а ты тут! Тебе вернуться нужно!

— Как, интересно?! — почти крикнул Никонов, повернув к ней стеклянные от слёз глаза. — Ты сама мне только недавно сказала, что всё! Что домой больше не попасть!

— Ну свет же клином не сошёлся на этой Вит! Можно пойти в другой город. Здесь наверняка есть другие… маги. Спросить у них — может, она врёт? Тебе же, вон, наврала. Ты вообще пробовал пройти через зеркало обратно?

— Пробовал, — неожиданно буркнул Сашка, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Я просто не знаю, как это нужно делать. По-всякому пытался… и как со своим зеркалом пробовал. Не получается у меня!

— Жаль! — искренне расстроилась Аня. — Ну… я же говорила… есть и другие города. Наверное, и другие волшебники.

— А сердце? — Печальный Никонов положил подбородок на руки, лежащие на согнутых коленях.

— Ты пробовал вообще выйти за пределы её этого Норд… линга?

— Нордлига, — машинально поправил Сашка. — Не пробовал. — Он вдруг поднял голову: — Слушай, а ведь это мысль! Она ещё не вернулась, а мы можем уехать прямо сейчас.

Пока девочка обдумывала эту идею, Никонов уже вскочил, притащил из соседней комнаты двойную сумку на ремнях и принялся запихивать в неё оставшиеся сладости.

Аня поняла, что очень голодна, поэтому, с разрешения хозяина, тоже цапнула несколько штук. Оказалось, на вкус как очень холодный пудинг с изредка попадающимися шоколадом, орехами и ягодами. Вкусно, конечно, только не слишком сытно. Вот когда вспомнишь о мамином горячем супе!

Потом в сумку отправились какие-то вещи и даже небольшой кортик. Тоже прозрачный, как у Ани, только в простых ножнах. Зачем, интересно, Никонову оружие? Он же теперь маг.

Наконец, перекинув сумку через плечо, Сашка дёрнул одноклассницу за руку, то ли помогая, то ли заставляя подняться:

— Ну, всё! Пошли. — И потащил за собой в коридор.