Медленный фокстрот

Александра Морозова (2024)

Лайма всегда мечтала стать чемпионкой мира по спортивным бальным танцам, но полученная травма вынудила ее оставить любимый спорт. Ее талантливый партнер Даня, с которым они были непобедимы на паркете, стал чемпионом уже без нее. И вот, накануне Нового года, Даня возвращается в родной город. Встреча с ним вновь пробуждает в Лайме яркие воспоминания об их общем прошлом, нереализованной мечте и юношеской влюбленности. Но теперь Даня не один — с ним его прекрасная невеста. Смогут ли Лайма и Даня вновь сойтись на танцполе, подарив друг другу второй шанс?

Глава 8

Наши дни

Лайма

Я открыла глаза и услышала, как что-то шкварчит на кухне. Подумала, мама опять хозяйничает, но вспомнила, что она обычно рано уходит на работу, а сейчас за окном уже совсем светло.

И вспомнила вчерашний день — как приехал Даня, как мы сидели в кафе, пришли сюда и как он остался у нас ночевать. Как я ночью испугала его, грохнувшись с кровати. Как мы поговорили.

Я проснулась окончательно, поднялась и пошла на кухню.

Даня стоял у плиты в мамином фартуке и жарил яичницу.

— Слушай, ну ты и соня! — проворчал он.

— Доброе утро, — ответила я и села за стол. — Надеюсь, там на двоих, потому что если нет — я отберу все.

Даня засмеялся. У него была очаровательная привычка откидывать голову назад, когда он смеется. От этого открывалось все его лицо, шея, губы.

В детстве я завидовала даже его зубам — мне приходилось носить пластинки, а он родился с идеальным прикусом. И то лет до тринадцати чистил зубы через раз.

— Я испугался, что ты откусишь мне ухо, поэтому кинул на сковороду пару лишних яиц, — сказал он.

— Это тебя невеста научила готовить?

На самом деле я знала, что Даня с малых лет умел сам о себе заботиться. От его отца яичницы или хотя бы каши по утрам ждать не приходилось.

— Она готовит такие блюда и из таких продуктов, что я даже не выговорю.

— Дома тоже?

— Иногда, — уклончиво ответил Даня. — Но, мы пока не живем вместе.

— Как так? — удивилась я.

— Вот так. Моя квартира далеко от ее ресторана, а переезжать к ней я не хочу.

— Почему?

— Мне кажется неправильным жить в квартире женщины.

— И что вы будете делать, когда поженитесь?

— Господи, сколько вопросов! — выдохнул Даня, выключил плиту и повернулся ко мне. — Достань тарелки, пожалуйста.

Я поднялась и полезла в шкафчик с посудой.

— А по-моему, неправильно не пожить вместе до свадьбы, — парировала я. — Вдруг у вас есть привычки, которыми вы будете друг друга раздражать?

— А по-моему, неправильно задавать чересчур много вопросов, — ответил Даня, разделяя деревянной лопаточкой яичницу на сковородке.

— К счастью, нам с тобой вместе не жить, — сказала я, подавая тарелку. — А что, если она храпит?

— Она не храпит, — возразил Даня, чуточку смутившись.

— А если разбрасывает вещи?

— При мне ничего не разбрасывала.

— А если?..

— Лайма, не сходи с ума. — Даня поставил тарелки с яичницей на стол. — Мы с Аней поженимся и еще успеем нажиться вместе. Садись есть.

— А почему, кстати, вы женитесь так скоро? Вы же не так давно знакомы, как я понимаю? Могли бы подождать, не знаю, хотя бы до лета. Подай мне соль, пожалуйста.

— Недосолил? — удивился Даня и попробовал свое творение. — Да, и правда.

Я вернула ему солонку.

— Так почему?

— Ну, во-первых, летом чемпионат, будет не до свадьбы. — Даня задумчиво тряс солонку над своей тарелкой. — А во-вторых, решили, что хотим быть кем-то бо́льшим, чем просто парнем и девушкой.

— Никогда не понимала, как люди решают, что вот это — как раз то самое, — сказала я, ковыряя яичницу.

— Как-то понимают.

— А ты как понял?

— Просто взял и понял. — Даня ел, не глядя на меня. — А что, вы с шахматистом не чувствуете, что это «то самое»?

Он поднял голову, глаза его сверкали. Издевается.

— Я не собираюсь замуж за шахматиста, — ответила я.

— И он не собирается на тебе жениться?

— Это его дело, что он там собирается…

Даня улыбнулся.

— Вкусная яичница, — похвалила я.

— Спасибо. Наверное, стоило подождать, пока ты проснешься, а не хозяйничать тут.

— Да прекрати! У меня бы так вкусно все равно не получилось.

— А что у тебя получается вкусно?

— Да практически ничего. Чай умею заваривать. Резать колбасу на бутерброды.

— Ты что, так и не научилась готовить?

Я помотала головой. Без какого-либо стыда. Вообще.

— Ну и кто тебя такую замуж возьмет? — усмехнулся Даня.

Думал меня зацепить. Но уж я-то знаю толк в самоиронии.

— Я же хромая, забыл? Меня что так, что эдак не позовут.

Даня вмиг стал серьезным. Все не запомнит, что со мной бесполезно играть в такие игры. Как сама себя ругала и наказывала, не сможет отругать и наказать никто другой.

— Лайм, прошу тебя, не думай, что твоя травма — это что-то отталкивающее. — Он посмотрел мне в глаза, чтобы удостовериться, что я его слушаю. — Любят ведь не за то, как ноги ходят или руки работают.

— А за готовку, — сдерживая усмешку, сказала я.

— И не за готовку. И независимо от того, храпишь ты или нет. Любят за то, — он на миг задумался, формулируя, — что тебе рядом с этим человеком хорошо. Понимаешь? Спокойно и уютно. И ты, как собака, не боишься повернуться к нему животом.

— И тебе хорошо с Аней?

— Очень.

Я улыбнулась.

— Рада за тебя.

— И тебе однажды с кем-то будет так же хорошо, — сказал Даня.

— Я не стремлюсь, — отозвалась я и положила вилку на пустую тарелку. — Во сколько отправляемся?

— Да можно уже стартовать, — ответил Даня. — Только мне надо переодеться. Заедем в отель?

— А где ты остановился?

Даня смущенно улыбнулся.

— Про люкс в «Компасе» ты вчера угадала.

— Да ладно?

— Ага.

У него была привычка по-своему, особенно, произносить это маленькое слово. Напоминало дзиньканье телефона, оповещающего о сообщении.

— Ладно, — сказала я, вставая. — Доедай, одевайся и спускайся вниз. Я пока машину прогрею.

— Машину? — удивился Даня. — У тебя есть машина?

— Ну, она больше напоминает корыто с мотором. Хотя иногда ездит, да.

Одна бровь Дани взлетела вверх.

— И ты не боишься?

После той аварии я жутко боялась садиться в какую бы то ни было машину. На любое пассажирское место. Но с моей ногой невозможно было отказаться от транспорта.

— Когда я поняла, что не могу сидеть рядом с водителем, мама предложила мне самой отучиться в автошколе. Сначала, конечно, пришлось с психологом поработать. Но потом ничего — даже экзамен всего с третьего раза сдала.

— Обалдеть, — улыбнулся Даня. — Ты… просто герой!

— Да ладно тебе. Почти у всех людей есть права, тоже мне достижение.

— А как ты ездишь с…

Он оборвал себя, не закончив вопрос.

— С моей ногой? — продолжила я за него. — Ой, поверь, это лучше, чем в автобусе, когда я в любой момент могу грохнуться на какую-нибудь бабулю. Да и мой «мышонок» на автомате. Для педалей хватает и правой ноги.

— Ясно. — Даня уткнулся в тарелку.

— Жду тебя на улице.

Пока я одевалась, слышала, как Даня на кухне моет тарелки.

— Дверь не забудь закрыть, — крикнула я. — Ключ на тумбочке!

— Хорошо!

Машину за ночь сильно засыпало снегом. Я завела мотор, достала из багажника щетку и стала потихоньку ее обметать.

— Давай я?

Даня стоял передо мной в расстегнутой куртке, надетой наскоро, и, как всегда, без шапки.

— Неужели тебе не холодно? — спросила я и протянула ему щетку.

— Морозно, — ответил он, застегиваясь.

Забрал щетку и принялся быстрыми взмахами расчищать лобовое стекло и крышу.

— На это можно смотреть вечно, — сказала я, а Даня засмеялся. — Серьезно! Знаешь, как я завидовала женщинам, у которых есть мужчины, которые после сильного снегопада выходят откапывать их машины? Это же чудо какое-то — не прыгать самой по холоду вокруг нее и не выковыривать дворники изо льда.

— Пользуйся, пока есть возможность. А потом попробуй выдрессировать шахматиста. Будет от него хоть какая-то польза.

Я толкнула Даню в спину, он засмеялся еще громче и обернулся.

— Не нарывайся! Я как раскопал, так и закопать могу. Причем и машину, и тебя.

Мне захотелось сказать ему что-то едкое, но я не смогла. Только стояла и смотрела на Даню — моего Даню, которого я знала сколько себя помнила. Тот же смех, та же улыбка, которая почти никогда не сходила с его лица, что бы ни случилось. Такой же дурашливый мальчишка, пусть уже совсем большой и даже чей-то там жених.

— Наверное, Аня полюбила тебя за твой смех, — само собой вырвалось у меня. И, заметив, как удивленно вытянулось его лицо, тут же добавила: — Потому что характер у тебя несносный.

Даня снова засмеялся — все тем же смехом, по которому сходили с ума все мои знакомые девчонки, — и продолжил чистить машину.

— Бедный шахматист, — услышала я. — Натерпится он от тебя.

Когда Даня вернул мне щетку, машина уже прогрелась. Мы аккуратно выехали со двора, сминая шинами снег, и не спеша, в медленном после снегопада потоке поехали в сторону центра.

— Вижу собственными глазами, а все равно не верю! — сказал Даня, глядя на меня за рулем. — Кажется, что это какая-то параллельная вселенная, где у тебя есть права, а у меня звездолет.

— Сейчас договоришься и дальше на своем звездолете полетишь.

— Серьезно! Ты же даже на велосипеде ездить боялась.

— А ты говорил, что никогда не женишься.

— А ты — что выйдешь замуж за принца.

— У меня еще все впереди.

Даня опять засмеялся. Потом, успокоившись, спросил:

— Как дела у тети Веры?

— Ты же видел ее вчера. Она тебе все рассказала.

— Она только сказала, что все по-прежнему.

— По сути, так и есть. В нашей глуши мало что меняется. Хотя, — вспомнила я, — за ней недавно начал ухаживать один милый кардиолог из поликлиники.

— И она ему, конечно же, от ворот поворот? — предположил Даня.

Я усмехнулась, но поправлять его не стала. В Даниной речи всегда проскакивало «а ларчик просто открывался», «без задних лап», «медведь на горло наступил». Если бы он мог, он бы весь язык перевернул с ушей на хвост.

— Как ни странно, нет, — ответила я. — Он даже стал по выходным приходить к нам домой, распивать чай на кухне, рассказывать маме истории, над которыми она смеется.

— Ого, — не то, чтобы радостно, а скорее озадаченно произнес Даня. — Даже интересно на него посмотреть. Насколько я помню, тетя Вера мало кого удостаивала чести быть приглашенным в вашу обитель.

— Да, я тоже никого больше не припоминаю. Но он реально слишком добрый и мягкий. Мама его в три счета забьет.

Даня захохотал.

— Бедолага!

Мы подъехали к отелю. Огромное здание, похожее на корабль, стеклянные с золотом двери, красивые окна, вычищенные ступени крыльца.

На мгновение я засмотрелась на него, но потом стала искать место на стоянке.

— Пойдешь со мной? — спросил Даня.

Я никогда не была в «Компасе», хоть и жила в этом городе с рождения. Но одно дело там остановиться, а другое — ходить с открытым ртом, как по музею.

— А без меня ты не переоденешься?

Даня хохотнул и вышел из машины.