Эпоха лишних смыслов

Александра Гардт, 2013

Вы когда-нибудь задумывались, что случается с неизданными книгами? Видели в страшных снах, как очередной графоманский бред про монстров и вампиров вдруг становится частью нашего мира? Как улицы городов заполняют легионы зомби, а небеса кишат кораблями инопланетных пришельцев, стремящихся поработить нашу несчастную Землю? Между тем для Германа, Розы и Максима это не кошмар, а серые будни. Их работа – сражаться с чудовищами, порожденными больной фантазией непризнанных гениев, рискуя погибнуть или остаться внутри текста навсегда. Ради того, чтобы сон разума никогда не стал явью. Итак, добро пожаловать в «Закрытие фантастических реальностей»!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Эпоха лишних смыслов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

5
7

6

Я со стоном повалилась на рабочее место и, открыв ноутбук, уставилась в него невидящим взглядом. Голова раскалывалась на части, и любая попытка сделать умозаключение терпела крах от невыносимой боли.

В дверном проеме появилась чья-то тень.

— Как обстоят дела у нашей мисс мира?

Я даже не среагировала. Тратить хоть гран сил на Турова представлялось мне полнейшим идиотизмом.

— Отчет к шести сдавать, да? Представляю, представляю. Сейчас возьмешь и напишешь за полчасика, а там гуляй себе.

Виски начали гудеть.

— А где Макс? До сих пор не пришел в себя после вчерашнего, простите, суаре на Арбате? Прислал тебя отдуваться за двоих? Бедненькая, Оливин, ты бедненькая.

— Туров, уймись. — Язык с трудом ворочался во рту.

Я успела порядком подзабыть, что такое пить Krug и что похмелье от него ничуть не меньше, чем…

— Оливин! — рявкнули у меня над ухом, и на мгновение мир побелел от вспышки боли.

Когда туман рассеялся, оказалось, что Туров восседает прямо на моем письменном столе в опасной близости от ноутбука.

Я потерла лоб и постаралась перевести взгляд с узких бедер, затянутых в недешевые джинсы. Проклятый ум, не останавливающийся ни на мгновение, сообщил мне вероятную марку и совсем невероятную стоимость, потом вернулся назад, посетовал на вчерашнее и сделал то же самое относительно платья Риты. Я даже оживилась, судя по всему, оно действительно было дешевле и проще моего.

— Меня, между прочим, издают, — сказал Туров — и был таков.

Видно, приличным тиражом, раз купил наконец-то нормальную одежду. Я вздохнула, поворочалась на месте — теперь-то как его урезонивать? — и решила спать.

— Скажите, а Максим здесь? — кто-то неловко постучал в дверь.

Я почти подскочила на месте:

— Нет, но скоро будет. Вышел нам за кофе, тут буквально пара минут, чтобы дойти.

Проснулась окончательно, только поняв, что наговорила, пожалуй, лишнего. Хорошо хоть, Туров не слышал. Гораздо приятнее держать его в неведении и ощущении собственного безграничного могущества.

— Можно подождать здесь?

Голос принадлежал весьма непростой особе средних лет. Тонущим сердцем я сделала пару выводов относительно нее и испытала странное желание снова увидеть Турова.

— Ждите. — Я коротко, но решительно кивнула на рабочий стол Макса в противоположном углу.

Женщина слегка наклонила голову, профланировала мимо и с невероятным, вынимающим из похмельной меня душу изяществом села за его стол. Именно в этот момент происходящее разонравилось мне окончательно.

— Позвольте поинтересоваться. — Я два раза сглотнула, но проще не стало. — Откуда вы знаете, что Макс здесь работает?

— Он рассказал мне.

Я поняла, что влипла окончательно.

— А это секрет? — Она пристально на меня посмотрела.

— Понятия не имею. — Я придвинула ноутбук поближе, открыла “Pages” и набрала:

“Вчера, около четырех часов дня, случился прорыв”.

Фраза была настолько плоха, что я с удовольствием швырнула бы компьютер в стену, но не в присутствии же… знакомой Макса. Назвать ее хоть как-то я затруднялась. Книжный агент? Или как там эта глупость именуется? Непохоже, слишком шикарно выглядит. Да и не стал бы агент приезжать сюда.

— Вы, наверное, Роза?

Я все-таки захлопнула крышку ноутбука, чувствуя, как стучит разогнанное алкоголем сердце. Хорошо, Лешкины приятельницы научили краситься так, что даже после ночи слез и хождения по барам я выглядела свежо и притягательно. А вчера было только шампанское, да и уехали мы не поздно.

Я кивнула и замерла выжидательно. Практика подсказывала, что, если отмести все версии, единственная оставшаяся и будет ответом. В голове сразу мелькнули Шерлок Холмс (у которого в глубоком детстве я этот прием и подцепила), Оскар Уайльд (по миллиону причин), Лондон, наш белый дом, и затылок стало ломить просто невыносимо.

— А почему вы на дне рождении не были? — спросила я и едва сдержала порыв позвонить Турову и умолять его принести мне льда из холодильника, аспирина, чего угодно, только чтобы это все прекратилось.

Розамунда была как-то поустойчивее. Хотя, в общем-то, ее на самом деле не было. Хотя… Ощущение кислоты на коже, длинные тяжелые волосы и глаза в глаза с Гамовым. Неужели все придумка и игры разума?

— Только прилетела из Парижа, никак не успевала. Собственно, это вас не касается.

Я сглотнула, кивнула и вышла за пятнадцатым, наверное, стаканом воды. Рядом с кулером обнаружился Туров, по всей видимости, разговаривавший с цистерной.

— Гера! — размашисто выдавила из себя я и хлопнула его по плечу. — Общаемся с неживой природой, никак?

— Воды холодной нет, Оливин, кто-то переусердствовал и сломал кран. Есть предположения насчет личности злоумышленника?

Он издевательски посмотрел на меня. Я снова испытала какое-то странное и размытое ощущение, совсем уж непонятное в свете того, что мне наконец-то удалось добраться до Лешки, только вернувшегося из очередной командировки.

Виски сжало тисками, и я зажмурила глаза.

Против ожиданий, Туров хмыкнул даже как-то сочувственно и налил стакан горячей воды — мне. Я протянула руку, потом поняла, что смогу взяться только за самый край, какого-то черта проскользила по туровским пальцам и, смущенная и злая, вернулась в кабинет, делая глоток и, конечно, обжигаясь до ужаса.

Любовница Гамова что-то кому-то втолковывала по “Верту”, поэтому в довершение всего я чуть было не облилась кипятком. Грызущее чувство заползло под кожу, и я, испугавшись, вдруг поняла, что совсем не ко двору Максимилиана Гамова, предпочитавшего ровесниц и дам постарше.

В коридоре раздались торопливые шаги, что-то хрипло бросил Туров, в ответ послышался знакомый смех. Наверное, надо было бежать.

— Полночь сказал, что ты умираешь, — усмехнулся Гамов, входя в кабинет и протягивая мне пакет находившейся неподалеку кофейни.

— Полночь? — Дама на том конце комнаты рассмеялась. — Это вы так Германа зовете?

“Дошло”, — мрачно подумала я.

— Мам? — удивленно спросил Макс и рванул к своему столу.

Полсекунды я пыталась понять, потом, не веря своим глазам, начала подмечать бесконечное множество, миллион маленьких, поразительных сходств. В самом деле, она его в пятнадцать, что ли, родила? И почему мне это сразу не пришло в голову?

Стараясь не смотреть на то, как они радостно обнимают друг друга — Макс сделался похож на ребенка, и мое сердце дрогнуло — я деловито вытащила из пакета три больших стакана. Так, один ему, один мне, один… Я сжала зубы посильнее. Один до краев был наполнен льдом.

— Роза, познакомься, это моя мама, Елена Леонидовна.

Я подняла взгляд на расцветшего Гамова, велела себе принять уже наконец-то приятную позу и выражение лица сделать попроще, улыбнулась — и подошла к ним обоим.

— Очень приятно, — сказала я, и это почти не прозвучало ложью.

Гамовская мама хохотнула — и поразительно изменилась.

— Это непростое дитя, о котором я слышу от тебя вот уже на протяжении последнего года, решило, что я твоя любовница.

Я просто взяла и уронила стакан со льдом на пол. Он рассыпался, правда, не весь, и Гамов изумленно переспросил:

— Да ладно?

Я присела, собирая разлетевшиеся льдинки и испытывая мучительное желание высыпать их себе за шиворот. Давненько не встречалась с такими проницательными женщинами. Минимизацию потерь надо было начинать прямо сейчас, а я понятия не имела, в какую сторону двигаться.

— Я просто слишком много выпила вчера в честь вашего сына и позволила себе легкую неточность суждений, а потом, в самом деле, вы себя в зеркале видели?

Самая жалкая тирада за последние пять с лишним лет; даже отъезд из Лондона и разговор с отцом потребовали меньше слов. Но мать Гамова вдруг легко рассмеялась, едва заметно светлея лицом:

— Раз уж эта твоя прекрасная Оливинская такое говорит, впору поверить, а, Макс, что скажешь?

Гамову мое никчемное оправдание тоже пришлось по вкусу. Я наконец дособирала льдинки и, не поднимая головы, ушла в ванную. Не хватало, чтобы они увидели мои пылающие щеки.

Подсчеты я начала производить, простояв несколько мгновений внутри. Судя по всему, страшного ничего не случилось, и выводов никаких Гамов сделать не сумел. Минутку, а что это вообще за “год от тебя про нее слышу”?

Любопытство — и невыносимое желание кофе — выгнало меня наружу.

–…пригласи ее, даже не думай отказываться, я, конечно, обещала ничего не говорить о Рите…

— Мам!

Брови поднялись сами собой, и я усиленно закашляла еще в коридоре. Не хватало прийти в самый драматический момент. Неполадки в семье Гамовых? Не все радужно в Датском королевстве? Да как там эта фраза звучала в оригинале?

Я зашла внутрь, изобразила самую смущенную из всех своих виноватых улыбок и устремилась к кофе.

— Мы на минутку, — сказал Гамов и куда-то потащил свою прекрасную во всех отношениях маму.

Не мудрствуя лукаво и отчаянно пытаясь не делать приятных выводов, я приложила к затылку остатки льда и приложилась к стакану с карамельным макиато. Мир очень быстро принялся светлеть, и я вспомнила, как поцеловала Макса в небритую щеку, а на губах почему-то осталась сладость, хотя пахло от него чем-то очень горьким и невыносимо сексуальным.

Стакан ушел за пару минут. Я потянулась и наконец-то почувствовала себя более-менее живой. Это был отличный результат, ведь живой по-настоящему я не чувствовала себя — дайте-ка подумать — пять лет.

— Душенька, — пропела Арлинова, появляясь в дверях, — пойдем-ка со мной.

— Что-то не так, Микаэла Витальевна? — Я вскочила на ноги и буквально ринулась вслед за ней.

Посреди небольшого холла стояли все: Туров, Макс, его мама, а теперь еще и Арлинова.

— Вот, Максим похлопотал сегодня с утра. Я считаю, что правильно сделал.

В моем болящем и болеющем мозгу прокатился десяток предположений, оставляя за собой пустоту и тишину. Гамов сделал шаг вперед, я, инстинктивно — шаг назад, и все рассмеялись.

— Это танец такой, да? — впервые за сегодня отступная фраза удалась мне на отлично — и разрядила обстановку окончательно.

— Это тебя в штат переводят, Оливин, — укоризненно сказал Туров.

Гамов поднял правую руку, останавливая его:

— Несмотря на то, что госпожа Оливинская проработала с нами всего полтора месяца, вчера она доказала, что достойна перейти в ранг действительного статского советника…

Я засмеялась в голос. Умеет же так шутить!

–…вернее, действующего оперативника. Так что, Роза, мы приняли решение не морочить тебе голову и выдать наконец-то удостоверение.

Я приняла корочку в руки, раскрыла ее — и сердце отправилось бегать марафон. Настроение, вопреки всему, не улучшилось.

Чуть кивнуть, впрочем, пришлось, и тогда все рассыпались в поздравлениях и принялись жать мне руки. Туров вытащил из-за дивана бутылку шампанского, мне стало немного плохо, все сделали по глотку из прозрачных стаканчиков; Арлинова приняла строгий вид и разогнала нас по кабинетам. Я немного замешкалась, снова вчитываясь в буквы на красном фоне, испытала нечто вроде отвращения к себе и чуть не влетела в гамовскую маму, собравшуюся уходить.

— Проводите? — спросила она, и я кивнула, запихивая удостоверение в карман джинсов.

Мы вышли на лестницу и стали неспешно спускаться вниз.

— А почему так рано?

— Да я вообще не должна тут быть. — Елена Леонидовна поджала губы. — По Максу соскучилась.

За эти слова я простила ей все возможные и невозможные прегрешения сразу.

— А рейс? — спросила я.

Она глянула на меня исподлобья:

— Наверное, вы в курсе, что их несколько в день. Но все отменили или отложили. Я приехала в пятом часу утра.

— И он не встретил? — поинтересовалась я недовольно, потом укусила себя за язык. Нашла, чем заниматься, лезть в отношения матери и сына!

— Я не сказала ему ни времени, ни рейса, — вдруг легко рассмеялась она, молодея еще лет на десять.

Я кивнула, успокаиваясь.

— А вас так волнует моральный облик моего сына?

Мы наконец-то дошли до выхода и встали на ступеньках, ведущих в безумно красивый заснеженный двор.

— Вовсе нет! — быстро выдала я; заслужила искреннюю улыбку и рассмеялась сама, вдыхая морозный воздух.

Елена Леонидовна посмотрела на меня излишне долго, о чем-то промолчала и направилась к сиротливо притулившемуся за оградой мерседесу.

— Вы же не имеете права здесь находиться! — крикнула я вслед.

Та лишь пожала плечами и махнула рукой.

Обратно в наш кабинет я влетела пулей. Замерла на пороге. Гамов сидел на моем столе и держал в руках мой ноутбук. Раскрытый. Да что с ними всеми такое сегодня? Сначала Туров, теперь вот он.

— А если бы у меня там было…

— Порно? — Гамов посмотрел на меня шаловливо и медленно отпил из стакана с кофе.

— Что-то начатое? Недописанное?

Я скрестила руки на груди. Раз уж ему нравится, когда я много говорю — не дождется.

— Да тут есть уже. Дорогие ученые, у меня в подполе раздается стук.

Я выдернула ноутбук у него из рук и с самым независимым видом села за его стол.

Гамов только брови поднял и снова отхлебнул из стакана. Я засмотрелась было на его шею, но тут же себя одернула.

— Ты отчет в таком виде и собираешься сдавать?

Я сделала три гневных шага по комнате, захлопнула дверь — и оказалась с Гамовым нос к носу.

— Может, объяснишь?

— Что именно? — Он задумчиво посмотрел мимо меня, и я испытала резкое желание рвать и метать.

— Год? Маму? ФСБ, в конце концов? Мое звание?

Гамов хмыкнул и поставил стакан на стол.

— Легко, Роза. Год назад я впервые прочитал твою книгу. Столько шума было — сложно не прочитать. И очень захотел познакомиться. Мама однажды написала роман и, стесняясь всех, выложила его в сеть под никому не известным псевдонимом. Искали долго, когда нашли — я уговорил ее снять книжку с сайта и на всякий случай издать. Насчет ФСБ и звания думай сама. Неужто за полтора месяца не сообразила, что мы не воины справедливости на благотворительной основе? И вообще, где мой подарок?

Я продолжила молча сверлить его взглядом.

— И да, я прошу прощения, ты действительно Роза Оливинская, никогда бы не подумал, но в этого рода документах пишут правду. — Он мгновение помялся. — Тебе Арлинова про Бориса рассказывала?

Я вздрогнула и вытаращила глаза:

— Да, а что?

— Я бы временные нестыковки углядел в этом, а не в, прости, фразе, оброненной моей мамой.

— Это что, стандартная страшилка для зарвавшихся юнцов? — спросила я, игнорируя тот факт, что Гамов придал излишнее значение тому, чему придала излишнее значение я сама.

Он фыркнул.

— Рано или поздно об этом узнают все. И, честное слово, если бы ты так не поработала с прорывом, я бы тебя выгнал взашей собственными руками.

Ожгло, будто прутом по спине.

— Я решила, что прорывы, пусть и не ежемесячные, были всегда. И что в СССР явно существовал институт этим занимавшийся. И что оба они — оттуда. — Я помолчала и зло сощурилась. — Сам бы выгнал, значит…

— И насчет подарка, да, — сказал Гамов, сминая стакан в руке, вставая с места и вальяжно направляясь ко мне.

Я едва успела пожать плечами, когда он вдруг наклонился, коснулся губами моей щеки, замер — и вышел из кабинета, бросив на прощание:

— Отчет к шести мне на стол.

7
5

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Эпоха лишних смыслов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я