Прощание

Александра Ангер (2024)

Молодой мечтатель и пожилой самоубийца случайно сталкиваются в уборной торгового центра. В сумке у одного — сигареты, которыми он готов платить за долгую, драматичную историю жизни незнакомца; в папке у второго — рассказы, полные загадочных образов, дурных предзнаменований и утраченных откровений. Эти истории способны изменить представления о мире, любви, добре и справедливости и помочь справиться с горечью утрат… Всем, кроме него. «Прощание» — неоднозначный роман, который создавался 10 лет. Книга для тех, кто пережил (или переживает) потерю близких людей. Это болезненное прикосновение к душе — но оно превращается в крепкие, поддерживающие объятия. Редакция дополнена сюжетными иллюстрациями digital-художницы Ксении Холь.

Глава VI

Карл замахал на меня руками и зашипел, стоило приподняться и открыть рот. Подавленное «А» застряло где-то за языком и теперь распирало гортань, пока я возвращался на своё место, удивляясь и немного стыдясь.

— Что такое важное Вы осознали?

Он налил себе ещё немного чая из моего термоса и принялся греть об него ладони. Мне тоже вдруг стало зябко, но отбирать единственную импровизированную кружку у старика совсем не хотелось.

— Почему врача не арестовали? Знаю, знаю, вопрос не по теме, но эта мысль меня не отпускает. Он же совершил должностное преступление. От таких людей… избавляются.

Карл устало вздохнул. С минуту он молчал, глядя то на меня, то на чашку. Затем неспешно закончил чаепитие, промокнул рот бумажным полотенцем и неожиданно взял меня за руку, повыше запястья. Словно я мог сбежать, узнав его страшный секрет, или оскорбить бестактностью воспоминания о тех, кто был ему важен.

— Прививку делали не только ей. В тот же вечер… Мой дорогой друг…

Я знал, что это обращение не ко мне. Он спрашивал разрешения. Извинялся за то, что собирался сказать.

— Упаковки были заранее вскрыты. Когда всё было готово — запаяны. Вакцину признали устаревшей, вирус — мутировавшим, инцидент замяли.

— Замяли? — Я задыхался. — Так просто?

— Совсем не «просто». — Он смотрел на меня, но не видел. — Его безупречная репутация и полезные знакомства, конечно, ускорили этот процесс. Но другой — нет.

— Другой?

Мы выдержали долгие взгляды друг друга. Неожиданно для самого себя я придвинулся к Карлу и схватил его за рукав.

— Его Тень. Вы описали предысторию, но… Вы позволили себе только полуправду. Так?

— Это отрывок. В память о нём.

Мужчина захрипел и прокашлялся, утирая губы платком.

— Здесь ещё много лжи?

— Перестаньте вести себя так, будто я Вас одурачил. Здесь много тайн. Но всё — чистая правда.

Мы помолчали, вслушиваясь в шаги очередного посетителя. Блеснула вспышка: кто-то фотографировался в зеркале.

— Я знал, что Вы можете быть не готовы. Это нормально, — шептал Карл, пока шумела сушилка и растворялся в музыке нестройный ритм чужих шагов. — Собирайте вещи и уходите, забудьте… всё это. Наберите Лизе, позовите её на свидание. Она откажет раз, другой, но женщины любят простых и добрых, как Вы…

Может быть, этого он и добивался. Что-то ядовитое разъедало скулы, текло по мышцам и связкам, чтобы заполнить рот и заставить гореть лицо. Я медленно вдохнул. Так глубоко, что под лёгкими закололо.

— «Простой и добрый». Так описывают деревенских дурачков. Я не простой. Я разный. Как и все вы — люди, которые всё понимают с полуслова, познали истинную природу чувств и вещей и не задают вопросов. Извините, что не оправдал ожиданий.

Я ждал, что он стушуется. Устыдится. Что, боясь в самом деле предсмертного одиночества, тут же извинится в своей странной, старомодной, вежливой и отчуждённой манере. Сейчас я понимаю, что в тот момент ещё недостаточно хорошо знал нас обоих.

— Тогда хватит истерик. Пробудите свою любознательность. Загляните в зрачки настоящей жизни. Вокруг Вас сплошь поролон, силикон и неопрен. А я предлагаю свитер из крапивы. Он Вас закалит. И согреет, когда потребуется.

— Я запутался. Книжки и сделали из меня то, что Вас бесит.

Он улыбнулся и протянул мне новую стопку листов. В этот раз они были исписаны пляшущим почерком плохо видящего человека.

— Не книги, а неправильное отношение к вымыслу. Вот их, — он потряс бумагами перед моим носом, — бояться не стоит. Даже такому впечатлительному парню. В последний раз скажу: то, что Вы читаете сейчас — жизнь.