Юное сердце на Розе Ветров

Алевтина Сергеевна Чичерова, 2020

Какая участь уготована двум мечущимся, пылким, враждующим сердцам? Их чувства и мысли подобны ветру, также необъяснимо меняется их направление, и также неукротим их жаждущий свободы дух. Что стоит за порогом многолетней ненависти, и насколько безумным представляется первый шаг к взаимопониманию? Я постараюсь рассказать об этом. Содержит нецензурную брань.

Безжалостный Ангел

— Проинформируйте его о возложенных на него обязанностях как можно скорее.

— Слушаюсь, — ученик слегка склонил голову, после чего вышел из кабинета. Только когда дверь закрылась, Ферид смог позволить себе немножко расслабиться.

— Не слишком ли мягко? — к его креслу подошел длинноволосый юноша и опустил руку на спинку стула. — Поступок из ряда вон выходящий.

— Признание смягчает приговор, разве не так? — уголком губ хмыкнул Батори, устремив взгляд на своего заместителя, на что тот только развел руками. — И нужно отметить, что, если бы в этом инциденте принимали участие исключительно ученики нашей школы, разумеется, никто бы не избежал строгого наказания.

— Хм, в таком случае нам нужно только поблагодарить Небеса за то, что только один наш ученик столкнулся с жестокостью внешнего мира, — с улыбкой проговорил Доджи, умалчивая также и том, что второй пострадавший сейчас находится в его комнате.

— Опять же, это произошло за пределами школы. Как бы нам не хотелось, но нести ответственность за учеников, находящихся вне стен нашей альма-матер мы не в силах. За ее пределами они вольны делать, что им заблагорассудится, и единственным судьей является их собственная совесть, чувство благородства и родные. Или ты полагаешь иначе? — президент сузил глаза.

— Я не в состоянии оспаривать подобные решения, — спокойно отозвался Доджи с легкой полуулыбкой на лице. — Но, пожалуй, если бы меня спросили, я бы ответил так же, как и ты.

— Не могу смотреть, когда ты пытаешься показать, что твое влияние здесь недостаточно сильное.

— Я совершенно доволен тем, что мне выпало и нисколько не стремлюсь к большему. Моя роль, полностью удовлетворяет мои желания, — мягко отозвался молодой аристократ, — и кто, как не ты, должен лучше всех это понимать. Всё будет так, как этого хочешь ты.

— Прогуляемся? — предложил Батори, бросив короткий взгляд на часы.

— Буквально одну минуту, у меня еще есть одно неоконченное дело, как только я с ним разберусь, тут же спущусь.

— Буду ждать тебя в саду, — сказал Ферид, после чего склонился над документами, Шикама же покинул кабинет.

«Всё будет так, как этого хочешь ты. Именно так, и никак иначе, — шагая по коридору рассуждал он. — Пока ты стоишь на вершине, пылая желанием властвовать и подчинять, я могу быть рядом и греться искрами твоего ярко горящего костра. И куда бы не подул переменчивый ветер, для тебя я всегда буду тем, кто в конце концов обозначит вектор возгорающего пламени твоей свободы… Так было всегда и так будет и дальше… Нам обоим уже не сойти с этого пути. Мы погрязли в нем навсегда, лишив себя права выбора…»

Став напротив двери собственного кабинета, Шикама не торопился войти. Прежде, чем зайти и увидеть оставленного им там Микаэля, он задумался. Но когда все же решился и толкнул дверь, застал пустующую комнату.

— Ушел, значит? — усмехнулся Шикама, войдя и притворив за собой дверь. Миновав кушетку, где еще несколько минут назад пребывал человек, он подошел к окну.

— Пожалуй, так даже лучше… Пусть я и хотел предостеречь тебя, но полагаю ты не хуже меня понимаешь, что нужно быть осторожнее и не попадаться на глаза тем, кто в итоге может навредить тебе…

— Можешь ты хотя бы сказать, что конкретно между вами случилось, за что тебя сюда определили, как бесплатную рабочую силу? Ты еще и словом не обмолвился.

— Ребят, я правда не в настроении это обсуждать, давайте потом, — Юичиро водрузил очередной ящик с землей для пересадки тепличных растений на стол. Утерев лоб, он последовал к выходу из теплицы за следующим ящиком мимо Шиньи, задавшего вопрос, и Синго, который пришел сюда во время большой перемены не для того, чтобы выяснить отдельные детали, а скорее для того, чтобы оказать видимую поддержку пострадавшему от несправедливости товарищу. И если намеренья Хиираги были чисты, как лед на реке, то Акутазава скорее пребывал здесь для личной выгоды. Поддерживая друга в трудный для него момент, он автоматически получал его доверие.

— Поменьше там болтовни! А вы шли бы отсюда подобру-поздорову! Если так беспокоитесь за товарища, лучше не отвлекайте его, а то вашими стараниями он до утра не управится, а если застукают за бездельничеством, еще что-нибудь покруче сообразят! — прикрикнул на них старшеклассник, приставленный для того, чтобы следить за приведением наказания для провинившегося в исполнение и за тем, чтобы ему никто не оказывал помощи, по совместительству также являющийся главным управляющим всеми здешними оранжереями.

— Он прав, лучше уходите. Если застанут вас тут, можете также схлопотать, — мрачно произнес Юичиро. — А о причине нашей драки трепаться нечего.

«Не говорить же Хиираги, что это все из-за его сестры, которая предпочла мне Мику»

— Скажи хоть, надолго тебя упекли? — помолчав, снова спросил Шинья.

— На пару дней, пока пересадка не окончится, — пожимая плечами, ответил Юичиро. — Честно, парни, идите. Не мешайте. Хотелось бы успеть до звонка.

Собственно, делать было больше нечего, кроме как последовать совету — удалиться. Двое одноклассников вышли из оранжерей и последовали по тропинке к школе.

Тяжело вздохнув, Амане вновь принялся за работу. Наказание оказалось вполне сносным для него и вполне приемлемым, особенно, если сравнивать его с самой крайней мерой — отчислением из школы, на которое он рассчитывал, учитывая свою провинность. Но по какому-то необъяснимому случаю, его не только не выгнали, но и наказание придумали небезбожное. Тут было два варианта: либо до Батори так и не дошла реальная информация об утреннем инциденте, либо он по каким-то личным соображением решил сделать поблажку и ограничиться простеньким наказанием, которое скорее можно было назвать профилактической мерой. При этом запрет на тренировки в спорт-клубе так и не последовал, хотя в прошлый раз, это было первым лишением за несоблюдение правил. Что же в этот раз? Школьный идол решил проявить к нему великодушие? Но с чего бы это вдруг?

Над этой темой кто угодно другой мог бы еще долго ломать себе голову, но только не Юичиро и не сейчас. Вместо того, чтобы обдумывать мотивы поступков руководства, он предпочитал скрыто радоваться тому, что наказание не приняло крутой оборот и он легко отделался.

Куда как больше его воображение занимали видения вчерашнего ухода Шиндо и Хиираги из актового зала и то, как они провели остаток вечера. После состоявшейся разборки его пыл немного поутих, он не был уверен наверняка, но что-то подсказывало ему, что это попридержит Мику на какое-то время. А в лучшем случае отобьет у него желание снова пытаться заигрывать с девушкой.

Юу не знал, чего хотел добиться Мика, провоцируя его утром на драку, но если вспомнить, что он легко отделался, то Мика явно в проигрыше. Если в этот раз его целью было отчисление Амане из школы, то он потерпел полную неудачу. Юу по-прежнему здесь и никто его отчислять пока не собирается, уж не понятно каким чудом. Но скорее всего этим чудом он был обязан заместителю председателя школьного студсовета, который хоть и грозил ему расправой, но все же промолчал. Или же это была инициатива самого Батори, впрочем, сейчас не суть, кто вступился за Амане.

Главное, что теперь, видя, что Юичиро остается безнаказанным даже после такого проступка, Мика может поостеречься снова нарываться на открытое столкновение, которое ему совершенно не на руку, беря во внимание его дрянную физическую подготовку. Видимо и сам Микаэль это понимал, поскольку вел себя довольно тихо. Разумеется, никто из окружающих не заметил его подавленности, выглядел он как всегда самоуверенно, но Юу углядел это мрачное напряжение в его дерзком взгляде.

Как только Мика вошел, по классу пронеслась волна перешептываний. Каждый гадал, связанны ли его опоздание и следы на лице с теми же событиями, отпечатки которых наблюдались и у самого Амане. Когда они возникли и, главное, по какой причине. И лишь малая часть из всего класса точно знала ответ на вопрос, волновавший большинство. Синго и парни, участвовавшие в спектакле, отлично понимали, чем вызваны сегодняшние синяки и ссадины на лицах враждующих одноклассников, но выказывать свои мысли вслух не торопились.

Однако пусть большинство не знало причины, но сомнений в том, что оба парня получили свои боевые отметины друг от друга, не было, а посему вскорости по классу пронесся еще один гул, выказывающий скорее некое уважение к конфликтующим лагерям, сцепившимся в честном поединке на задворках школы и оставивших друг на друге практически равные следы.

— Черт бы тебя побрал! — раздосадовано прошипел Микаэль, вскакивая с дивана, на который уселся Кота. Все бы ничего, если бы этот грязный кретин не начал нашептывать ему всякую чушь и распускать руки, якобы Шиндо совсем лишился чувствительности и не заметит их на своем теле, а такое бесцеремонное обращение просто выводило из себя. Лучше было пойти во двор, чем сидеть в этой комнате и выслушивать чужой бред.

Когда разъяренный юноша слетел с места, Нагашима только усмехнулся.

— Как ты? Сильно болит? — осведомился Леонард, когда взволнованный Микаэль остановился рядом.

— Никак беспокоишься обо мне? — фыркнул Мика.

— А разве удивительно? — добродушно отозвался тот. Ничего не ответив, Мика только опустил взгляд к полу. Было кое — что, чего он в этой ситуации с Юу понять не мог, сколько не старался. И чувство того, что где-то он допустил ошибку, не оставляло в покое.

— Не злись ты, я тебе наоборот уважение хотел свое выказать, — с кривой ухмылкой, проговорил Нагашима, разваливаясь на диване. Наир, стоявший в углу, также как Коэн и Шиндо, покосился в его сторону.

— Идеально раскрашенный фэйс нашего общего знакомого твоих ведь рук дело? Не удивляйся ты так, — добавил он, видя, что Мика нахмурил брови. — Об этом на каждой перемене все по углам шепчутся. Теперь важно, чтобы это до нашего многоуважаемого председателя не дошло, а то влетит тебе также, как и Амане. Будете вместе червяков по цветочным кадкам на переменах гонять.

— Это ты таким оригинальным образом ему свое почтение выказываешь, а, Кота? — хмыкнул Томоказу.

— А что если и так. Если вступил в неравный бой и добился каких-никаких результатов, так получи, что причитается по праву.

— В неравный бой? — присвистнул Шиндо. — Что ты этим хочешь сказать?! Унизить меня решил?! Якобы, я ему не сделаю ничего!

— Что ж ты так с полоборота заводишься? — Нагашиму явно веселило его состояние. — Я не это имел в виду.

— А вот, что я тебе скажу, — гордо подняв голову, с вызовом проговорил Мика, глядя на спортсмена. — Плевать я хотел на ваше и чье-либо другое почтение. — С этими словами он покинул комнату, громко хлопнув дверью.

«А с Юу, я еще не закончил. Он у меня еще попляшет»

— И что это было? — поднял бровь Кота.

— Задел ты его, вот что, — строго пояснил Леонард. — Он же ни в коем случае не желает признавать себя слабее него, доказывая всем своим поведением, что может быть с ним на равных, несмотря на свое непривилегированное положение.

— Так он и не слабее, чего заводиться-то? — хмыкнул Нагашима. — Или ему крышу сносит осознание, что его отец новой семьей решил обзавестись без его на то полного согласия.

Леонард смолчал, бросив тяжелый взгляд на дверь, за которой только что исчез Мика.

Когда учебный день был завершен, Юичиро, сумевший справиться со своими делами до конца дня, питал слабую надежду поговорить с девушкой. Выбрав укромное место у окна, он попытался позвонить ей. Ему не верилось до конца, что она способна вот так предать его. Где-то внутри он подыскивал любые оправдания ее поступку. Ведь могло что-то произойти, из-за чего она была вынуждена спешно покинуть репетицию и не звонить ему до сего момента. Шинья, конечно, ничего не говорил о проблемах в их семье, но у девушки могли возникнуть какие-то особые дела. В конце-концов, она могла просто плохо себя чувствовать и не быть в силах дождаться окончания, а после могло возникнуть что-то еще, что помешало ей сообщить Юу о причине своего ухода.

Глядя вниз на школьные ворота, он искал всяческие оправдания ее вчерашнему действию и ужасно хотел, чтобы хоть одно его пророчество сбылось. Однако пытаясь который раз дозвониться, он в какой-то момент, оставил телефон и прильнул к окну. Сначала он хотел броситься на улицу, но следующее действо приковало его к месту.

Как больно и ужасно было видеть, как к вышедшему из школы Микаэлю, с милой улыбкой подошла Хиираги Шиноа. Перебросившись фразами, они вместе последовали по тротуару, смешались с другими школьниками и вскоре совсем скрылись за углом.

Такое отчаянье овладело Юичиро, что он не заметил, как выронил из руки мобильный, который по-прежнему безрезультатно вызывал абонента…

Снова начали тянуться бесконечно долгие дни. Отчаянье Амане сменилось тягостным смирением. С того дня он больше не пытался связаться с Хиираги, которая предпочла ему другого парня. Злился ли он на нее или ненавидел, трудно было сказать, но то, что ему причиняло боль её предательство, это неоспоримо.

Даже драка с Микой не отбила у последнего, желание продолжать встречаться с его девушкой. Правда Юу не мог сказать наверняка продолжаются ли их отношения до сих пор, ведь эта парочка по каким-то причинам прекратила показываться на глаза — Мика приходил и уходил из школы один, — однако Амане сердцем чувствовал, что они по-прежнему вместе, просто гуляют на нейтральной территории. Он мог читать это превосходство на лице Шиндо, оно-то и доказывало парню, что он остается в дураках. И если за Шиноа он просто тосковал, то Мика своим поведением надменного и упивающегося своим выигрышем победителя доводил его до бешенства. Что и сказалось во время одной из репетиций, перед неминуемо приближающимся спектаклем…

«Ненавижу… Ненавижу тебя, вечно ты встаешь у меня на пути и смеешься надо мной… Забираешь все самое ценное, безжалостно втаптываешь в грязь мои мечты, надежды, стремления! Все, чего я добиваюсь изо дня в день, ты с легкостью забираешь в один миг, оставляя меня в дураках! Лучше бы я никогда, никогда не встречал тебя! Сколько еще ты будешь потешаться надо мной? Исчезни! Исчезни! Ты… Ты…»

— Юу!

— Юичиро!

— Прекрати! Остановись сейчас же!

— А? — Амане словно просыпается ото сна и первое что он видит, это искаженное лицо задыхающегося Микаэля, судорожно вцепившегося в его руки, стальной хваткой сомкнувшиеся на его горле. Юу мгновенно осознает положение и отпускает одноклассника, прежде чем испуганный Медина и другие участники успевают подбежать, чтобы остановить его.

Отшатнувшись и схватившись за горло, Мика откашливается, пока рядом Юу стоит в растерянности.

— Больной придурок, совсем спятил?! — хрипло выдыхает Шиндо, прожигая Амане ненавидящим взором.

— Юу, что случилось? — Медина заметивший, что между играющей парой что-то идет не по плану, переводит взгляд на Микаэля. — Мика, ты в порядке?

— В полном, — презрительно фыркнул Шиндо. — Только с этим сумасшедшим, — он указал себе за спину, где пребывал Амане, — я больше играть не собираюсь, раз он не в состоянии себя контролировать. Я на такое не подписывался!

— Юу, как понимать твое поведение?! Что на тебя нашло? — гневно воззрился на него учитель.

— Извините, я кажется чересчур увлекся постановкой, — Юу прижал ладонь ко лбу. От происходящего ему становилось дурно, словно вся кровь в секунды отлила от головы.

— Увлекся постановкой? Это теперь так называется?! — возмутился Микаэль, но учитель не обратил на него внимания, ибо побледневший Юичиро вызвал у него больше тревог, нежели быстро оправившийся Мика.

— А чего ты хотел? — присвистнул Синго, незаметно приблизившись к нему сзади. — Думал, уведешь у него девчонку, и это тебе почетом и славой обернется?

— Что с тобой? Тебе плохо? — испугался за ученика преподаватель.

— Нет, нет. Все хорошо, — проговорил Юу и улыбнулся, дабы доказать свое благополучное состояние. — Я действительно немного заигрался, прошу меня простить, — он склонил голову, принося свои извинения скорее учителю, нежели Шиндо.

— В какой-то момент жизнь героев пьесы может полностью захватить контроль над актером, но нужно всегда помнить, что ты только проигрываешь чужую жизнь и погружаться в нее слишком глубоко опасно. Нужно всегда сохранять ту грань между реальностью и актерской игрой.

— Да, — решительно отозвался Юичиро.

— Юу, может тебя снова моим платочком обтереть? — хмыкнул Микаэль.

— Это совсем не смешно, Шиндо, — строго заметил преподаватель. — Раз ты в самом деле не жалуешься на плохое самочувствие, давайте сейчас сделаем небольшой перерыв, а после продолжим с того места, где закончили.

— То есть всем просто не терпится посмотреть, как этот психопат задушит меня окончательно? — процедил сквозь зубы Шиндо, но на его слова никто не обратил внимания. Впрочем, и не мудрено, здесь он был всего лишь марионеткой, засланной Батори и исполняющей его волю. Его отказ от участия никем не воспринимался всерьез, и, что бы не происходило, он не имел права покинуть сцену, пока спектакль не завершится.

— Черт, — Мика спрыгнул с деревянной сцены и прислонился к ней спиной.

Спустя несколько секунд мимо него прошел Юичиро, воспользовавшийся ступенями по левой стороне сцены.

— Что же, Юу, ты нацелен на успех. Браво!

— Чего ты хочешь? — грубо отозвался Амане, обернувшись и хмуро взглянув на улыбающегося врага.

— Хочу сказать, что даже если ты меня реально умертвишь на глазах у всех, твоего позора это не отменит, — он лукаво прищурился. Взгляд синих глаз был вызывающим и дерзким. — Она останется моей.

Холодная волна прошла по позвоночнику Юичиро, а желание ударить недруга накрыло мгновенно. Но он сумел побороть свою горячность.

— Да пошел ты, — пренебрежительно бросил Амане, после чего развернулся и направился к выходу.

Пока он покидал актовый зал, Мика пристально следил за ним глазами.

«Все еще сомневаешься? Надеешься на успех? Нет, Юу, ты обречен и будешь оставаться там, где и должен быть. Рано или поздно, но я заставляю тебя ощутить беспомощность и отчаянье. Ты познаешь на собственной шкуре, каково это быть униженным и раздавленным. Узнаешь, как глубоко может ранить одно слово, один поступок. От такого шрама не так-то просто избавиться»

Мика злорадно ухмыльнулся.

— Никто не останется цел. Никто, кто когда-либо захотел унизить меня, уже не отмоется от стыда. Никто не спасется. Всех уничтожу. Никого не пощажу…

Короткий монолог в пустом зале завершился и наряду с прочими Мика вышел из ненавистного ему помещения.

— Когда вы заканчиваете? — осведомился у него Коэн, когда Мика вышел на улицу и увидел их компанию, собравшуюся на крыльце.

— Почему вы еще здесь? — строго спросил Мика у парней, которые уже давным-давно должны были разойтись по домам.

— Да так, заболтались о том, да о сём, — с игривой улыбочкой пропел Нагашима, подзывая жестом Микаэля к ним. Обреченно вздохнув, Шиндо прошел к противоположной стороне и элегантно сел на выступ. Кота только хмыкнул на это откровенное противоречие.

— Тут буквально за минуту как ты вышел, Амане пролетел. Мне показалось, дверь вышибет и не заметит, — весело поглядел на друзей Нагашима. — Не в курсе, что там с ним случилось?

— Мне до него дела нет, — пренебрежительно махнув рукой, отозвался Микаэль.

— Хах, ну еще бы. Гуляешь с его девчонкой, что тебе до этого неудачника.

— О, так вы уже в курсе, — растянул губы в хитрой улыбке Шиндо.

— Да уже все так или иначе в курсе. Такое не утаишь от людей, — хмыкнул Кота и добавил тихо, чтобы услышали только те, кто рядом с ним. — Сенсация, мальчик, за которым все увиваются с первого дня, вдруг начинает с девушками встречаться. Это же нонсенс. Свержение идеала.

— Сами безнадежные остолопы, раз решили, что я этим занимаюсь, — раздался насмешливый голос школьного идола.

Кота и все остальные резко обратили на него взгляды. Прикрыв глаза, мальчик-блондин улыбался, это была такая искренняя улыбка, что никто не мог отвести от этого ангела глаз.

— Я никогда не говорил, что меня прельщают подобные занятия. Если бы вы умели слушать, вас никогда не постигло бы такое горькое разочарование, как осознание, что все ваши труды тщетны и вы никогда не получите желаемого, — обворожительно-сладко проговорил он, взглянув на своих товарищей и от души посмеявшись над их смятением, чистым и звонким смехом, покинул арену.

— Вот те на, слыхали, маленький мерзавец, — Нагашима первым оправился после дерзкого заявления.

— Неплохое заявление. Смелое, я бы сказал, да только, боюсь, наш бесстрашный и самоуверенный Мика упускает одну крайне важную вещь, — проговорил Наир, поигрывая зажигалкой.

— Как бы он не сопротивлялся, — скрестил руки на груди Кота и поглядел на благоухающую лужайку, — а его судьба быть таким, и хочет он того или нет, но он уже несется очертя голову по этой тропе.

«Чувствуя в нем это безумное желание, эту жажду, пленительное притяжение, присутствие которого он сам не осознает или же притворяется, что не осознает, каждый, кто сталкивается с ним, понимает, что у него есть шанс и только потому, увидев его единожды, более не может забыть этого чувства развращенной вседозволенности, которое он излучает всем своим естеством»

— Ему по душе такая жестокая игра, сводить всех с ума, а после лишать их всякой надежды, и он без сожаления наслаждается ею, заманивая в свои сети, потом отталкивая, потом снова привлекая обратно и так до бесконечности, — после всех раздумий, тихо проговорил Леонард.

— Но когда-то же он должен остановиться, — пожал плечами Наир. — Так жить вечно невозможно. Он должен это понимать.

— А вы знаете, что случается с акулой, которая рыщет по океану в поисках добычи, когда она перестает шевелить плавниками и останавливается? — Леонард взглянул на друзей.

Те озадаченно покачали головой.

— Так и думал, — склонил голову парень. Затем он встал с перил и пошел к ступеням. Спустившись вниз, Коэн остановился и, обернувшись к одноклассникам, тихо сказал:

— Она умирает…

Когда истекло время, данное на отдых, актовый зал вновь наполнился учениками и репетиция возобновилась. Смена настроения наблюдалась только у двух актеров. Один из них словно ощутил подъем, а второй наоборот поник. Медина только качал головой, поглядывая на рассеянного Юичиро. Волнения из-за предстоящего выступления усиливались, хотя мужчина был уверен в своих учениках, но когда происходили подобные неурядицы, он начинал переживать, как подобает руководителю, у которого появилась возможность не так блестяще представить плоды своих трудов, как того желалось.

— Ах, что ты снова не в духе, измучен? Что же тревожит тебя, моя любовь? Сомнения съедают? Полно же, оставь свою печаль. Я буду рядом. Смотри на меня, как я наслаждаюсь жизнью, и поступай так же, — смеется на сцене Шиндо, обхаживая своего благоверного.

— Разве это по сценарию? — на всякий случай Медина взглянул на листок и не нашел подобной реплики красавицы Дездемоны. — Какая к чертям импровизация накануне выступления?

— Улыбнись, Отелло, ибо ты становишься смешон, — пользуясь случаем шепчет Мика на ухо Юичиро и, желая окончательно добить своего врага, берет в руки его лицо и впивается в его губы своими.

Не ожидавший чего-то подобного, Юичиро, замирает на месте, распахивая глаза. Одноклассники открывают рты, ибо впервые соблазнительный демон сам целует свою жертву. Прекраснейшая картина порока, которая захватывает дух у всех присутствующих. А Мика тем временем продолжает глубокий, откровенный поцелуй, пока преподаватель ищет пропущенную страницу.

«Его дыхание такое жаркое… Такое страстное. Как приятно, я и не предполагал, что это так волшебно. Это и есть поцелуй?..»

Сердце Юу начинает биться сильнее, набатом отбиваясь в голове. По телу пробегает волнительная и сладкая дрожь, приносящая феерическое возбуждение и наслаждение. Первый в его жизни поцелуй и его крадет этот безжалостный ангел…

Так сладко и притягательно, что Юу закрывает глаза, на мгновенье забывая о том, где он находится и кто тот человек, что сорвал с его губ печать целомудрия.

Впечатление, что Шиндо наслаждается своей местью. Вид Юичиро, которого пленили его ласки, ужасно будоражит сознание, заставляя ликовать в торжестве всё естество. И в тот самый момент, когда, теряя голову, Амане начинает жадно отвечать на поцелуй, Мика сжимается всем телом, распахивает глаза, в которых плещутся молнии, и ударяет Юичиро в промежность с отвращением отталкивая от себя. И все это на глазах у изумленных одноклассников, которые так опешили, что не могут ничего ни сделать, ни сказать. Даже Синго и тот остолбенел.

— Не стоит брать так близко к сердцу свое фиаско. Научись принимать поражения достойно. А то, что ты себе позволяешь, просто омерзительно! — оскорблено выдает Микаэль, сжимаясь от негодования, пока Юу сгибается пополам от пронзившей его боли.

Сладостный миг оканчивается также внезапно, как и начинается, ударяя всей своей мощью реальности происходящего по сознанию и телу. Амане мгновенно окутывает страх и злость к тому, кто посмел так унизить его на глазах у всех. Что уж говорить о причиненной боли?

— Заткнись, гнусная тварь! — вспыхивает он, не в силах переносить более издевательства, даже забывая о телесной боли, со всей силы толкает «жену». — Закрой свой поганый рот! Ненавижу тебя! — кричит дрожащий от негодования Юу на упавшего на знаменитую «пятую точку» Микаэля.

— Черт, да что с вами происходит? Юу! — не выдерживает учитель, услышавший только крик со сцены и увидевший, как толкнули Шиндо. Вот-вот и Юу набросится на него с кулаками, чему нужно обязательно воспрепятствовать. — Что вы сегодня как с цепи оба сорвались?! Прекратите немедленно этот беспредел! Только и делаете, что срываете репетицию! Что с тобой? — он устремляет негодующий взгляд на Амане, который по–прежнему кривится от боли.

— Ничего. Все нормально, — сквозь зубы процеживает Юичиро.

— Невыносимо! То одно, то другое, постоянно что-то вытворяете. Это не репетиция, это сумасшедший дом! Долго вы намерены срывать планы. А эта выходка с платком, пропитанным нашатырным спиртом! — он гневно воззрился на Шиндо.

— Какой мне выдали реквизит, таким я и пользовался, — спокойно отозвался тот.

— А тебе не показалось странным, что этот платок источает просто убийственный запах?! — воззрился на него учитель. — Почему не сказал об этом, а продолжил им пользоваться? Амане чуть сознание не потерял во время действия, когда ему этой дрянью стали лицо обтирать!

— Не заметил я ничего подозрительного, — пожал плечами белокурый юноша.

— Бог мой! Уже на этой неделе вы должны выступать, а вы здесь только отношения выясняете! — воскликнул Медина. — Сколько можно?! Почему вы никак не можете прийти к соглашению?!

— Я уже не первый год задаюсь этим вопросом, учитель, — усмехается Микаэль и проводит языком по губам, косясь на Амане, который с ожесточением взирает на него, и этот Микин жест только добавляет желчи и неприязни. — Наверное, потому что мы совершенно несовместимы, правда, Юу?

— Абсолютно, — чуть ли не впервые в жизни соглашаясь с врагом, отвечает Амане.

— Ребята, я не стану влезать в ваши личные отношения друг к другу и пытаться вас образумить, хотя, как один из ваших преподавателей имею на это право. Но должен сказать, что, если вы не договоритесь примириться хотя бы внешне и забыть о своей неприязни на какое-то время, вы можете потом очень сильно пожалеть. Не оправдав надежд руководства провалом на спектакле, вы оба понесете наказание. Так что, если не хотите наживать себе врагов в лице администрации, лучше одумайтесь, пока не стало совсем поздно. Справляйтесь со своими эмоциями и делайте все как полагается, тем более, участие в спектакле это ваш единственный шанс реабилитироваться.

— Больно нужно мне перед ними реабилитироваться, — фыркнул Микаэль, поднимаясь с пола. «Хотя, должен признать, перспектива стать посмешищем на ближайшие пару лет совсем не радует»

— Надеюсь, вы меня услышали, — строго проговорил мужчина. — А теперь продолжим. Осталось чуть-чуть.

«Да, совсем чуть-чуть и этот идиотизм завершится. Еще несколько дней потерпеть и всё. Всё окончится…»

Эта мысль в разных интерпретациях, но несущая одинаковый смысл, сейчас звучала в головах у обоих мальчишек. Собрав волю в кулак, преследуя каждый свои цели, они достойно завершили очередной день репетиции. Глядя на них, на их выдержку после случившегося конфуза, другие парни постепенно подключаются к игре, но все их мысли продолжают занимать необычные и притягательные взаимоотношения двух враждующих сторон, которые лавируют и заходят в совершенно непредсказуемые стороны.

Наряду со всеми, Мика вышел из актового зала и двинулся по направлению к выходу. Юичиро одним из первых покинул зал, даже не взглянув в сторону Микаэля, а посему юноша был полностью довольнен собой. Бросив случайный взгляд на коридор, он на мгновенье задержал его на беловолосом старшекласснике, как раз вышедшем из кабинета. На несколько секунд их взгляды встретились. Когда Шикама едва заметно кивнул ему, Мика сжав уголки губ, отвернулся и вместе с остальными покинул здание.

Заместитель президента никак не отреагировал на явное пренебрежение со стороны человека, которому он оказал помощь, оно только вызвало улыбку на его лице.

В свою очередь Шиндо задавался вопросом, почему после прекрасно разыгранной им комедии, Юу только и заставили, что возиться в оранжереях. Неужели Шикама смолчал? Или снова вмешался Батори? Так или иначе, а доверия к «правой руке» школьного президента не было и быть не может. Пусть он и проявил милосердие, защитил его от Юичиро, но дальнейшие его действия вынуждают Мику остерегаться его и не доверять. Он правильно сделал, что держался с ним осторожно в тот день. Все же Доджи из окружения Батори и его нужно опасаться, как и самого председателя.

— Мика, Мика, почему ты замолчал? — из плена рассуждений Микаэля выдергивает голос девушки. — Ты слышал, что я сказала? — сдвинула брови Хиираги.

— Да, слышал, конечно. Я с тобой согласен, — ответил ей парень, продолжая обдумывать ситуацию с Шикамой.

— Что-то ты мне сегодня не нравишься. — озабоченно поглядела на него Шиноа. — Наверно, ты еще не отошел после той драки, — предположила она, шагая рядом. — Ты точно не знаешь, кто это тогда был?

— Сказал же, не знаю. Я его первый раз видел, — с раздражением отозвался Микаэль. — Слушай, Шиноа. — Он резко остановился и взглянул на девушку. — Мне пора. Увидимся завтра.

— Завтра? А как же…? Ты же обещал пойти со мной в торговый центр! — она изумилась и расстроилась одновременно.

— Ничего не попишешь, у меня срочные дела.

— Какие? — Шиноа хотела броситься вслед за быстро удаляющимся парнем, но передумала. — Мика, постой! Какие дела?!

— До завтра, — не оборачиваясь, махнул ей рукой Микаэль. До слуха еще некоторое время доносились ее крики, от которых парню хотелось заткнуть чем-нибудь уши. «И как ей не стыдно орать на всю улицу, — презрительно покосился в ее сторону Шиндо. — Ужасно. Как он ее терпел? Жутко неинтересная, приставучая, сил никаких нет выносить её. Вечно лезет со своими глупостями…»

Юноша усмехнулся сам себе.

«А может, лучшим наказанием для тебя было бы как раз оставить вас вместе и проследить, чтобы вы никогда не расставались? Сколько бы длилась тогда твоя игра в любовь, а, Юу? Ни за что не поверю, что некто, подобный этой глупой девчонке, мог привлечь твое внимание. Это смешно.

Как скоро ты бы возжелал сбежать от нее обратно ко мне?..»