Разлучница

Айрин Лакс, 2018

Вика и Влад встретились случайно и провели вместе всего пару дней, будучи отрезанными от внешнего мира разбушевавшейся непогодой. Внезапно вспыхнувшая страсть окончилась так же скоро. Казалось, что жизнь больше никогда не сведёт вместе этих двоих. Но вернувшись в родной город, Вика узнаёт в женихе своей младшей сестры того самого мужчину… В оформлении обложки использованы фото со стока фотографий и изображений shutterstock.Содержит нецензурную брань.

Глава 3. Вика

Я двигалась совершенно бездумно. В голове было пусто-пусто, как на заброшенном складе, откуда вывезли весь товар, и наглухо закрыли двери. А самое странное, что… Не саднило и не болело внутри. Там, где должно было болеть. Как там красиво описывают в любовных романах — боль пронзила её сердце насквозь, бла-бла-бла…

Ничего подобного. Ударило по голове тяжелым молотом — и только. Немного звенит в голове назойливо и раздражающе. Не успела ничего поесть, торопилась домой… Усмехаюсь про себя — мой муж потрахивает на стороне молоденьких девчонок, а у меня голова болит от того, что в желудке пусто. Или в душе. Может, и нет её у меня совсем… А может быть, я всегда ожидала чего-то подобного, но не признавалась в этом самой себе. Похоронила мысли о подобном развитии событий под толщей земли, украсила могильный холмик цветами уверенности в крепости нашего союза, а на руке, словно памятник, обручальное кольцо. Которое не снимала ни разу с того самого момента, как Александр надел мне его на безымянный палец.

И я не отдавала себе отчёт в том, куда направляла автомобиль. Просто выехала на трассу из города и ехала, ехала, ехала, пока не увидела дорожный указатель с названием родного городка и расстоянием в двести пятьдесят километров. Кажется, что на днях приходило сообщение на WhatsApp от сестры: миленькая картинка, стишок и стандартная приписка — приезжай, жду на праздники.

Как продвинулось общение с появлением подобных мессенджеров! Можно долго не заморачиваясь, кинуть красивый арт и поставить галочку напротив пустующей графы «поздравить родственников». Но тут руки сами заставили повернуть руль в том направлении и поехать по дороге. Снег шёл часто-часто… Ехала осторожно и спокойно, пока не увидела, как внезапно загорелся индикатор бензина на приборной панели.

— Чёрт!

Стукнула кулаком по рулю. Проклятые автомеханики. Содрали за ремонт датчика, но по всей видимости, так и не исправили неполадку. Иначе как объяснить, что стрелка резко скакнула вниз со срединного положения почти на нуль? Ничего, дотяну до заправки… Почти дотянула. Пройти метров пятьсот против ветра и нырнуть в здание АЗС. Только затем, чтобы узнать: в этой дыре кончился бензин. И вот эта обшарпанная АЗС — единственная на ближайшие километров двадцать. Можно ли было попасть в более идиотскую ситуацию?

Я уже жалела о собственной бездумности и импульсивности. Чего ради нужно было срываться неведомо куда? Двое мужчин, сидящих за столиком, пошутили про «можно и отсосать из бензобака». Вполголоса, якобы только между собой, но так, чтобы было слышно и мне. Мудачьё.

Я не отставала от оператора. Нервная женщина уже смотрела в мою сторону словно вождь краснокожих на бледнолицего, явно желая снять с меня скальпель. Дыра… У них даже кредиткой не расплатиться. Оставалось только сидеть и ждать… Передо мной на столе возник одноразовый пластиковый стаканчик с кофе. Я взглянула на мужчину. Тот самый, что стоял в очереди за мной у прилавка оператора, терпеливо дожидаясь, пока я в десятый раз повторю свою просьбу и получу отказ.

— Держи.

— Спасибо, я не просила.

— Конечно, не просила. И судя по виду, не попросишь.

Мужчина уселся напротив и принялся прихлёбывать горячий напиток, то рассматривая меня, то переводя взгляд в окно. Я усмехнулась про себя — и в стекле он ловил взглядом моё отражение. Но интерес этот был не плотоядный, а такой, чисто человеческий, что ли. Будто недоумевал, что я забыла в этой вонючей дыре. Если бы я сама знала… Но какой-то части меня было приятно его внимание и отзывчивость, без насмешки над попавшей впросак «блондинистой курицей», как наверняка назвали меня про себя остальные собравшиеся.

Короткий обмен фразами. Предложение подбросить до города. Идиотка, в своем ли ты уме, чтобы садиться к неизвестному мужчине в автомобиль? Но он располагал к себе. Внимательными тёмно-карими глазами и простой улыбкой. Каким-то спокойствием и скупостью жестов… В конце концов, выбор был невелик. И я согласилась. Мужчина заботливо придержал дверь, посоветовав накинуть капюшон, и представился Владом. Меня будто в детство вернули, когда мама говорила перед уходом напоследок: «Надень шапку и шарф. Положи на место эти тонкие перчатки и надень варежки». Мягкое участие и внимание, едва заметно касающиеся краешка сознания. Элементарная забота, проще некуда. Но почему всегда так трогают именно эти мелочи?..

В машине Влада тепло и просторно. Он, наверняка, и машину выбирал под стать себе же — надёжную, крепкую, но без понтов. Поглядывая на Влада, ловила себя на мысли, что про таких говорят, как за каменной стеной. По крайней мере, чисто внешне он производил именно такое впечатление. Высокий, широкоплечий. Крупные руки с ярко выраженными прожилками вен. Короткая стрижка, едва ли не под нуль. Упрямые, резко очерченные губы. И немного сбитый нос, как будто ранее ломал, но он неправильно сросся. На внешность — простой, проще некуда. Наверное, от того так спокойно откидываюсь головой на кресло и расстёгиваю шубу — в салоне работает печка.

— Ты что, с праздника убежала? — Влад скользит взглядом по чёрному платью чуть выше колена.

— Можно сказать и так. С праздника жизни. Только мне места не хватило. Последний свободный стул заняли. И пришлось искать иные варианты.

Влад усмехнулся:

— Забавно. Ты всегда предпочитаешь туманно отвечать на вопросы?

— Разве это туманно?

— Вполне. Зачем вообще выехала в такую непогоду?

Я покачала головой:

— Когда я выруливала с города, шёл просто красивый снегопад, как в старых добрых фильмах…

— В тех, где под Рождество всегда происходит что-то из ряда вон выходящее, а в конце все оказываются счастливы?

— Да, именно так. Каждому по огромной ложке счастья. Сладкого, как розовый сироп. Липкого, чтобы уж точно не выбраться из тошнотворных объятий.

Боже. Я несу эту чушь вслух. Не про себя. А именно вслух. Слова вырываются из моего рта прежде, чем я успеваю его запечатать и отфильтровать мыслеобразы, переведя их в более понятную и простую плоскость.