В объятиях безумия

Айла Скай (2024)

Мия уверена — лучше чужое безумие, чем свое собственное. Каждый день она накидывает на плечи белый халат и окунается в чужие мысли, сбегая от своих. Потому как осознает — себе помочь она не в силах.Побывав в руках одного убийцы, она нашла спасение у другого. Воспоминания о произошедшем были утрачены, но неожиданный подарок на годовщину изменил все. Мия жаждет вспомнить своего спасителя. Встретиться лицом к лицу и задать волнующий ее вопрос. И она сделает все для того, чтобы добиться желаемого.Вот только… Дрейфуя в чужих мыслях и попытках отыскать свои собственные, она не замечает одного. Очередное безумие уже гостеприимно распахнуло свои объятия и жаждет встречи с ней. Оно терпеливо и неистово. И желает играть. Только вот в этот раз игроков больше, а ставки слишком высоки…

Глава 5. Знакомство

Вечер не принес хороших впечатлений. До конца рабочего дня мне пришлось разбираться с целой кучей бумаг, после чего вместе с Роговым решать участь замешанных в сегодняшнем инциденте. Как итог — медсестра была переведена в ближайшую больницу, охранников и санитара ожидали выговоры со снижением заработной платы на месяц, а Карпова отстранили от работы с последующим взысканием и понижением в существующей иерархии. По мне так — слишком мягко они отделались. Была бы я «у руля» — их ожидало бы только увольнение, а некоторых — с довольно нелестными отзывами в резюме. Я не была стервой, но некомпетентность простить не смогла бы.

Оказавшись в своем кабинете, устало опустилась на кресло, предварительно захватив бумаги со стола. Как и просила — информация на жертв была у меня уже к концу дня. Взгляд упал на часы — 18:00. Пора бы собираться, но мне не хотелось бы тащить все это на дом. Решение пришло само собой. Быстро поднялась на ноги и прошла к небольшому островку в дальнем углу комнаты. Тут располагались столовые принадлежности, небольшой холодильник, кое-что из напитков и еды и кофемашина. Сделав себе ударную дозу кофеина, подхватила плитку горького шоколада и прошла к дивану. Время позднее — вряд ли кто-то зайдет. Бумаги, оставленные на кресле, были захвачены мною по дороге к дивану. Организовав все для работы, скинула туфли и с негромким стоном удовольствия растянулась на мягкой поверхности.

— Понимаю, почему они так любят этот диван. Сказка просто, — пробормотала себе под нос, открывая первую папку.

Все началось около четырех месяцев назад. Именно тогда и была найдена первая жертва — Вероника Никольская. Ее нашли в кинотеатре на заднем ряду для парочек. Девушка была одета в свадебное платье, сердце вырвано из груди, распотрошено и вложено в сведенные ладони, связанные между собой алой лентой. Как будто она предлагала его. На волосах укладка, лицо довольно аккуратно накрашено — ничто даже намека не давало, что жертва перед убийством сильно страдала. Таких как она еще было трое. Последнюю — Софью Меликову нашли накануне.

Отпечатки отсутствовали, даже свадебные платья были куплены самими девушками, что вызывало некоторое недоумение. Смерть была вызвана травмой грудной клетки, но перед этим их усыпляли. Хотя нет, не так — накачивали снотворным до такого состояния, что если бы сам ад разверзся, они бы и глазом не моргнули. Поэтому, какой бы жестокой смерть ни была, они ее — к своему счастью — не ощутили. Гуманный убийца? Вряд ли, скорее преследовал только ему известные цели. Перед смертью они имели защищенный половой акт, причем добровольный — признаков насильственных действий не было обнаружено. Хотя и к этому можно было придраться — столько наркоты, сколько было найдено в их крови, любой акт сделали бы «добровольным».

Поглощая кофе, пришла к весьма неутешительному выводу — будут еще. И немало. Стоило как можно скорее обнаружить то, что связывало девушек. И кое-что слишком бросалось в глаза — свадебное платье. Мечтательницы, ищущие бесконечной светлой любви и имеющие под подушкой объемный альбом с планированием их собственных свадеб. Как и отсутствие фаты у каждой. Я потянулась за телефоном и набрала номер Авдеева. Спустя пару долгих гудков послышался его грубоватый голос.

— Авдеев.

— Майор, не думала, что так скоро услышу Ваш голос, — вместо приветствия ответила. — У меня есть вопрос.

— Какой? — в голосе мужчины скользнула заинтересованность.

— Где фата?

— Что?

— Я нигде не нашла упоминания по фату. Она была найдена? Вся свадебная атрибутика четко видна на каждой жертве, кроме одной — фаты. Учитывая, что девушки покупали платья в салонах сами, то и про фату забыть никак не могли.

— Сейчас, — послышалось шуршание. — Да, все верно, в чеках пробиты свадебные платья, туфли, украшения для волос и у каждой — фата. Черт! — выругнулся майор. — И как мы могли это упустить?

— Небольшая деталь. Но очень значимая.

— Что думаете?

— В разных культурах фата олицетворяла невинность и чистоту, во многих — скромность. Она покрывала невесту, скрывая и оберегая ее от лишних глаз. То, что ее не обнаружили, может свидетельствовать о двух вещах. Убийца забирает ее в качестве трофея, показывая миру, что невинными и чистыми их не считает. Им незачем покрывать лица — у них нет уязвимости перед миром, они уже «испорчены». Он как будто срывает с них своеобразную «маску».

— Интересное мнение, — после минуты молчания ответил майор. — Получается убийством он их наказывает?

— Пока не могу сказать, слишком мало информации. Но, как ни странно, мыслей масса. Завтра продолжим наш разговор, мне нужно еще немного поразмышлять. Что-то подсказывает мне, что тут не все так просто, каким кажется на первый взгляд.

— Доктор? — голос Авдеева немного изменился. — Могу я Вас спросить кое о чем?

— Это относится к делу? — прикрыла глаза на мгновение.

— Косвенно.

— Ну… Попробуйте. Только не обещаю, что Вы найдете ответ на свой вопрос.

— Почему Вы взялись за мое дело? Учитывая Вашу безумную нагрузку и все такое…

— Все такое? — мои глаза распахнулись, и я грубо усмехнулась. — Интересная трактовка моей деятельности. Знаете, порой я вам завидую. Полиции. Ведь в отличие от нас, ваш контакт с преступниками и их безумием заканчивается на судебной скамье. И каким бы страшным и чудовищным ни было очередное дело, вы просто переступаете порог зала заседания и забываете об этом. В большинстве случаев. Мы же — те, кто потом живет с ними всю их оставшуюся жизнь, если так распорядится суд. И в этом мало приятного. Мы не можем забыть — ведь каждый день видим их лица. Многие уходят уже после нескольких лет больничной практики. Не выдерживают чужого безумия.

— Вы — не все, — заметил Авдеев.

— Не думаю, что Вас устроит мой ответ, — не обратила внимание на его выпад. — Считайте это своим везением. До встречи, майор Авдеев.

— До свидания, доктор, — хмуро попрощался со мной следователь и скинул звонок.

Вновь подняла бумаги перед своим лицом. Что же ты хочешь сказать? Почему они лежат так, а не иначе? Твое ли это «сердце», твоя ли эта «любовь»? Или ты просто потрошитель и потрошишь их души? Прикрываешь свое безумие красотой их внешнего вида. Нет, не думаю, что все настолько просто. И ответы на эти вопросы, возможно, никому из нас не придутся по душе.

Не знаю, сколько прошло времени, но похоже усталость совсем меня вымотала, и я уснула за чтением очередной страницы досье. Аккуратный стук в дверь разбудил меня, заставив резко подскочить на диване. Оставшееся кофе давно уже остыло, а стрелки часов сместились к цифре девять. Желудок протестующе заурчал, и я дотянулась до оставленной рядом с кружкой плитки шоколада.

— Войдите, — мой голос резко прозвучал в тишине.

Дверь приоткрылась, и в проеме появилось лицо санитара из пятого корпуса. Он робко заглянул внутрь, взглядом пытаясь найти источник звука. Я приняла сидячее положение и махнула рукой.

— Входи, я тут, — откусила шоколадку.

— Не думал, что встречу Вас тут в такое время. Вы же сегодня не дежурите. Но увидел свет и решил попытать счастья. Я по поводу Баринова. У нас много работы было сегодня, не успел доложить Вам ранее, — он переступал с ноги на ногу, видимо нервничая.

— О чем? — спросила, с наслаждением впитывая терпкий вкус шоколада.

— Мы провели полное сканирование, но так уж вышло, что у него нашли трещину ребра, — он опустил взгляд в пол.

— Трещину? — понятно, почему он спрятал свои глаза — испугался по всей видимости выражения моих. — Уволить бы вас всех, — раздраженно пробормотала себе под нос, откусывая новую порцию шоколада. — Адвокаты уже прознали?

— Да. И уже были.

— Кто из? — до сегодняшнего времени я видела всех троих, и ни один не вызвал у меня хоть толики уважения. Скользкие типы.

— Никто. Сегодня приехал один из боссов.

Адвокатская контора «Фемида» принадлежала нескольким партнерам, каждый из которых руководил определенным сектором правосудия. Административное право, конституционное право, гражданское право и уголовное право. Четыре партнера — четыре сектора. Коршуны — так их за глаза прозвали окружающие. Ни одного проигрыша в суде. Случались конечно осечки, но тогда в игру вступали сами коршуны, возвращая себе славу и почет. Мне довелось пересечься с Алексеем Грековым — столпом административного права. Холодный взгляд, железная хватка, высокий профессионализм — все это несомненно впечатляло. Учитывая «профиль» пятого корпуса — вечерним посетителем был отнюдь не Греков.

— Он еще тут? — вновь откусила шоколад.

— Нет. Но переговорил с Бариновым на основании постановления.

— Шустрый какой. Каким образом он прознал, что с его клиентом что-то случилось? Внешней связи у него нет. Переговорить со своими адвокатами он может только тогда, когда они его навещают в установленным судом порядке. Как интересно… — я задумалась. Кто-то явно слил эту информацию, только вот кто? Показывать пальцем на всех подряд не имело смысла — теперь оставалось разгребать последствия чьих-то действий.

— Он взял Ваш номер телефона после разговора и ушел.

— Только трещина? — хмуро смерила санитара взглядом. Тот коротко кивнул. — Хорошо, иди работай, — как только дверь за ним закрылась, я вновь откинулась на спинку дивана и откусила шоколад. Стоило бы конечно поесть, но, как назло, сегодня кроме шоколада в моей обители не было ничего.

Зажав между зубов плитку, собрала разбросанные бумаги, подхватила кружку и встала с мягкой поверхности. День уже и так затянулся, пора домой. Быстро все прибрав за собой, начала обувать ботильоны. Уже завязывая пояс пальто, услышала тихую трель моего мобильного телефона. Подхватив его, уставилась на незнакомый номер. Нажав кнопку ответа, поднесла к уху.

— Для официальных звонков достаточно позднее время, кем бы Вы ни были, — в моей руке оказалась красная помада, и я подалась к зеркалу поправить макияж.

— Какая интересная форма предложения отвалить, — низкий незнакомый бархатистый голос возник по ту сторону. — Вы всегда такая чуткая, доктор Снежная?

— Сделаю вид, что сарказма в Вашем голосе не услышала. С кем имею честь разговаривать? — закончив поправлять макияж, выключила свет и вышла из кабинета, прихватив с собой вещи. Система закрытия дверей у нас была сенсорная, как и везде, поэтому я приложила ладонь к панели и, дождавшись момента, когда она загорится синим цветом, набрала персональный код и пошла на выход.

— Виктор Владиславович Воронов, «Фемида», — на первый взгляд низкий бас мог звучать грубо, но имел довольно обволакивающий окрас. Он как будто гипнотизировал, успокаивал и дарил надежду одновременно.

— Что заставило столпа уголовного права «Фемиды» спуститься к простым смертным? — кто-то сказал бы об неуважении к собеседнику, но это была обычная манера общения с моей стороны. И в моих словах не было грубости — лишь легкая ирония.

— Сочту это комплиментом, доктор.

— Это не комплимент, — негромкий смешок приятно отозвался во всем теле. Ему бы в секс по телефону — отбоя бы не было.

— Мне доложили об инциденте, произошедшем сегодня. Мне очень жаль, что наш клиент позволил себе лишнего, но хочу отметить, что меры, применимые к нему были недопустимы сегодня. Был причинен вред здоровью.

— Руководство уже наказало провинившихся. Не могу обещать, что такие ситуации вообще никогда не возникнут, но будем прилагать все силы для их предотвращения, — я уже миновала последний пост и вышла на улицу. Дождя не было — лишь приятный аромат остался в воздухе. Неторопливо спустилась по лестнице и шагнула в направлении своей машины.

— А Вы честны, доктор. Это обескураживает, — хмыкнул собеседник. — Я поговорил с Бариновым — он не выражает никаких претензий. Он весьма, — на миг мужчина замялся, по всей видимости подбирая слова, — интересного о Вас мнения.

— Знаю, какого он обо мнения, — мой кадиллак X4 призывно моргнул фарами. — Не раз выслушивала его точку зрения по этому поводу, — я села внутрь.

— Каково это — привлекать психов? — его неожиданный вопрос привел меня в небольшое замешательство.

— Это не имеет значения. И Ваш вопрос не несет смыслового значения в нашем разговоре, — просто ответила, трогаясь с места. — Чего Вы хотите?

— С сегодняшнего дня я лично буду наблюдать за Бариновым. Надеюсь, таких инцидентов не будет. В этот раз вас всех пронесло, — вроде бы засранец должен раздражать, но этот голос! Понимаю, почему столько выигранных дел.

— Волнуетесь за психа? — не удержавшись, съязвила. — Он парень интересный. Душка просто!

— Не сомневаюсь. Но это не мешает мне в крайнем случае поставить раком всю вашу богадельню, — неожиданно резко выдал Воронов. Меня обдало леденящим холодом. Перемена его тона вызвала невольное восхищение.

— И какой же случай будет крайним? — не удержавшись, усмехнулась. — Могу Вам кое-что рассказать, Виктор Владиславович, — мой голос немного снизился. — В безумии все крайнее. В безумии нет порядка — только хаос. И он не бывает чрезмерным. Он просто есть. Поэтому, — цинично продолжила, — раком Вы сможете поставить лишь купленную Вами шлюху. Еще будут ко мне вопросы, господин адвокат? Надеюсь, Ваше чуткое Эго не пострадало. Я никоим образом не хотела Вас задеть. Лишь отвечала ответом на Ваши вопросы, — некоторое время по ту сторону царило молчание.

— Доктор, — наконец нарушил его собеседник, — в этом мире нет того, что могло бы меня задеть. Было приятно поболтать с Вами. Еще увидимся.

— Приятного вечера, Виктор Владиславович.

— Приятного, доктор, — звонок отключился, а я откинула телефон на соседнее сидение.

Мрачный тип с действительно коршуновыми замашками. Я полагала, что Греков — тот еще тип. Но этот… Ощущение леденящего холода не отпускало до самого дома. Понятно, почему именно Воронов занял уголовный сектор. Психи его не пугают. Напротив. Он внушает им ужас.