Баудва

Айд Мус

Коррупция стала полезным инструментом, благодаря которому работники правительства создали утопию для себя и своих близких. Они живут в роскошных дворцах и рассказывают людям, как «правильно» жить. Но «правильная» жизнь для местных жителей становится антиутопией. Одним из них стал главный герой. Он живёт в страхе спецслужб, которые постоянно за ним следят, хочет сбежать за границу, но боится быть пойманным, поэтому ему приходится проживать будни, наполненные пропагандой, пьянством и нищетой…

4 Безнравственность должна стать болезнью, от которой нужно исцелять

В дверь кто-то постучал. Мотя испугался. Он подумал, что его могли видеть и пришли за ним, потому что он скрылся, — это могло вызвать ещё больше подозрений. Он подкрался к двери и посмотрел в глазок. В коридоре был виден силуэт соседа.

— Здарова, Мотя, — сказал сосед, когда перед ним открылась дверь. — Выпьем?

— Не помешает, — ответил Мотя и впустил соседа. — Сегодня день тяжёлый какой-то. Надо снять стресс.

Сосед заглянул в комнату и увидел включённый компьютер.

— Ого! — удивился он. — У тебя эта бандура стоит. Ты там осторожней лазай. А то медсестру помнишь с пятнадцатого этажа? Так она в интернете где-то оставила комментарий, мол, у неё зарплата низкая и в больнице они используют просроченные медикаменты.

— И что, посадили?

— Сажать ещё таких. Вздёрнулась эта дурочка. Нашли повешенной. Видимо, ей объяснили, что нельзя гадить в руку, которая тебя кормит.

Сосед вошёл на кухню.

— Ого! — опять удивился он. — У тебя ещё и телевизор есть? Хорошо живёшь.

— Компьютер для работы нужен.

Они сели за стол. У соседа с собой была бутылка водки, пластиковые стаканы и банка маринованных огурцов.

— А я со своей поругался, — жаловался сосед. — Решил я, значит, новым законом воспользоваться. Ну этот… как его… «О сохранении памяти предков».

— Я о таком не слышал.

— Ну это закон, по которому можно продлить срок задолженности. Ну, например, у меня долг на пятьдесят лет, а я продлил его на сто пятьдесят. Буду платить в два раза меньше и в три раза дольше.

— А если не доживёшь?

— Так по этому закону долг можно переписать на детей. Им когда двадцать лет исполнится, они будут платить. Так сказать, будут оплачивать еду, которую я им сейчас покупаю, одежду и всё остальное. Зато когда вырастут, будут здесь работать.

Они выпили.

— Мне в банке сказали, мол, у нас в конституции сказано, что дети обязаны заботиться о своих родителях. Вот и пускай заботятся о нас. И чтобы не думали мне на запад сбежать. Ну давай, за предков и будущие поколения.

Они выпили.

— И не уедут они! Цены на билеты такие, что сорок лет надо работать, чтобы уехать. Президент правильно сделал, что цены поднял. Жена мне знаешь что говорит? Что есть какая-то организация, которая беженцев товарным поездом вывозит. Давай, говорит, к ним обратимся и сбежим. А я говорю, что их там на органы продают. Здесь надо жить, а не по странам запада ездить! Любить надо родину, и тогда она тебя полюбит. Родину надо поднимать!

Они выпили.

— Жалко, конечно, что Благоевский помер. Нормальный был мужик. Мальчишку его в исправительный лагерь отправят, а жену с дочерью закроют или тоже на принудительные работы. Хотя, знаешь, Благоевский ведь тоже с гнильцой был. Всё жаловался на правительство, мол, они воруют целыми поездами и деньги на запад вывозят. Не доверял он президенту. Может, и хорошо, что помер.

Они выпили.

— И ничего президент не ворует. Он своё берёт. То есть наше. В общем, президент защищает нас. Он работает. Понимаешь? А мы всё жалуемся, что цены растут, зарплаты падают. Налоги постоянно поднимают. Ну ничего, скоро и мы заживём. Ещё чуть-чуть, и мы заживём. Знаешь, что я тебе скажу? Может, нам и не сладко живётся, зато на коленях не стоим перед западом. Давай за родину и президента!

Сосед подошёл к окну, чтобы закурить. Отодвинув шторы, он увидел двух молодых девушек, распивающих бутылку водки на лавочке.

— Мотя, тут вон девчата сидят, — сказал сосед с сигаретой в зубах. — Может, позовём? Скрасим, так сказать, мужскую компанию.

— Зови, — пробубнил Мотя, он был уже изрядно пьян.

Сосед поджёг сигарету и высунул голову в форточку.

— Девчата, — сказал он. — Пойдёмте к нам, у нас тут тепло и хорошо. А то вечер ведь уже, холодает, а вы сидите одни и на лавочке.

— А чего не пойти-то? — раздался хриплый голос снаружи. — Сейчас придём. Ты не боишься?

— Чего нам бояться? Мы уже пуганые. Давайте, заходите.

Спустя несколько минут за кухонным столом сидели Мотя, его сосед и две девушки, которые принесли с собой половину бутылки водки и бутылку лимонада. Девушки недавно окончили школу, но на лицах у них виднелась лёгкая опухлость от пьянства, а в голосе слышалась осиплость.

— Ну что, будем? — сказал сосед и протянул стакан. Остальные ударили по нему и выпили. — Давайте, девчата, рассказывайте. Чем вообще занимаетесь? Чего праздновали на лавочке?

— Молодость хороним, — ответила одна из них, закурив сигарету. — Школу закончили и не знаем, чем заняться.

— Это вам по сколько лет?

— Мне двадцать, подруге двадцать один. Мы просто на второй год оставались несколько раз. Так справку получить проще, чтобы в армию не идти.

— Получили справки? — со злобой спросил сосед.

— Получили. Можем показать.

— Это вы, значит, родину защищать не хотите?! И детей не хотите рожать?!

Он ударил по столу.

— Моя жена пятерых уже родила. Да, в армии она не служила. Да, родила от разных мужиков! Зато носит почётное звание героической матери. Я когда в армии служил, у нас такие, как вы, трёх дней не могли продержаться. Кто-то в петлю лез, а кто-то сбежать пытался, таким вообще худо было. Я три года отслужил! У меня ордена есть!

— Ты чего разорался? — перебила одна из них. — Ты нас погреться позвал или орденами похвастаться?

Он опять по столу ударил.

— Тебя кто так со старшими научил разговаривать?

— Ой, всё понятно. Мы, короче, ушли.

Девушки даже согреться не успели, схватили со стола бутылку с водкой и лимонад и стремительно направились к выходу.

— Вот и валите отсюда! — кричал им вслед сосед. — Можете бежать на запад свой! Чтоб вы все сдохли там!

Когда дверь с грохотом захлопнулась, сосед выпил очередной стакан, после чего вырубился прямо на кухонном столе и громко захрапел. Мотя лёг в своей комнате. Компьютер был включён. Иногда на всех работающих компьютерах автоматически включалась технология МУСОР, и начиналось правительственное вещание. Его можно было вырубить, но Мотя был слишком пьян, чтобы встать с кровати.

В комнате звучал женский голос, рассказывающий о результатах последних выборов, которые опубликовал центральный избирательный регистрационный комитет (ЦИРК).

«Накануне ЦИРК напомнил, что на прошлых выборах президент набрал более девяноста процентов голосов. По мнению экспертов, на грядущих выборах ожидается свыше ста процентов голосов. Мы с уверенностью можем согласиться с мнением экспертов и надеемся, что президент одержит безусловную победу. Стоит отметить, что, согласно социологическому опросу, большинство местных жителей — сторонники того, чтобы отменить выборы и назначить президента на пожизненный срок. Далее в эфире прозвучит предвыборная речь президента и поздравление местных жителей с грядущим праздником ДНО — днём нравственности общества».

Президент никогда лично не озвучивал свою речь, он даже не приходил на дебаты, когда их организовывали. Но дебаты были запрещены много лет назад — по мнению правительства, они противоречат демократическим ценностям. Иногда позицию президента представляли президентские организаторы ценностей (ПОЦ). И в этот раз перед выборами один из них выступал по радио.

«Нас объединяет ДНО, — говорил ПОЦ. — ДНО напоминает, что мы должны бороться за ЧЛЕН. Мы определились с вектором особого развития, и путь наш понятен. ВОР указывает правильное направление, а суверенитет никому не позволено нарушать. Запад давно уже позабыл о ценностях ЧЛЕН. Они утопают в безнравственности. Они пытаются учить нас жить, но забывают, что сами жить не умеют. ДНО в очередной раз сплотит нас и подтвердит наше единство. ЧЛЕН сделает нас сильнее и мудрее. Многие предали нашу родину и сбежали в западные страны. Но мы не должны поддаваться на провокации. Мы должны любить нашу родину. Мы должны бороться за ЧЛЕН! С наступающим праздником, с днём нравственности общества».

В день нравственности общества (ДНО), с которым поздравлял ПОЦ, праздновалась независимость от остального мира (в основном от запада), а также этот день был официальным днём одной из основных правительственных доктрин — ЧЛЕН, согласно которой люди обязаны были взращивать в себе Честь, Любить президента и правительство, быть Едиными, несмотря на различия, и передавать Нравственность потомкам. Этот день объявлялся выходным.

День нравственности общества нужен был для того, чтобы вектор особого развития напоминал правильным людям единой братской солидарности про честь, любовь, единство и нравственность. Чтобы сэкономить место на табличках, эта формулировка записывалась так: «ДНО для того, чтобы ВОР напоминал ПЛЕБС про ЧЛЕН».

Мотя проснулся от звука будильника и неохотно встал с кровати. У него был выходной, но он должен был отправиться на ДНО и принять участие в шествии ПЛЕБС.

Мотя вышел на кухню, чтобы выпить стакан воды, и обнаружил, что соседа нет. К его удивлению, телевизор тоже куда-то пропал, хотя Мотя отчётливо помнил, что тот стоял на шкафу для посуды. Разбираться с этим не было времени — Мотя спешил на ДНО.

В подъезде он встретился с соседом. Тот сидел на ступеньках, курил и пил пиво из стакана.

— Здарова, Мотя, — пробубнил он.

— Привет. Ты куда пропал?

— Так я ночью проснулся и ушёл, чтобы тебе не мешать.

— Случайно не знаешь, куда телевизор с кухни делся?

— Так ты же мне его вчера подарил. Сказал, что у тебя ещё компьютер есть. Забыл, что ли?

Мотя отчётливо помнил минувший вечер. Он точно знал, что не отдавал телевизор, но потребовать его обратно у него не хватило смелости.

Сосед смотрел на него хитрыми глазами и продолжал врать:

— Жена так обрадовалась твоему подарку, что даже простила меня. Утром пива мне принесла за такую добычу. Ладно, пойду к семье.

Он плюнул на окурок, положил его в пепельницу и ушёл. Мотя поспешил на ДНО. На лавочке возле подъезда в обнимку лежали две молодые девушки, те самые, что ушли от них прошлым вечером. В этот раз они были только в нижнем белье. Рядом с лавочкой стояла допитая бутылка водки и бутылка виноградного лимонада.

Толпа людей шла по центральной улице города. Мотя держал часть огромного транспаранта, на котором было написано: «Честь себе! Любовь президенту! Единство всем! Нравственность потомкам!» Другие люди несли транспаранты с надписями: «Мы рады быть ПЛЕБС», или «ПЛЕБС выбирает ЧЛЕН», или «ВОР приведёт нас к светлому будущему», или «ДНО — это ВОР, ДНО — это ЧЛЕН, ДНО — это ПЛЕБС, ДНО — это мы».

Шествие двигалось по проспекту Развития в сторону площади Стабильности. В кузове грузовика, возглавлявшего шествие, ехала престарелая женщина, организующая правительственную агитацию, и кричала в громкоговоритель:

— Нам не нужны технологии запада, отравляющие нравственность наших детей. Нам не нужны их знания, подрывающие любовь к президенту и правительству! Мы не нуждаемся в их помощи, ибо наша честь не позволит прикоснуться к их грязной протянутой руке, которой они пытаются запачкать нас! Мы едины, мы есть друг у друга, и в этом наша главная особенность. Пока страны запада ослеплены роскошью, которой они разделяют своих граждан, мы…

Грузовик заглох и постепенно начал останавливаться. Водитель поворачивал ключ зажигания, но грузовик не заводился. Несколько мужчин и женщин стали медленно толкать машину.

— Вот, дорогие друзья, это мы! — приговаривала престарелая женщина, организующая правительственную агитацию. — Мы вместе тянем эту непосильную ношу. Мы вместе справляемся с трудностями и не ждём помощи. Только ЧЛЕН! Только ЧЛЕН! Только ЧЛЕН!

Толпа следом за женщиной громко скандировала: «Только ЧЛЕН!» ПЛЕБС ненавидели запад, ненавидели роскошь и были сторонниками исключительно нравственных ценностей. Правильные люди были рады прийти на ДНО и отпраздновать очередную победу. ВОР — это победа над безнравственностью. ЧЛЕН — это победа над роскошью и одновременно победа над бедностью. Однажды правительство объявило, что бедность полностью побеждена. Бедностью было признано состояние, при котором правильный человек не мог себе позволить хотя бы один приём пищи в день. Люди не голодали настолько сильно, чтобы считаться бедными, а значит — бедность побеждена.

ПЛЕБС праздновали победу, о которой только говорили. Победа над плохими дорогами — это правительственный проект по строительству телепорта. Победа в области здравоохранении — это вера в бессмертие.

Шествие ПЛЕБС длилось несколько часов. Толпа правильных людей дошла до площади Стабильности, в центре которой возвышалась огромная статуя президента. У ног статуи стояли грузовики, из которых раздавали бесплатные праздничные наборы.

Люди получали пачку витаминизированных макарон и кланялись статуе. Несмотря на давку, Мотя тоже смог получить одну упаковку, на которой было написано «Наши макароны в форме зверюшек, а витаминов в них гораздо больше, чем в мясе». Вместе с макаронами он получил бутылку водки и коробочку леденцов «шоколадный глаз», на которой было написано: «Шоколадный глаз порадует вас, на проблемы ты забей, оближи его скорей».

Затем люди расходились по разным заведениям, в которых проходили праздничные мероприятия. Большинство из них направлялись в кинотеатры, где сегодня можно было приобрести билет с большой скидкой. В день нравственности общества в кинотеатрах показывали художественные фильмы про победу в возможной войне с западом, про достижения в космической отрасли, про спортсменов, которые побеждают всех с огромным преимуществом.

Ближе к вечеру на улицы выносили изъятую технику, произведённую в западных странах и потому запрещённую. Компьютеры, телефоны, телевизоры и прочее складывали в огромные кучи, обливали бензином и поджигали. Вокруг огромных костров ПЛЕБС водили хороводы и пели песенки.

— Гори-гори ясно, чтобы не погасло, только наша техника выглядит прекрасно.

«Наша техника» — это такая же западная техника, только с изменёнными логотипами и переписанными инструкциями.

Мотя брёл по улицам, заполненным едким дымом. Он направлялся на праздничное добровольное обязательное заседание КУНИ. Он ненавидел это агентство, потому что оно напоминало ему о жене. Но ходить туда он был обязан.

КУНИ был интересен женщинам, поскольку там можно было получить отсрочку от армии. На собраниях они должны были найти себе мужа среди других членов и посетителей этого управления. Некоторые женщины проявляли интерес к немногочисленным представителям противоположного пола, а когда дело доходило до чего-то серьёзного, говорили, что подумают.

На собраниях КУНИ иногда приходилось сталкиваться с ИППП (источник правды, переносимый писателем). Здесь выступали писатели, рассказывающие о своих книгах, в которых художественно описывалась красота концепций ВОР, ПЛЕБС и ЧЛЕН.

В тот вечер за стойкой стоял полноватый мужчина. Ему было около сорока, но из-за пристрастия к курению и алкоголю он выглядел гораздо старше. Лысина была небрежно прикрыта волосами с боков.

— Добрый вечер, — сказал он. — Я писатель, моя фамилия Цукаевский. Вы и так прекрасно знаете. Недавно я был награждён президентской премией. И представьте, когда я взглянул в чистые глаза президента, я увидел перед собой прообраз идеального человека. После нашей встречи я долгое время пребывал в некоем нескончаемом блаженстве. Я не то чтобы хвастаюсь встречей с президентом, просто хотелось начать наше общение с чего-то хорошего.

Куратор громко похлопал в ладоши. Остальные зааплодировали следом.

— В моей новой книге, которую я назвал «С запада повеяло гнилью», рассказывается о простом парне, который сбежал на запад и превратился в ходячий труп. Он вроде бы живой, но все человеческое в нем стало умирать. Он тоскует по родине, но западная пропаганда заставляет его ругать правительство, ругать президента. Его заставляют жрать с помойки, а затем фотографируют в красивом доме и отправляют эти фотографии родственникам, чтобы подразнить их и ввести в заблуждение.

Молодая девушка подняла руку.

— А в вашей книге есть любовная линия? — спросила она.

— Хороший вопрос. Собственно, любовная линия и подтолкнула его сбежать на запад. Просто в нашем нравственном обществе не принято говорить вслух о такой любви. Прошу прощения, это даже любовью назвать нельзя. Это больные позывы, потому мы и заковываем эту проблему в язык литературный. Там, на западе, это давно в норме.

— У них там безнравственность! — заявила пожилая женщина.

— Правильно. И главный герой понимает это, лишь оказавшись там. Ещё он понимает, как нелегко приходится семьям членов правительства, которые там живут и учатся. Прочту вам один отрывок.

Цукаевский открыл книгу и начал читать вслух:

— «Раньше я презирал их за то, что они могут себе позволить жить на западе, а я нет. Но теперь я им глубоко сочувствую. Пока наши дети отдыхают, получают бесплатное образование, они выполняют на западе важное правительственное задание. Они живут и учатся там не просто так, они изучают западный мир, чтобы защитить нас от этой грязи».

— Они маленькие герои! — твёрдо заявила пожилая женщина. — Это они с президента берут пример. Всё для страны! Вот молодцы! Нужно им всем медали дать, когда они вернутся.

— Главный герой не находит себе места на западе, и, поскольку вернуться обратно уже нельзя, он просто погибает там, а его тело отвозят на свалку и оставляют среди мусора, чтобы он гнил, а с запада повеяло гнилью.

Куратор опять громко похлопал в ладоши. Цукаевский перевернул страницу и, подняв палец, прокомментировал:

— Сегодня праздник ДНО. И вот что по этому поводу сказал главный герой: «Меня тянет на ДНО, на этот удивительный праздник всего самого лучшего на этом свете: ЧЛЕН и ВОР».

Молодая девушка подняла руку.

— Слушаю вас, — сказал Цукаевский.

— У меня вопрос, — начала девушка. — Во всех своих книгах вы пишете о том, как плохо живёт запад и что он угрожает нам. В последней своей книге под названием «С запада доносится буря» вы рассказывали про войну, которую развязали западные страны, обвиняя друг друга в том, что они крадут пчёл. Вот вы со своей семьёй живёте на западе. Скажите, они тоже выполняют важное правительственное задание? И что это за задание, если не секрет?

— Посмотрите на неё, — возмутился Цукаевский. — Это пример самого настоящего провокатора. Разве я хоть слово плохое вам сказал? Вы говорите о моей семье. Да что вы знаете про мою семью? Да и вообще, я не собираюсь обсуждать с вами свою семью.

— Я задала простой вопрос, — настаивала девушка. — Я просто хочу знать, почему вы живёте на западе, а нам рассказываете, как там плохо?

— Разве сейчас я на западе? Я стою среди вас, такой же, как и вы, один из правильных людей. И я рассказываю вам, как нужно любить свою родину. Место, где вы получили самое драгоценное, — вашу жизнь.

— Вы так и не ответили на мой вопрос.

— Да что ты пристала к человеку? — вмешалась злая старуха. — А ну пошла вон отсюда, собака грязная!

Некоторые слушатели поддержали старуху и начали громко возмущаться. Девушка не выдержала давления и торопливо покинула КУНИ. Мотя посмотрел ей вслед и вспомнил жену: она была такой же смелой.

Дальнейшая презентация книги проходила довольно скучно, некоторые даже заснули. После мероприятия каждому досталось по несколько экземпляров книги и по бутылке водки. Водку открыли прямо в управлении и начали праздновать. Тогда уже было не до сна. После нескольких стаканов люди стали гораздо веселее. Цукаевский напился, встал на стул и начал громко читать отрывок из своей книги.

— «Здесь всюду гниль, — рассуждает главный герой. — Здесь грязь и мерзость. Я будто поселился в болоте, в трясине, которая меня засосала. Как жаль, что нет пути назад. Я готов встать на колени перед президентом, лишь бы мне позволили вернуться. Я наслушался западной пропаганды про хорошую жизнь и приехал сюда. Но здесь я не нужен. К сожалению, я здесь умру. Я хочу, чтобы вонь моего гнилого, поганого тела отпугнула всех, кто хочет сюда сбежать. Когда я умру, я буду жалеть, что я не ПЛЕБС, следовавший по пути, который предписывает ВОР, но, несмотря на это, несмотря на то, что я подло сбежал, на устах моих будет ЧЛЕН».

Мотя выпивал и закусывал вместе с остальными. Цукаевский надел на голову собственную книгу, будто крышу от домика, и начал бить себя рукой в грудь. Когда толпа читателей была уже изрядно пьяна, они добрались до красного зала, где хранились книги западных авторов.

ПЛЕБС бросали книги в костры с горящей техникой, ликовали и снова ходили хороводом вокруг огромного пламени. Прохожие присоединялись к толпе и тоже бросали в пламя книги. Мотя стоял в сторонке с мужиками и пил с ними водку из пластикового стаканчика. Закусывали сухими витаминизированными макаронами прямо из пачки и конфетами «шоколадный глаз».

Мотя был одинок даже среди ликующей толпы, сжигающей западные книги. Он много пил в тот вечер, лишь бы прогнать мысли. Не думать о родителях, которые давно уехали, не вспоминать жену. Забыть про начальника, который заставляет подписывать документы.

Родители и жена уехали от правительства, чтобы не видеть то, что творится вокруг. Но правительство дало Моте шанс. Дало образование и возможность работать. Работники КУНИ каждый месяц присылали напоминание об этом. Мотя не хотел думать, он просто хотел выпить побольше и обо всём забыть, хоть ненадолго.