Баудва

Айд Мус

Коррупция стала полезным инструментом, благодаря которому работники правительства создали утопию для себя и своих близких. Они живут в роскошных дворцах и рассказывают людям, как «правильно» жить. Но «правильная» жизнь для местных жителей становится антиутопией. Одним из них стал главный герой. Он живёт в страхе спецслужб, которые постоянно за ним следят, хочет сбежать за границу, но боится быть пойманным, поэтому ему приходится проживать будни, наполненные пропагандой, пьянством и нищетой…

Дизайнер обложки Данияр Аянович Альжапар

Редактор и корректор Наталья Станиславовна Астанина

© Айд Мус, 2022

© Данияр Аянович Альжапар, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-2673-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 Не частная собственность, а культурное наследие

Мотя получил своё имя в честь собаки президента. Это была инициатива его бабушки. Она хотела, чтобы с этим именем жизнь у её внука сложилась успешно, чтобы оно символизировало преданность президенту и правительству, чтобы Мотя работал на благо людей и совершал только хорошие поступки.

— Как собаку зовут, так её и гладят, — приговаривала она.

Бабушка Моти умерла, так и не дождавшись, пока её внук построит успешную карьеру, воспользовавшись «преимуществом», которым она его наделила. После её смерти остался небольшой участок земли, на котором стоял покосившийся деревянный домик. Писать она не умела, поэтому не смогла составить завещание.

На следующий день после похорон бабушки пришли люди из ОПГ (особая правительственная группа) и сказали, что участок теперь является собственностью правительства.

Родители Моти намеревались отстаивать право на частную собственность. Они обратились в суд и даже попытались привлечь общественность. Но люди из ОПГ не отступали. В простонародье их называли «очень привилегированные граждане». Гражданами больше никого не называли, в официальных обращениях использовались формулировки вроде «местные жители» или «правильные люди». Суды и прочие службы, как правило (всегда), принимали сторону ОПГ. Простые люди боялись работников ОПГ и старались не связываться с ними.

Когда представители ОПГ находили удобный участок земли, они негласно приказывали судьям признать его культурным наследием, а затем передать им в собственность. Однажды глава ОПГ, генерал Грисс, обозвал культурным наследием берег живописной реки, а затем построил там себе роскошный дворец.

Люди из ОПГ выиграли очередной суд, который постановил, что земля, на которой находится домик Мотиной бабушки, является культурным наследием и принадлежит правительству, которое будет охранять её как заповедник. Позже они сожгли бабушкин дом, сровняли его с землёй, а на пустыре построили банный комплекс.

Когда у родителей Моти отняли дом, ему было семнадцать лет. В последний раз Мотя видел родителей перед судом. После суда они ему даже не позвонили. Он звонил им не переставая, но телефоны были отключены. Он жил в родительской квартире, ожидая их возвращения.

Однажды в дверь громко постучали. Мотя поспешил открыть дверь в надежде увидеть родителей, но увидел сотрудников ВРАЛИ (ведомственное разведывательное агентство ликвидации иностранщины). У порога стояли двое мужчин лет сорока, в кожаных плащах, похожих на мусорные пакеты.

— Ты Мотя? — спросил один из них гнусавым голосом.

Мотя испуганно кивнул.

— С вещами на выход, — сказал второй. — Твои родители объявлены СПИД.

— Что?

— Сбежавшие предатели и диссиденты, — пояснил другой. — Поскольку ты являешься несовершеннолетним родственником СПИД, ты должен проехать с нами. Собирайся.

У подъезда стояла чёрная машина с тонированными окнами. Соседи осторожно выглядывали из-за штор, глядя, как Мотю сажают в салон. Чёрная машина привезла Мотю в отделение ВРАЛИ.

В подвале его молча разглядывал старший специалист.

— Ты ещё молодой, — наконец сказал он. — Не порти себе жизнь. У тебя два пути: либо мы признаём тебя пособником СПИД и отправляем в приют, либо ты подписываешь эти бумаги, и правительство закрывает глаза на то, что ты родственник СПИД.

— Я же ничего не сделал, — в недоумении ответил Мотя.

— Сделал, — холодно сказал специалист. — Ты родился в семье СПИД, которые предпочли жизнь на западе. Наши люди не должны думать, будто на западе жизнь лучше. Иностранщина — это яд, отравляющий патриотические скрепы наших людей. Разум твоих родителей отравлен, мы должны убедиться, что ты не такой. Мы боремся с иностранщиной, а ты либо помогаешь нам, либо нет.

— Я не видел своих родителей уже несколько дней. О чём вы говорите?

— Твои родители сбежали на запад, поэтому они объявлены сбежавшими предателями и диссидентами — СПИД. Наш президент считает, что предательство нельзя прощать. Поэтому даже родственники предателей будут наказаны. Твои родители сами там загнутся. Если не будешь сотрудничать с нами, ты загнёшься здесь, и довольно скоро.

— Я ничего не понимаю.

— СПИД — это болезнь, способная разрушить наше общество. Ты родственник СПИД, поэтому представляешь потенциальную угрозу. Местные жители должны знать, что СПИД — это плохо. Просто подпиши бумаги и докажи нам, что ты не сторонник сбежавших предателей и диссидентов.

Мотя взглянул на бумаги, лежавшие на столе. Там было заявление о том, что он отказывается от своих родителей и обвиняет их в предательстве. Ещё одним документом была благодарность, в которой он выражал искреннюю признательность правительству за проявленную заботу и милосердие.

— Это выбор, Мотя, — сказал старший специалист ВРАЛИ. — Мы тебя не заставляем. Ты можешь отказаться, и тогда правительство отнимет у тебя всё, даже квартиру, которая осталась от родителей, и ты будешь бездомным, жить на улице. А затем мы и тебя объявим СПИД.

— Но я же не сбежал, — удивился Мотя.

— Есть ещё одна категория СПИД — это сбегавшие предатели и диссиденты, то есть преступники, которые пытались незаконно пересечь границу. Мы просто обвиним тебя в том, что ты вместе с родителями пытался сбежать, но тебя поймали. Мы наденем на тебя робу и заставим мыть туалеты, ты будешь никем.

Безумный взгляд старшего специалиста и дерзкая речь вселяли ужас. Мотя подписал все бумаги. Но этого было недостаточно. Позже пришёл младший специалист ВРАЛИ и заставил Мотю произнести на камеру подготовленный текст. Мотя пробежал глазами написанную речь, и у него потекли слёзы. Он в ужасе поднял взгляд на сотрудников ВРАЛИ, которые с холодным безразличием ждали, когда он заговорит.

— Мои родители — предатели… — говорил Мотя трясущимися губами и вытирая слёзы. — Они хотели оккупировать участок земли, а затем провести на ней референдум, согласно которому эта земля должна была перейти под руководство запада. Они хотели отнять нашу землю, поэтому я вынужден был сообщить об этом…

Мотя расплакался. Он не смог читать дальше.

— Хватит, — сказал старший специалист. — Этого достаточно. Обожаю слёзы. Они делают заявления драматичнее. На этом видео они будут символизировать горечь, которую испытывают такие, как ты. Горечь от того, что их родственники — СПИД.

Младший специалист забрал камеру и вышел из кабинета.

— Теперь, Мотя, ты свободен. Не бойся. Тебе ничто не угрожает. Наша задача — защитить тебя от воздействия запада. Именно он угрожает тебе, их грязные и безнравственные идеи. Твои родители были угрозой. Но у тебя есть шанс. Главное — не будь таким, как они. С этого момента тебе запрещено использовать свою фамилию. Ты получишь новый паспорт и новую фамилию. А теперь иди.

То, что работники ВРАЛИ заставили сделать Мотю, делали большинство людей, у которых родственники сбежали в западные страны. Единицы отказывали сотрудникам ВРАЛИ, за что сразу же становились бездомными и бесправными. Некоторым удавалось сбежать следом за родственниками. Если убегали молодые, родителей заставляли от них отказаться.

За границу можно было выезжать только семейным людям, чтобы из чувства семейного долга они вернулись домой. Выехать из страны могли либо семейные пары, оставляющие дома детей, либо один из супругов. Работники ВРАЛИ убедили Мотю в том, что его родители воспользовались этим правом и уехали, но так и не вернулись.

Родственников людей, сбежавших в западные страны, заставляли обвинить своих близких и отказаться от них, и эти речи записывали на видео. Ролики показывали школьникам в качестве агитации, чтобы сформировать особое отношение к западным странам и ко всем, кто туда стремится.

Когда-то люди специально выходили замуж или женились, чтобы в дальнейшем один из супругов мог уехать на запад. Некоторые неплохо зарабатывали, предоставляя услугу по временному браку. Но сотрудники ВРАЛИ приняли решение, что все родственники сбежавших предателей и диссидентов будут ставиться на учёт. После этого фиктивные браки больше не заключались.

Люди, пойманные при попытке нелегально пересечь границу, признавались СПИД и приговаривались к исправительным работам. Они подметали улицы, мыли полы и выполняли другую простую работу под надзором сотрудников ВРАЛИ. После отработанного срока их ставили на учёт.