Дети логики: Беглецы

Адьям Гати (2024)

Кодама Кантон во всём руководствуется законами логики. Единственная цель в жизни девушки — приносить пользу на месте, более всего ей подходящем. Кодама меняет должность за должностью, совершенно не задумываясь о том, кто выбирает для неё новые назначения, пока очередное приглашение не переворачивает жизнь девушки с ног на голову. Кодама чуть не отправляется на тот свет и понимает, что мир куда сложнее того скупого набора правил, которым она привыкла руководствоваться. Такое же прозрение постигает и юного Варро, волей судьбы отрезанного от родного народа. Цена свободы, о которой он так мечтал, оказалась слишком высока. Чтобы выжить в новом для себя мире, им предстоит научиться доверять окружающим и прислушиваться к собственным ощущениям. Кто бы мог подумать, что главной проблемой на пути к этой цели станет не хитросплетение интриг, а простые эмоции…

Глава 1.3

Расчерченная шрамами каньонов Экат с её обширными пустынями и невысокими протяжёнными горными цепями экзотичностью не отличалась — планету выбрали за ресурсы и крайнюю скудность местной фауны. Молодая Федерация тогда отчаянно нуждалась в топливе для нового типа двигателей и потому щедро вознаграждала первых колонистов. Число их так стремительно росло, что планету вскоре можно было с уверенностью называть «обитаемой», и привлечённые выгодными условиями рабочие пока не понимали, что билет у них в один конец. Зато это хорошо понимали топливные компании, и их представители сделали всё, чтобы максимально изолировать разведывательные партии друг от друга, дабы не допустить диверсий. Политика ведения дел на Экат в то время строилась на обмане, но надо признать, это был действенный метод.

Когда же сдерживать нарастающие волнения стало слишком затратно, прозорливая топливная элита предложила научному сообществу использовать планету в качестве полигона. Проекты такого уровня всегда хорошо охранялись, а для строительства инфраструктуры под них требовалось много рабочих рук, которые с успехом бы предоставили расплодившиеся колонисты, помани их выгодными перспективами и комфортабельным проживанием. Так на третьей планете системы Эребас появился крупнейший в Федерации научный центр, который ежегодно посещали и покидали тысячи учёных, не подозревая даже, насколько огромен их временный дом.

Академия представляла собой разделённый на самодостаточные кластеры город площадью в сто семьдесят тысяч квадратных километров. Вытянутый в широтном направлении, он расположился на плоской как доска сейсмоустойчивой плите, что позволило без опасений возвести на равнине массивные сооружения и проложить высокоскоростные магистрали. Так, например, главное здание с основанием в виде огромного семилепестного цветка возвышалось на добрый километр, вспарывая ажурными стрелами верхних ярусов линию облаков. В любую погоду отсюда открывался удивительный вид, которым с большим удовольствием любовались пребывавшие с рабочими визитами высокопоставленные гости.

Особенно чарующим пейзаж был на закате, когда таявшие в янтарных лучах облака позволяли лицезреть бескрайную степь с извилистыми лентами искусственно созданных рек и причудливые контуры погружающихся в сумрак зданий. К полудню живописную картину сменяла иная степь, пушистая белоснежная поверхность которой то рвалась куда-то в неустанном беге вслед за ветром, то важно пухла кучевыми облаками. С наступлением же сумерек прояснявшееся обыкновенно небо расчерчивали яркими полосами снующие туда-сюда орбитальные шаттлы. Кодама как раз добиралась до поверхности на одном из них.

Аппарат вошёл в стратосферу и немного завибрировал, адаптируясь к воздействию всё возраставшей по плотности атмосферы. Пятьдесят километров он преодолел за десять минут, после чего провалился в рассечённый протяжёнными клиновидными тенями облачный ковёр, и система дала команду понизить скорость. Погода сегодня была лётная, и о том, что они уже так близки к поверхности, свидетельствовал только лёгкий шум в ушах и непродолжительное чувство тяжести, вызванные выправлением курса.

Кодама пыталась вздремнуть так, чтобы не вызвать подозрений у начальника полёта и его подчинённых: напряжённая умственная работа вместо полагавшегося пассажирам карголинера сна и желание бригады продемонстрировать себя с лучшей стороны её утомили. Однако только габбро смогла расслабиться, как система отрапортовала о готовности к стыковке, вынуждая её снова вернуться к роли немого наблюдателя. Шаттл, на борт которого девушка столь изобретательно напросилась, прибывал в логистический центр одного из кластеров — невысокое гексагональное здание с гигантских размеров номером во всю ширину стены. Доставляемые сюда грузы, сам шаттл и даже одежда рабочих также были пронумерованы. Это своего рода клеймо накрепко привязывало местных к тому кластеру, в котором они родились. Многие даже не имели представления о том, как в действительности выглядит планета, и сколько подобных их дому «термитников» существует на её поверхности.

Лёгкий толчок возвестил о том, что модуль успешно состыковался со свободной ячейкой, и его шестигранный выходной шлюз разъехался в стороны, пуская внутрь сухой воздух сортировочного сектора. Рабочие тут же проворно спрыгнули на неширокую, лишенную каких бы то ни было ограждений палубу и занялись настройкой грузовых манипуляторов. Кодама сошла следом, томно зевнула, снискав за то пару пикантных шуток в свой адрес, и уронила как бы в пустоту:

— Экспрессивная манера речи непозволительна в деловом диалоге. Вам следует почаще напоминать об этом своим подчинённым.

Начальник смены энергично кивнул и вежливо поинтересовался, намерена ли минами вернуться в порт или останется инспектировать терминал? Ответ девушки его очень обрадовал. Координатор тут же громогласно гаркнул одного из подчинённых, что-то быстро втолковал ему и отправился самолично передать габбро служащим центра — из рук в руки, так сказать.

— Простите мою дерзость, но могу ли я на прощание просить о снисхождении? — произнёс мужчина, стоило им отдалиться от рабочих на достаточное расстояние. — Команда наша устоялась, хоть норовом и не все вышли. Вас не хотели обидеть, минами, поверьте! А норму мы всегда вып…

— У меня нет нареканий по технической части, — прервала Кодама, оценивающе обводя взором пространство и вдыхая так глубоко, точно запах давал ей больше информации о происходящем, нежели слух или зрение. — Эмоциональные аспекты регулирует другой специалист. О результатах проверки вам сообщат, если сочтут необходимым.

Наблюдения столь захватили её, что девушка не расслышала ответа и не заметила, в какой точно момент учтивый координатор откланялся, а место его заняла наголо бритая мускулистая девица в рабочем комбинезоне облегающего покроя. Кисло улыбаясь, сотрудница отчиталась перед габбро по форме, но в конце-таки не удержалась и саркастически впрыснула пару личных комментариев:

— Академии, что, заняться больше нечем? Или мы для их амбиций стали слишком медленными?

Кодама поняла, что уже заочно представлена новой провожатой и должна, видимо, как-то оправдать своё присутствие. Габбро решила ограничиться полезным замечанием.

— Рекомендую поменять рабочие узлы на этой линии, — озвучила она, указывая на манипуляторы. — Запах говорит о коррозии, вызванной отклонением коэффициента влажности от допустимой нормы.

— Конечно, я ведь их лижу в свободное от работы время, — заметила сотрудница с деланно серьёзным видом, однако всё-таки внесла пометку на рабочий экран. — Так, собственно, в чём?..

— Я должна попасть в город.

Девица прыснула со смеху: у неё тут в подчинении семь десятков роботизированных линий сортировки, контроля безопасности и предварительной санитарной обработки; более семи тысяч наименований разрешённых и запрещённых к провозу веществ… так ещё какая-то маленькая пигалица вдруг требует доставить её в город.

— Это часть проверки, — озвучила габбро, демонстрируя приглашение, — я должна отследить путь грузов до…

— Ой, только фантиком мне тут своим не маши! — фыркнула сотрудница, скрещивая на груди руки. — Рабочее дурачьё ещё могло повестись на эту историю…

Кодама внимательно дослушала до конца. Кажется, её разоблачили, но девушка тут же обернула неловкую ситуацию в свою пользу, озвучив спокойным тоном, что суть её работы состоит в оценке компетенции сотрудников и общей безопасности системы. Догадавшиеся обязаны сохранять нейтралитет, чтобы их реакция не отразилась на результатах проверки остальных сотрудников — таковы правила.

Девица поджала пухлые губы, закатила глаза и со вздохом озвучила, что подобных идиотов надо отсеивать ещё на этапе отбора, а что до безопасности, так из персонала свободно перемещаться по зданию могут только здоровяки сиггу и личные логисты Академии. Остальным за своеволие таких люлей выпишут, что потом шага в сторону без дозволения делать не захочется. Да и что это за проверка такая, когда при проверяющей ни планшета, ни документов? Или она их под юбкой прячет?

— Габбро обладают фотографической памятью, поэтому мне не нужно вести записи на физическом носителе, — выкрутилась Кодама. — А номер лицензии я знаю наизусть. Желаешь сверить?

— Садись! — махнула рукой девица, громко рассмеявшись — напор нежданной проверяющей её позабавил. — На диверсантку ты не похожа. А раз Академия и впрямь теперь таким маразмом страдает, то пусть великаны тобой занимаются! Хоть всё здание сверху донизу обнюхайте!

Маневренное средство с четырьмя независимыми двигателями плавно оторвалось от поверхности палубы и поднялось к следующей платформе, где сотрудница произвела сверку очередной партии грузов. Норов у неё был крутой, и рабочим девица спуску не давала. Водила она так же дерзко: чуть только отчалив, перевела аппарат в режим свободного падения и в последний момент ушла резко вправо, ныряя в запутанный клубок транспортерных линий. Чудом только транспортное средство не впечаталось в ленту конвейера, мелькнувшего на мгновение по правому борту.

— Те, поди, минами, вас не так катали, — хихикнула девица, довольно вытягивая шею. — Унюхали ещё чего?

— Экран не пропускает в кабину запахи, — ответила Кодама пресным тоном, однако рук от ремней безопасности не отняла.

Сотрудница громко расхохоталась — не зря говорят, что у габбро нет чувства юмора.

— Слушай! А зачем вам такие большие уши? — поинтересовалась она, весьма довольная тем обстоятельством, что проверяющая в отличие от сиггу говорит с ней, как с равной.

— Для охлаждения мозга.

— Чума!.. — восхищённо воскликнула девица и круто спикировала к посту закреплённого за её сектором сотрудника сиггу-контроля.

Того не оказалось на месте, и это дало бритоголовой барышне повод вольготно развалиться в своём кресле, чтобы немного повольничать.

— Поведай-ка мне одну ещё тайну… — протянула она, хитро щурясь. — Как вы с этой вашей пожизненной апатией умудряетесь вступать в отношения?

— Через рабочий контракт, — ответила Кодама, прекрасно ознакомленная с семантикой этого термина.

Вопрос был явно задан на более щекотливую тему, но шум двигателя отбил у сотрудницы желание пояснять подтекст. На площадке появился сотрудник сиггу-контроля, и благодетельница Кодамы бойко двинулась ему навстречу, громко озвучивая на ходу, насколько запомнила, слова начальника смены. Ей было очень интересно узнать, купится ли на слова габбро этот великан.

— О проверке уведомления не было, — пробасил сотрудник сиггу-контроля, бегая взглядом по строкам виртуального экрана.

— Если бы вас уведомили заранее — вы бы подготовились, — произнесла Кодама недрогнувшим голосом. — А внеплановый контроль системы предполагает независимую оценку с выявлением слабых мест для последующего их устранения. Я собрала достаточно сведений и незамедлительно предоставлю их соответствующим специалистам для выработки более эффективной рабочей схемы.

— Собрали? — недоверчиво переспросил тот. — При вас ничего нет.

Подумать только — он ещё сомневается! До боли закусив губу, чтобы не выплеснуть наружу распиравший её смех, девица энергично закивала головой и шепнула нарочито громко, что «минами проверяющая» всё запоминает.

— В таком случае, — произнёс сотрудник, восприняв ироничное замечание всерьёз, — я не могу установить, какую именно информацию вы собрали, и не приведёт ли её разглашение к негативным последствиям.

— Аргумент убедителен, — согласилась габбро. — Я могу перечислить все свои действия вплоть до настоящего момента. В прямой или обратной последовательности? У меня есть свидетель, так что в правдивости показаний можно будет не сомневаться.

— Чу-ма-а, — восхищённо прошептала девица, поражаясь изворотливости ушастой бестии. — Правду говорит! Ни к чему не прикасалась и ни о чём не спрашивала. Сказала в город её направить, но… права мои скромны, как и жалованье, да и грузы сами собой в системе не отметятся… Так что пойду-ка я!

Как бы ни хотелось ей узнать, что сделает с проверяющей сотрудник безопасности, и что потом с ним за это сделает Академия, но терять своё место простого любопытства ради девица не собиралась. Однако кое-что интересное она всё-таки выяснила: габбро далеко не так бесчувственны, как о них говорят, и ощущение свободного падения нервирует их в той же степени, что и остальных.

Манёвренный транспорт скрылся за изгибом одной из сортировочных линий, и Кодама осталась наедине с несговорчивым великаном. Сотрудник сиггу-контроля сомневался в её словах, но не решался произвести задержание, не получив на то веских оснований, ведь ему прочно вбили в голову, что габбро — это честные, не наделённые физической силой существа, действующие всегда в интересах своего нанимателя. Которым в случае этой девушки, кажется, выступала сама Академия.

Пока он не связался с кем-то из вышестоящей инстанции, Кодама изящно намекнула, что завтра её направят инспектировать уже другое производство, а работа системы безопасности, с которой она ещё не ознакомилась, представляет для Академии особый интерес. Проявляемое сотрудником упорство похвально, но ей бы не хотелось, чтобы оно стало причиной провала её миссии.

— Что именно вас интересует? — спросил тот всё ещё сомневающимся тоном.

— Насколько хорошо здание изолировано от внешнего мира, — ответила девушка лишённым эмоциональной окраски голосом, — и каким способом отсюда можно попасть в жилую зону.

— Последний запрос вызывает у меня опасения.

— У Академии тоже, — успокоила Кодама. — Поэтому я и направлена искать слабые места системы — такая работа.

Сотрудник продемонстрировал ей пропускную систему для рядовых рабочих — рамки контроля, узкие коридоры, ведущие к посадочной станции, тяжёлые армированные двери и вшитые в стены регуляторы давления, температуры и состава воздуха. В начале рабочего дня на каждого из местных вешали маячок, позволявший отслеживать активность сотрудника и область его перемещений. Так как здание было полностью изолировано от внешнего мира, и даже разгрузка товара происходила путём стыковки шлюзов, можно было не переживать о том, что кто-то из потомков первых колонизаторов отключит своё устройство и сбежит.

— Система безопасности соответствует ожиданиям? — осведомился сотрудник сиггу-контроля без особого энтузиазма в голосе.

— Я нахожу её достаточной.

Они остановились перед гексагональной формы шлюзом, в центр которого был вмонтирован сканер сетчатки. Сотрудник неуклюже склонился — форм-фактор устройства был явно рассчитан не на его богатырский рост — прижался щекой к отверстию, и система в мгновение ока считала показания. Кодама лишний раз убедилась, что безопасности тут точно не последнее место уделяют. Одна только медленно раскрывающаяся бронированная дверь, оборудованная системой аварийного оповещения, могла отбить у потенциальных диверсантов всякое желание проникнуть внутрь или бежать наружу. По ту сторону шлюза их ожидала бы только крохотная продуваемая всеми ветрами площадка, висевшая никак не меньше, чем в паре сотен метров над землёй.

— Доступ сюда есть только у личных логистов Академии, — пробасил сопровождающий, ступая наружу.

Габбро послушно шагнула следом, прикрывая руками лицо от воздушных потоков.

На улицу опустился вечер, однако духота всё никак не хотела сдавать своих позиций, подёргивая напоследок лёгким маревом контуры невысоких производственных сооружений и связывавшую их паутину дорог. Невзрачно поблёскивали первые звёзды, затмеваемые мириадами огоньков осветительной сети жилых кварталов. На фоне этого яркого искусственного света отступавшая к горизонту облачность казалась свинцово-чёрной и какой-то гнетуще тяжёлой. Временами в прорехи плотной кучевой массы проглядывали розовые клочки высотных облаков, но и они вскоре померкли.

Кодама поёжилась: приключения и непрестанное враньё порядком утомили её, а ветер, пусть и тёплый, выдувал из тела последние силы. Сотрудник сиггу-контроля громко спросил, что она теперь намерена делать.

— Отправиться в свой жилой модуль, — ответила габбро, требовательно протягивая вперёд запястье. Раз её Академия не наделила полномочиями узнать о месте своего временного проживания, пусть это сделает представитель службы безопасности.

Не прошло и пяти минут, как из сумрака стремительно пожиравшей квартал темноты скользнула к платформе индивидуальная транспортная кабина. Официально простившись со своим провожатым, Кодама зашла внутрь и спокойно расположилась в кресле, всем своим видом показывая, что так и должно быть. Раз Академия заключила с ней контракт, то обязана обеспечить новую сотрудницу жильём, одеждой и питанием — средство передвижения до места проживания также можно включить в этот список.

Транспортная кабина бесшумно пронеслась над искрящимися светом жилыми кварталами, перемахнула на внешнюю сторону гигантского кольца-стены и плавно спикировала на одну из смотровых площадок третьего уровня, защищённую от прихотей непогоды прозрачными ветроломами. Появление девушки стало для учёных событием, потому как обычно на прогулочную аллею тут никто не высаживался. С неё не сводили взглядов, ожидая, вероятно, что габбро как-то объяснит своё нестандартное появление, но Кодаме было нечего им сказать. Почти нечего: увидев, что дверь жилого модуля открывается магнитным ключом, которого у неё естественно не было, девушка поняла, что выход у неё остался только один.

— Как я могу найти Астона Кантона? — спросила Кодама громким голосом.

Публика пришла в движение, зароптала, заинтригованно оглядываясь по сторонам, однако никто не выступил вперёд. Тогда Кодама решила спросить, где находится ближайший информационный терминал, но все вдруг как по команде перевели взгляды ей за спину, и девушка тоже обернулась.

— Астон Кантон?

Габбро подошёл ближе. Они походили друг на друга, как две капли воды, разве что волосы его были короче, и одежда была мужская — свободного покроя брюки и рубашка с коротким рукавом. Девушка представилась и выжидающе посмотрела на Астона. Какую же работу ей намеревалась дать Академия, если в качестве тестовой проверки предложила найти этого габбро по одному лишь имени?

У Астона не было ответа на этот вопрос. Узнав, что она новый сотрудник, он сразу обозначил, что никаких указаний свыше относительно её персоны в ближайшее время не получал. Тогда Кодама достала из кармана сложенный пополам пергамент и протянула ему. Может быть, узнает почерк?

— Как… это попало на планету? — спросил Астон, чуть заметно нахмурив брови. Бумагу на Экат достать было практически невозможно, потому как данным способом передачи информации здесь не пользовались.

— Прилетело вместе со мной, — ответила Кодама, устало зевая. — Инструкцию я получила вместе с приглашением.

Девушка продемонстрировала ему карточку с гербом научного сообщества, и Астон наверняка убедился в том, что с этой габбро что-то не так. По окончании регистрации всем без исключения учёным выдавали пропуска и магнитные ключи — она не могла попасть на поверхность, обойдя эту важную процедуру. Тем более не могла что-либо привезти с собой, потому как любые сторонние предметы у учёных изымались ещё при посадке на борт орбитального шаттла. Астон пристально взглянул на девушку и вежливо поинтересовался, не является ли всё происходящее сейчас с ним чьим-то искусным экспериментом. Кодама ответила, что пролить свет на эту ситуацию смогут только представители Академии.

— В таком случае предлагаю вернуться к этому вопросу завтра, — кивнул габбро, — чтобы не нарушать цикл сна.

— Как я могу узнать номер своего жилого модуля? — задержала его Кодама. — Он находится где-то здесь…

— Тебя не заселили?

Девушка отрицательно качнула головой, и этот жест стал окончательным подтверждением того, что она попала на поверхность планеты не как все, возможно даже незаконно, хоть и имела при себе вполне легитимное приглашение. Самым правильным решением было бы сдать Кодаму представителям правопорядка, но вместо этого Астон пригласил её в свой модуль.

Предложив гостье принять душ, он прошёл к столу и занялся приготовлением ужина. Если эту габбро ищут, то точно не оставят без внимания приземление индивидуальной транспортной кабины и записи с камер, на которых видно, как они вместе заходят внутрь. Пока ключ у него — Кодама изолирована, вдобавок её пребывание здесь поможет ему поставить один эксперимент. Что бы там ни произошло сегодня в порту, Астон отказывался верить в то, что габбро — эта представительница самого логичного и законопослушного в Федерации вида — могла нелегально проникнуть на Экат со злым умыслом. Способ, благодаря которому она всё же здесь оказалась, его тоже не интересовал — лишняя информация. По той же причине и Кодама не стала вдаваться в расспросы.

— Уменьшение суточного рациона негативно скажется на твоём состоянии, — заметила она, подходя к столу.

— На твоём тоже, — кивнул Астон. — Но раз уж мы оба оказались заложниками чьей-то ошибки, предлагаю разделить эту порцию. Также я хочу попросить тебя принять участие в одном эксперименте.

— Только если это не потребует сложной умственной работы, — обозначила свои условия девушка.

— Это потребует общения в продолжение всего вечера и, если я правильно понял, совместного сна.

Кодама бросила взгляд на кровать:

— А мы на ней поместимся вдвоём?

— Если ляжем боком, то полагаю, что да.

Астон предупредил девушку, что эксперимент будет носить социальный характер, поэтому не может быть объяснён логически, также её потом попросят описать своё состояние и реакции, но это не займёт много времени.

Кодама согласилась: лучше провести ночь так, чем на посту службы безопасности или в зале ожидания. Однако разговоры во время еды она находила потенциально опасной затеей, поэтому предложила поесть молча. Астон поддержал это решение и добавил, что хорошо бы в таком случае также не отвлекать друг друга взглядами. В итоге с едой они управились за пять минут.

— В какой области ты проводишь исследования? — спросила девушка, когда с ужином было покончено.

— Прикладная социология.

Кодама сосредоточенно уставилась на информационный терминал, выглядывавший из-за правого уха её собеседника. С его слов выходило, что Астон работает с аспектами, к которым сам не имеет предрасположенности, а именно изучает эмоции и социальные взаимодействия — звучало ещё более странно, чем её сегодняшняя ложь.

— Я выступаю в роли стороннего наблюдателя, — пояснил габбро, видя, что девушка задумалась, — регистрирую внешние проявления эмоционального состояния. Изменения в интонации, скорости и чёткости речи, ответную реакцию на раздражители и смену паттернов поведения.

— Но как… — Кодама запнулась, подбирая подходящие слова, — как ты определяешь, какая из реакций на тестовую ситуацию является искомой?

— Это определяю не я. Моя задача состоит в том, чтобы максимально подробно описывать эти реакции, классифицировать их и составлять схемы эффективного с точки зрения логики взаимодействия.

Астон умолк и после непродолжительной паузы попросил гостью тоже что-нибудь рассказать о своей профессиональной деятельности. Кодама озвучила одну из усвоенных ей «эффективных социальных схем»: лги на благо собственного удобства.

— И ты воспользовалась ей, чтобы попасть на поверхность, — догадался Астон.

— Если ситуация, в которой я оказалась, не смоделирована искусственно, то Академии нужно очень задуматься о своей системе безопасности, — изрекла Кодама усталым голосом и коротко зевнула.

Поразмыслив немного над её успехом, Астон предположил, что девушке случайным образом удалось извлечь выгоду из страха рабочих перед Академией и безупречной репутации габбро, поэтому в её ложь так легко поверили. За время работы в Академии он понял, что эмоции занимают важное место в жизни окружающих — это их способ воспринимать реальность. Таким образом, залогом успешной коммуникации является умение формировать положительное мнение о том, что для тебя важно в разговоре, и ложь, видимо, может считаться одним из методов достижения этой цели.

Слушая его, Кодама всё больше отмечала, как легко они находят общий язык, хоть и были подготовлены для работы в разных профессиональных сферах. Ещё девушка поймала себя на мысли, что не может вспомнить ни одной коммуникации, когда бы говорила с кем-то просто так. Правильно ли это? Правильно ли то, что она прилетела в Академию, не пройдя предварительную психокоррекцию? Она ведь фактически не закрыла свой предыдущий контракт: слишком хотела освободиться от гнёта капитана, вот и сбежала сюда по первому зову.

Астон погасил свет, и Кодама поняла, что слишком устала, чтобы сейчас о чём-то думать. Голова девушки коснулась в меру жёсткой поверхности, служившей им кроватью, и сон тут же овладел её сознанием. Последние слова гостеприимного хозяина прозвучали как в тумане: Астон пожелал ей доброй ночи.