Дети свободы

Адам Заитов

Единые ценности – единое человечество. Таков лозунг граждан Союза Человечества – глобального государства, объединившего людей на основе идей гуманизма, равноправия и прогресса. Нет больше места делению на нации, религии или даже традиционные семьи. И только небольшая группа людей, именуемых архаиками, продолжает придерживаться старой морали. Однажды Союз Человечества предпринимает попытку решить проблему архаиков раз и навсегда…

Глава VI. Изгой

Статус столицы крупнейшего государства в истории способствовал росту числа жителей и без того густонаселённого Лондона. К 2068-му он уже представлял собой крупнейшую агломерацию Европы. С другой стороны, теперь это был город контрастов, где фешенебельные небоскрёбы соседствовали с кварталами трущоб, населённых беднотой. Одной из таких зон был район Хекни, и ранее не считавшийся особо благополучным, а сейчас ставший пристанищем для многочисленных бедных мигрантов со всех концов Союза, а заодно и скопищем криминальных группировок. Эксперимент с унификацией, призванный побороть вражду между людьми на базе родовых, этнических и религиозных различий, на деле способствовал росту социального неравенства. Ведь теперь успех человека определялся его личными качествами, а семья, клан или религиозная община больше не заботились о нём. Очень быстро всё общество, построенное синими бригадами, разделилось на три категории — привилегированный класс успешных людей, средний класс и маргиналов — неудачников, которые не смогли состояться в жизни.

В сырой дождливый день, топчась в слякоти, по улицам Хекни пробирался невзрачный человек, одет он был кое-как — в старый потрёпанный плащ и ветхую шляпу. Весь его вид неопрятной бедности говорил о том, что у человека нет пристанища. Наконец, уже весь промокший, он дошел до искомого дома, вход которого охранял чернокожий верзила.

— Мне назначено, — сказал человек охраннику, который недоверчиво смотрел на него, — я к доктору Бойко.

— Кибермодов не пускаем, — вымолил громила после некоторого молчания, уставив взгляд на металлическую кисть незнакомца.

— Это не имплант! Это протез! — оправдывался незнакомец, — вот, взгляни! Он снимается!

Незнакомец другой рукой, на которой отсутствовали два пальца, повернул металлический протез и смог его вытащить. У человека отсутствовала кисть и большая часть предплечья. Поняв, что перед ним не киборг, а обычный инвалид, охранник сквозь зубы произнёс «входи» и пустил человека внутрь.

Здание оказалось больницей, грязные коридоры были переполнены чумазыми пациентами из числа городской бедноты. Человек с протезом был здесь в первый раз и поэтому не сразу нашел нужный кабинет.

Однорукий толкнул дверь плечом.

За столом сидел усталый рыжеватый доктор в застиранном халате и что-то писал. Он мельком взглянул на вошедшего и воскликнул:

— Кевин, где тебя носило?

— Ты не говорил, что работаешь в такой дыре! Я с трудом нашел это место! — огрызнулся пришелец, оглядывая невзрачное больничное помещение.

— Я там, где от меня больше пользы. Правительству наплевать на маргиналов. Врачам, впрочем, тоже. Все думают о карьере, деньгах, статусе в обществе. А людям кто поможет? Только Бойко поможет! — говорил о себе в третьем лице слегка чокнутый доктор.

— Ты неисправимый альтруист, Бойко, — улыбнулся Кевин.

— Закрой дверь! Никто не должен видеть то, что мы сейчас сделаем, — насторожился доктор, — охранник не заметил, что ты кибермод?

— Он обратил внимание только на протез.

— Это хорошо, потому что удалять кибернетические импланты без лицензии запрещено. Это одна из немногих больниц в Хекни, и мы не можем позволить, чтобы её закрыли. Поэтому, если что — я тебя не знаю!

— Мне-то не нужно объяснять такие вещи. Ты же знаешь — я сам служил в Специальном Отделе.

— Ничего я не знаю и знать не хочу. Ты молчи и раздевайся, — доктор впопыхах наводил порядок на операционном столе.

— А с санитарией у тебя не очень… — хмыкнул кибермод.

— Да валяй уже!

Кевин снял верхнюю одежду, затем рубашку, подозрительно глядя на не особо чистый операционный стол и острые скальпели, которые доктор разложил перед ним. Бойко вышел из операционной на несколько минут и вернулся с клеткой, в которой была живая мартышка.

— А это ещё зачем?

— Много вопросов задаёшь, Кевин!

— Ладно. Вытащи из меня уже эту штуку.

Под «этой штукой» Кевин подразумевал вшитый в него регулятор гормонов. Мускулистое тело выдавало в нём бывшего спецназовца. Однако, отсутствие кибернетических имплантов вместо утерянных конечностей говорило о том, что ветеран некогда впал в немилость командования и был исключён из состава вооруженных сил. В отличие от обычных дешевых протезов, импланты обладали почти такой же функциональностью как живые человеческие органы, кроме того, они интегрировались с нервной системой носителя напрямую — человек даже не чувствовал, что они искусственные. Кевин же ничего такого не получил, несмотря на годы преданной службы государству, как не получил и достойную ветеранскую пенсию, довольствуясь обычным пособием по инвалидности, словно он был гражданским. Единственный имплант, который государство оставило Кевину — это регулятор гормонов, призванный контролировать его поведение.

Найти врача, согласного снять имплант, было для него непросто — во-первых, дорого, а во-вторых, это было противозаконно. К счастью для Кевина, его старый знакомый, доктор Бойко, поселился среди убогих жителей трущоб, желая помогать маргиналам. Не без уговоров, добрый и слегка чокнутый Бойко согласился помочь другу.

— Бойко, ты так и не сказал, что тут делает обезьянка?! — уже лёжа животом на операционном столе спросил из любопытства Кевин, в то время как доктор делал глубокий надрез возле его правой почки.

— Лежал бы ты спокойно, Кевин! Я тебе даже обезболивающее не могу вколоть, так как твой регулятор контролирует всю твою эндокринную систему! Когда я его вытащу, тебе станет очень больно…

— Успокоил! Нее, ну так не честно. Я тут помру скоро, если не от предстоящего болевого шока, то от какой-нибудь инфекции точно! А ты не хочешь раскрывать мне тайну, которая меня так и снедает! — Кевину становилось всё веселее, поскольку регулятор гормонов вбрасывал в его кровь адреналин, чтобы подавить боль. Много адреналина.

— У тебя крыша едет от избытка адреналина. Потерпи!

Доктор наконец-то добрался до искомого импланта, но не стал его сразу удалять. Вместо этого он поставил рядом мартышку, которую предварительно вырубил наркозом и точно так же разрезал её в области почек. Затем, он аккуратно удалил имплант у Кевина, зашив после повреждённые сосуды, на что пациент среагировал пронзительным вскриком. Устройство, которое вытащил Бойко, напоминало маленькую механическую медузу. Из её металлической сердцевины, торчали хаотично движущиеся тонкие щупальца. Оно казалось живым существом, а не кибернетическим устройством.

— Поверить не могу, что эта дрянь была во мне! — удивлённо произнес Кевин, с трудом через плечо разглядывая, что там вытащил из него доктор.

— Лежи спокойно, я ещё не зашил тебя полностью!

— Дай мне потом эту штуку, чтобы я её растоптал!

— Нельзя!

Доктор подошел к своей обезьянке и медленно пересадил ей имплант. Щупальца сами нашли нужные кровеносные сосуды и присосались к ним. Только после этого он зашил обоих своих пациентов — животное и Кевина. Когда всё закончилось, Бойко обратился к Кевину:

— Теперь слушай меня внимательно, Кевин. Каждый регулятор гормонов имеет встроенный передатчик, который раз в сутки отправляет своеобразный отчёт об эмоциональном состоянии носителя на центральный сервер. Стоит удалить имплант солдату, как менее чем через сутки это становится известно властям. Если твоё бывшее командование узнает, что мы вытащили регулятор гормонов, то нас обоих ждёт тюрьма.

— Весело!

— Ага, ещё веселее будет если я из-за этого потеряю врачебную лицензию и не смогу никого лечить, даже когда выйду из тюрьмы! К счастью, каждая модель регулятора гормонов проходит испытание на обезьянах и поэтому имеет совместимость с тканями всех приматов, а не только людей. Это позволило нам пересадить твой имплант мартышке. Поэтому будь внимателен и регулярно корми эту обезьянку, — доктор протянул Кевину клетку со скулящей мартышкой, — Пока она жива, центральный сервер не распознает экстракцию!

— Ты не предупреждал, что мне теперь придётся заводить животное.

— А ты не спрашивал!

— Мне что, теперь всю жизнь с ней нянчиться? А если она сдохнет?

— Это капуцин. Они живут примерно сорок или сорок пять лет. Этому малышу около пяти лет. Так что у тебя больше тридцати лет в запасе.

— А после?

— А после «либо шах умрёт, либо ишак»!

— Что это значит?

— Ты не слышал истории про Ходжу Насреддина?

— Я бывший солдат, а не бывший ботаник.

— Что за народ пошел, никто классику не читает! — посетовал доктор.

— Нет, ну серьёзно, если мартышка сдохнет раньше, чем через тридцать лет? Что мне делать?

— Ну приходи снова — пересадим другой. Только у тебя будет меньше суток для этого…

— А они не определят, что имплант теперь на мартышке, а не на мне?

— Если внимательно будут читать отчёты о твоём, то есть мартышкином, эмоциональном состоянии, то определят серьёзное гормональное нарушение. Благо, насколько мне известно, никто эти отчёты не проверяет. Фиксируют лишь сам факт наличия прибора на ветеранах.

— Это не сильно успокаивает…

— Извини, но это всё, что я смог для тебя сделать.

— Ладно, извини, дружище! Ты действительно очень сильно выручил! Спасибо!

— Всегда рад помочь. Кстати, когда ты переодевался, то выронил это…

Доктор протянул Кевину цепочку с крестиком, которую тот молча надел.

— Ты — архаик? — спросил доктор у друга.

— Я сам не знаю, кто я. Пока ещё не знаю…

— Тебя поэтому выгнали из Специального Отдела?

Кевин промолчал.

— Следовало догадаться… такой храбрый солдат, герой войны… — Бойко продолжал, — могла быть только одна причина, по которой они могли так поступить с тобой! В нашем мире прощается всё, кроме того, что ты верующий.

— Вот мне это и не простили. Не простили несмотря на то, что я ценой своего здоровья спас отряд от атак красных бригад!

— Это тогда ты потерял руку и пальцы на другой руке?

— Да. Это было очень опасное задание, в самой глубине Красной Зоны. Красные бригады зажали нас со всех сторон. Рискуя собой, я уничтожил один их мехов — это такие большие пилотируемые роботы. Когда он взорвался, я находился слишком близко, мне оторвало одну руку и покалечило вторую. Меня эвакуировали с поля боя в бессознательном состоянии, в одежде врачи обнаружили крестик. Вылечить-то, меня вылечили, но отдали под трибунал якобы как шпиона архаиков. Мне дали условный срок и выгнали из Специального Отдела, лишив всех наград. Из героя я в одночасье превратился в изгоя…

— Это ужасно! Я, конечно, сам не архаик, но не приветствую то, как правительство с вами поступает!

— Когда-нибудь, они поплатятся за свою несправедливость! — решительно произнёс Кевин.

— Ты уж береги себя… Ещё не всё потеряно в жизни. Авось и найдёшь себя!

— Ещё раз спасибо, Бойко, за всё, что ты для меня сделал. Ты настоящий друг! — Кевин похлопал доктора по плечу и уже собрался к выходу, взяв свою обезьянку.

— Кстати, Кевин… я что-то забыл, ты в каком подразделении служил?

— В шестой оперативной группе…