Загадки Короны

Адам Джей Эпштейн, 2011

Знаете, что общего между котом Элдвином без роду без племени, сойкой-всезнайкой Скайлар и лягухом-недотепой Гилбертом? Все трое – фамильяры, то есть животные, владеющие магией, верные друзья и помощники волшебников-людей. А еще Элдвин, Скайлар и Гилберт – Трое из Пророчества. Звезды предначертали им спасти королевство от злой ведьмы-зайчихи Паксахары. Поражение в Погребенном Дворце не сломило решимости Паксахары. Прошло лишь несколько недель, и вот на Огромию обрушились новые бедствия: волшебники-люди лишились своей магии, а ведьма-зайчиха завладела Скитающейся Цитаделью. Вот-вот она нанесет новый страшный удар, от которого королевство уже не сможет оправиться. Спасти Огромию может только Ирбисова Корона. Только вот беда: никто не знает, что это такое и где ее искать… Впервые на русском языке!

2. Говорящий витраж

— Кто-нибудь видел, чтобы человек успешно воспользовался магией после зеленой вспышки? — вопрошала королева Лоранелла, обращаясь к членам Совета и встревоженным горожанам, собравшимся в большом зале Нового Дворца в Бронзхэвене.

Никто не ответил — все только мотали головами и беспокойно перешептывались.

В заднем ряду, под самым потолком, на коленях у Джека устроился Элдвин. Рядом сидели Далтон, Марианна, Скайлар и Гилберт. Все шестеро пришли сюда вместе с Эдной. Сразу после обезмагивания — так стали звать то, что произошло, — к чародейке прилетел королевский орел-гонец и доставил послание: явиться во дворец на срочное совещание. К счастью, когда они тронулись в путь, вода, хлынувшая на луга после исчезновения плотины, уже успела впитаться в землю. По крайней мере, во дворец удалось добраться посуху. Зато, пока они шли, вдоволь насмотрелись на немалые разрушения, причиненные исчезновением людской магии. Зачарованные серпы, прежде занятые сбором урожая, теперь безжизненно валялись на земле в ожидании, когда же человеческие руки поднимут их и примутся жать пшеницу и кукурузу вручную. Волшебники-целители отказывали в помощи больным. Противонасекомые пробки больше не действовали, и из-под земли тучами вылетали камнепчелы, досаждая всем, кроме Гилберта. Прежний учитель Далтона, Марианны и Джека, Кальстафф, не стал бы показывать юным ученикам, что он встревожен или расстроен. А вот Эдна, напротив, и не думала ничего скрывать.

— Скверно, очень скверно, — твердила она всю дорогу, пока компания не достигла дворцовых стен, обгоревших и дымившихся из-за падения висячих светильников.

Элдвин не сводил взгляда со стола в форме полумесяца в передней части большого зала. Во главе стола стояла королева. Рядом с ней восседали в креслах мужчины и женщины — по пятеро слева и справа. Они были облачены в колдовские мантии разных цветов, сообразно традициям земель, которые представляли. И фамильяры с ними были тоже самые разные — от обычной пузатой ласки до весьма необычного, ползающего по стенам динго.

— Эти десятеро, что сидят по правую и левую руку королевы, — члены Совета старейшин, — шепотом пояснил Марианне Далтон. — По одному от каждой из десяти земель.

Сам зал был просто громадный, со сводчатыми потолками и витражными окнами. Самый большой из витражей изображал вихри серебристой пыли над пиками Кайласы. Сотни именитых горожан расселись на скамьях, что тянулись рядами вдоль стен большого зала. Волшебники и неволшебники бок о бок замерли в ожидании ответов на вопросы.

— Это все духи из Завтрашней Жизни! — выкрикнул голос из толпы. — Явились, чтобы проклясть нас!

— Нет, это взорвался эстриутус! — вмешался другой горожанин

— Ставлю свою козлиную ферму, что тут не обошлось без рудокопов из Кайласы! — заявил фермер. — Они наложили всасывающее проклятие — вот и высосали всю магию!

Ну, это уж слишком, подумал Элдвин. Два первых предположения еще куда ни шло.

— Боюсь, дело обстоит куда хуже, — заговорила королева. Ее голос, вопреки всеобщей тревоге, звучал успокаивающе. — Это не космическое явление и не несчастный случай. Это преднамеренное нападение, и цель его такова: лишить Огромию магии — но не всякой, а лишь человеческой. Животные сохранили свои способности — и это не просто совпадение. Я не сомневаюсь, что обезмагивание наслало на нашу страну именно животное!

Элдвин знал, кого королева имеет в виду.

— Паксахара, — продолжала королева. — Столь мощное, столь всеохватное заклинание могла исторгнуть только Скитающаяся Цитадель. И коль скоро Паксахара похитила мой браслет, Цитадель подвластна лишь ей одной.

Элдвин уже слышал о Скитающейся Цитадели: эта сокрытая крепость каждый день переходила с места на место. С ее вершины можно было насылать мощные заклятия, способные поразить всю Огромию. Раньше Цитадель подчинялась королеве и служила для защиты королевства. А теперь… Страшно подумать, какое зло причинит стране эта древняя магия в лапах Паксахары.

— Ну нет, не дождетесь! — проревел какой-то бородатый волшебник. — От палочки нынче толку мало, но меч-то со щитом все еще при мне, да и пара кулаков в придачу!

— Урбо не один! Я встану рядом с братом! — поддержал бородача другой волшебник, по виду явно его родственник. — Да кто вообще боится этой косой трусишки?

По рядам прокатился дерзкий смешок. Собравшиеся в зале немного приободрились. «Зря веселитесь», — хмуро подумал Элдвин. Все эти люди просто не видели, что может творить Паксахара. Не смотрели в ее ледяные алые глаза.

— Заклятие долго не продержится! — выкрикнула горожанка из толпы. — Глядишь, к рассвету все и наладится!

Похвальба эта, конечно, была пустой, однако людям от нее полегчало. Все воспряли духом и почувствовали себя сплоченными.

Королева подняла волшебную палочку, прося тишины:

— А теперь я хотела бы выслушать, что Совет…

И тут раздался этот звук — словно когтями скребли по зеркалу. Элдвин задрал голову к окну. Витраж с пиками Кайласы вдруг начал меняться. Треугольники разноцветного стекла задвигались, составляя новое изображение — серую зайчиху Паксахару. Образ угрожающе улыбнулся, и губы витражной Паксахары задвигались, произнося слова.

— Вот вопрос: что есть волшебник, лишенный магии? — зазвучал насмешливый голос. — Драконий корм, вот что!

Скайлар аж взбеленилась — Далтон едва успел ухватить взметнувшуюся вверх сойку за хвост.

— Что ж, этим злосчастным поворотом событий я не премину воспользоваться, — продолжал жуткий витраж. — И кстати, можете поблагодарить королеву Лоранеллу. Если бы она ценила меня по достоинству, я никогда не смогла бы предать ее.

— Я знаю, что ты жаждешь заполучить мою корону, — сказала королева. — Но какой в ней прок, если никто не последует за тобой?

— Это ты правишь, внимая воле народа, — ответила Паксахара. — Я же буду держать всех в страхе под тяжелой лапой.

— Ну попадись мне только, испробуешь, каков мой клинок, — погрозил Урбо.

— Так отправляйся и разыщи меня. И кто же тем временем защитит твою семью? — осведомилась Паксахара, и от самого ее голоса словно повеяло холодом.

При слове «семья» Элдвин покрепче прижался к Джеку. Семья — вот чего ему по-настоящему не хватало, больше, чем чего-либо еще.

— Мы однажды справились с тобой! — дерзко и торжествующе выкрикнула Скайлар. — И снова справимся, не думай!

Гилберт спрятался поглубже в Марианнин карман.

— Говорила бы за себя, — еле слышно проквакал лягух.

Красные стекла, заменявшие витражной Паксахаре глаза, повернулись в сторону троих фамильяров в заднем ряду.

— Откуда такая ненависть? — проговорила зайчиха. — Ведь мы на одной стороне. Будь вы поумней, бросили бы своих верных и присоединились ко мне. Многие животные уже так и сделали.

— Мы Трое из Пророчества! — взвился Элдвин. — Нам предначертано остановить тебя!

— Пророчества не всегда сбываются, — ухмыльнулась Паксахара. — Но теперь-то я не склонна вас недооценивать. Если понадобится, лишу магии и животных-волшебников, хоть это и создаст мне определенные неудобства.

Королева Лоранелла заговорила снова, и теперь в ее голосе звучал гнев.

— Почему ты явилась сюда в таком обличье? — спросила она свою бывшую преданную спутницу. — Чего ты хочешь?

Паксахара перевела стеклянный взгляд на королеву:

— Хочу, чтобы все двуногие склонились передо мной. Чтобы ты отреклась от престола и присягнула на верность истинным хозяевам Огромии. Чтобы ты подчинилась мне, подобно тому как я подчинялась тебе: ты звала меня фамильяром, но на деле я была для тебя всего лишь прислужницей.

— Я была твоей верной, а ты моей спутницей. Мы трудились вместе, — отозвалась королева. — Я никогда не склонюсь перед тобой.

— Я не сомневалась, что ты так скажешь. Жду не дождусь, когда ты будешь молить меня о милосердии.

Сквозь витражную Паксахару поблескивало солнце. Так странно это смотрелось — зловещее рядом с прекрасным.

— К полнолунию восстанет новое Воинство Мертвецов — на сей раз из животных. И это войско двинется вперед, завоевывая и подчиняя, и не будет знать отдыха, покуда все люди до последнего не склонятся перед ним.

Стекла снова задрожали. Но вместо того чтобы вернуться к прежнему виду, витраж вдруг начал рушиться. Разноцветные стеклянные треугольники, острые как нож, градом посыпались на королеву и ее советников. Старейшины пригнулись к столу, горожане закрыли головы руками. Магия больше не спасала, и битое стекло вовсю царапало и протыкало кожу и шкуры. Наконец последние осколки упали на пол. Люди и животные опасливо выбирались из укрытий — мало ли что еще может выкинуть Паксахара. Элдвин быстро оглядел собравшихся в зале: кажется, всерьез никто не пострадал — так, мелкие порезы. Королева сделала всем знак вернуться на места.

— Не будем поддаваться смятению. — Лоранелла пыталась успокоить перепуганных подданных. — Если мы хотим вернуть себе магию, наша единственная надежда — Скитающаяся Цитадель. — Королева поднялась на ноги. — Только с ее помощью мы остановим Паксахару.

Заговорила старейшина с голубым платком на голове:

— Мы можем собрать отряд следопытов и армию из добровольцев. Попробуем прочесать всю страну.

— Нет, Огромия слишком велика, а до полнолуния осталось лишь восемь дней, — покачала головой королева. — Без браслета нам ни за что не отыскать Цитадель.

По залу прокатился шепоток, а потом все умолкли. Молчание длилось и длилось, пока не встал еще один старейшина — эстовиец, судя по черному одеянию. Кожа у него была сероватая, безжизненная, а глаза ввалились глубоко внутрь. На лысине волшебника тут и там торчали островки свалявшихся волос, а остальные, похоже, выпали пучок за пучком.

— Есть еще один способ… — начал он.

— Если знаешь, говори, Фейнам, — поддержала его королева.

— Тайны Скитающейся Цитадели мне неведомы. Но будь при мне моя магия, я бы кое с кем побеседовал. С Агорусом, прославленным зодчим, который строил Цитадель. Однако при нынешних обстоятельствах мне не под силу говорить с мертвыми.

— Ну и молчал бы тогда! — возмутился голос из толпы. — Только время зря теряем.

— Нужен другой план, — добавил другой голос.

Уголком глаза Элдвин заметил, что Скайлар зашептала что-то в ухо Далтону. Мальчик послушал и несколько раз медленно кивнул. Потом встал и прокашлялся. Любой фамильяр может говорить со своим верным и волшебниками-мастерами, которые за долгие годы упражнений обретают способность понимать язык животных. Но обычные люди и волшебники рангом пониже фамильяра не поймут.

— Мой фамильяр может это сделать, — объявил Далтон. — Скайлар владеет многими умениями, недоступными ее сородичам. Она изучала некромантию. Скайлар считает, она сможет поговорить с умершим.

Элдвин знал, что его подруга не чужда опасной магии. Он сам видел, как сойка пыталась воскресить мертвого жука. Результат вышел такой, что аж мороз по коже. А еще Скайлар наверняка что-то недоговаривает насчет того колечка с драгоценными камешками, что красуется у нее на лапке. Но это одно, а сейчас-то совсем другое. Вон как все уставились на голубую сойку. Точно ли она справится?

— Она лишь голубая сойка, — возразил Фейнам. — Ее дар — иллюзии. Ни одно животное доселе не обладало способностью говорить с мертвыми. Думаешь, она обладает?

— Скайлар стремится к большему, — вступился за фамильяра Далтон.

— Такое колдовство животным запрещено, — вмешался еще один старейшина. — Поглядите только, что сталось с Паксахарой.

— Но времена меняются, — улыбнулась Лоранелла. — Магия покинула нас, и все, что нам остается, — довериться нашим друзьям-животным.

Королева вышла из-за стола и направилась по проходу к Скайлар, так и сидевшей на плече у Далтона.

— Вы, фамильяры, всегда найдете чем удивить, верно? — произнесла она, и в голосе ее зазвучала надежда. — Возможно, это и есть ваш следующий шаг к исполнению Пророчества.

* * *

В девять утра королевский экипаж уже катил на юг через Браннфалькову теснину, в сторону холмов, что жались к восточному берегу Эная. Без скороходного заклинания Лоранеллы лошадям приходилось полагаться только на собственные ноги. Королева рассудила, что лучше выехать, пока солнце еще не встало, — ведь при свете луны, наверное, нелегко будет искать то, ради чего затевалось путешествие.

Из окна золоченой кареты Элдвин разглядывал пышные луга на склонах и овец с желтовато-зеленой шерстью — в точности как трава, которую они щипали. Кот сидел на коленях у своего верного; мальчик тоже вовсю глазел по сторонам — еще бы, уж на что Элдвин мало повидал в своей жизни, а Джек и того меньше. Рядом устроились Далтон и Марианна со своими фамильярами. Марианна уснула, опустив голову на плечо Далтону. Скайлар в преддверии важного задания зазубривала карманный свиток по некромантии, еле слышно бормоча заклинания.

— Даже если повторять заклинания Виверна и Черепа про себя, это не проходит бесследно, — предупредил Фейнам. Он выпростал из-под черной мантии безволосые руки с темными перекрученными венами. — Слишком часто доводилось мне читать подобные свитки.

Старейшина сидел напротив юных волшебников, рядом с королевой, чародейкой Эдной и Столикс, которая подремывала на шее у своей верной. Фейнама позвали, чтобы он показал место, где была построена Скитающаяся Цитадель, — считалось, что именно оттуда Агорус отправился в Завтрашнюю Жизнь. Фейнам разбирался в некромантии, и, наверное, от его знаний толк будет немалый. По крайней мере, Элдвин так думал. Иначе чего ради терпеть, как он всех тут запугивает?

Гилберт все не мог глаз отвести от угольно-черной змеи, свернувшейся на полу прямо напротив. Это был фамильяр Фейнама по имени Рамот — его чешуйчатая кожа могла при желании вспыхнуть огнем.

— Не нравится мне, как он смотрит, — зашептал Элдвину лягух. — Знаю я этот взгляд. Так и видит меня на бутерброде.

Обычно Элдвин не придавал значения стра — хам Гилберта, но этот фамильяр-рептилия и вправду так облизывался, что кот поневоле задумался, как бы не попасть в его меню вместе с лягухом.

— Уже за следующим холмом, — сказал Фейнам кучеру, сжимавшему поводья четверки лошадей.

Карета остановилась, и Далтон легонько подтолкнул Марианну: просыпайся, мол. Она открыла глаза и застенчиво улыбнулась Далтону. Вдруг девочка заметила несколько мокрых пятнышек на плече Далтона и, вспыхнув, поспешила их стереть:

— Вообще-то, я не пускаю слюни, когда сплю.

— Наверное, побочное действие заклинания Паксахары, — ухмыльнулся Далтон.

Элдвин уже не впервые наблюдал за шутливыми перебранками между Далтоном и Марианной. Кот догадывался, что, видимо, так мальчики и девочки показывают, что нравятся друг дружке.

Чародейка Эдна вывалилась из кареты первой. И неудивительно: всю дорогу она жаловалась, что ее укачивает на этих ухабах. За ней последовали остальные, причем Гилберт, едва коснувшись земли, стал пристально следить за Фейнамовым змеем.

Вся компания двинулась от дороги к небольшому холму — там, на его вершине, выступал из травы большой, отполированный до блеска серый четырехугольный камень. На нем стояло что-то вроде клейма — восемь лучей, торчащих из круга. Камень глубоко врос в землю. Вроде увязшего в холме напоминания о крепости, которая была тут давным-давно, а потом пропала. Вся эта архитектурная древность поросла травой, как и склоны холма.

— Это краеугольный камень неуловимой Скитающейся Цитадели, — пояснил Фейнам, вытянув костлявую руку в сторону серого обелиска. — Его оставили тут нарочно, он отмечает место, где прежде была главная башня.

— Ты уверен, что дух Агоруса обитает здесь? — спросила Лоранелла.

— Каждая уходящая душа обретает собственные врата в Завтрашнюю Жизнь, — ответил Фейнам. — Это самое важное место для умершего. Я твердо верю, что дух великого зодчего, строителя невозможного, живет именно тут.

Скайлар спорхнула с плеча Далтона и подлетела к камню. Развернув свиток, она зачерпнула из сумочки пригоршню серебристого порошка.

— Серебряная пыль — слабая замена обсидиану, — проворчал Фейнам. — Если сумеешь держать заклинание столько, чтобы получить ответы, считай, тебе повезло.

На Скайлар слова старейшины, похоже, не произвели впечатления. Сойка не теряла присутствия духа. Она закрыла глаза, сосредоточилась и начала произносить заклинание.

— Агорус, внемли моему зову и обрети дар речи еще раз, — протяжно говорила Скайлар, запрокинув голову к небу. Она подбросила порошок к небу и пропела: — Мортис коммуникатум!

Ничего не произошло. И не происходило довольно долго. Элдвин уже успел подумать, что у Скайлар ничего не вышло. Но вдруг в воздухе возник голубоватый туман и заклубился вокруг камня. Он все сгущался и сгущался, и Элдвин увидел, как в тумане соткалась слабо мерцающая фигура. Кот с изумлением наблюдал, как перед ним обретал зримый облик вовсе не человек, а… бобер!

— Я так и знал, — пробормотал Фейнам. — Не под силу птице подобная магия!

— Прошу прощения, — обратилась Скайлар к четвероногому созданию. — Кажется, мне нужен был кто-то другой.

— То есть ты пробудила меня по ошибке? — сказало создание. — И это посреди самого безмятежного из снов!

— Но, возможно, ты тоже сможешь нам помочь. Ты не знаешь человека, пребывающего возле этого камня в Завтрашней Жизни? — спросила Скайлар. — Прославленного зодчего, известного под именем Агорус.

— Ты меня совсем запутала, — помотал головой бобер. — Так тебе нужен человек или Агорус?

— Это одно и то же, — вмешался Фейнам, уже начав терять терпение.

— Тогда вам не повезло, — пожал печами бобер. — Жалко, конечно. Если бы вы разыскивали бобра по имени Агорус, вы бы его нашли.

Вся компания недоверчиво уставилась на призрака. Бобер улыбнулся и помахал лапой.

— Так это ты прославленный зодчий Агорус? — спросил Фейнам.

Элдвин тут же понял, что так и есть и что все они совершили очень человеческую ошибку. Они почему-то думали, что величие Огромии не может быть заслугой животных.

— Ты же бобер! — Изумленный возглас Гилберта выдал то, что подумали все.

— Тут не поспоришь, — согласился Агорус. — Бобром я ушел из жизни, бобром остаюсь и здесь. Хотя, если бы существовала возможность родиться заново, я бы, пожалуй, подумал об облике газели — до чего дивные, изящные создания. Скажи-ка мне, синяя птаха, сколько лет прошло со времени Поворота? Два, три?

— Чуть больше четырех тысяч, — пискнула Скайлар.

— Хм. Надо же, как быстро время идет в Завтрашней Жизни. Казалось, я буквально вчера наблюдал за работой пауков-подъемщиков из Дальпесков, как они строят Скитающуюся Цитадель. Вы же заметили — вон их знак. — Агорус махнул лапой в сторону круга с лучами, выбитого на краеугольном камне. — Удивительные существа. Размером раз в восемь больше обычных пауков, а уж паутина у них выдерживает булыжник. Но сами по себе они бы ничего не сделали — без моего тщательно выверенного замысла. Цитадель — что за чудо инженерной мысли, уж простите мне мою нескромность! А оборонительная башня какая! Могла усыпать заклинаниями все от Животского каньона до южного течения никогда не молкнущего Эная! И этот шар-переместитель, скрытый в стеклянном полу, — с ним Цитадель никогда не появлялась в одном и том же месте дважды, и ее невозможно было осадить!

— Мы в беде и явились сюда с очень важным вопросом, — перебила Скайлар. — Есть ли какой-то способ призвать Скитающуюся Цитадель без деревянного браслета?

— Деревянный браслет? — переспросил Агорус. — Я что-то не припомню никаких деревянных браслетов, связанных с Цитаделью.

— Это мой браслет, — пояснила королева. — Реликвия, принадлежавшая королю, моему прапрадеду. Я забрала браслет из Погребенного Дворца, сразившись с Восставшими Мертвецами.

— Это все неизвестные мне истории. В мои дни Скитающуюся Цитадель нельзя было призвать какой-то деревянной безделушкой. Лишь один существовал способ подчинить себе могучую крепость. Ищите Ирбисову Корону! Таков завет Первых Столпов!

— Пожалуйста, помедленнее, — попросила Скайлар. — Первые Столпы. Ирбисова Корона… все эти знания давно утрачены… Ирбис — это же снежный барс, да?

— Первые Столпы — это семь племен, что правили Огромией, — с недовольным вздохом пояснил Агорус. Его мерцающий силуэт вдруг стал расплываться. — Самые сильные, самые могущественные волшебники той…

— Постой, не уходи! — взмолилась Скайлар.

Но было поздно. Туман увлек Агоруса, и его голос смолк вдалеке, а образ вновь ускользнул в Завтрашнюю Жизнь.

— Слабоваты у тебя ингредиенты, заклинание не держат, — обронил Фейнам, обращаясь к Скайлар.

Элдвин подумал, что напоминать об этом вовсе не обязательно. Скайлар и так расстроилась, это же видно: клюв опустила и крылья повисли тряпочками.

— Но ниточка у нас есть, — ободрила всех Лоранелла. — Ирбисова Корона, — повторила она. — Если отыщем этот волшебный предмет, как знать, может, и сумеем все исправить.

— Уж сколько я занимаюсь исследованиями, не встречала ни одного упоминания об Ирбисовой Короне, — заметила чародейка Эдна. — А ведь память-то у меня как у слона. Все помню.

В общем, связаться с умершим зодчим у Скайлар получилось, только от этого тайн стало еще больше. Что это за Ирбисова Корона такая? И где ее искать? Как она связана со Скитающейся Цитаделью? А эти Первые Столпы — они здесь при чем? Это все вопросы не для Элдвина — он пока что совсем новичок в делах магии.

— Тра-ля-ля тра-ля-ля-ля, — вдруг пропел кто-то.

Все заозирались в поисках странного певца. Оказалось, это был Гилберт.

— Простите, — квакнул лягух, когда все воззрились на него. — Просто ужас до чего не люблю неловкие паузы.

— Если мы хотим разузнать, где находится Ирбисова Корона, придется порыться в самых пыльных фолиантах, — заключила королева. — Предлагаю начать с Огромийских исторических архивов.

Скайлар все еще собирала свои ингредиенты. Элдвину бросилось в глаза, какой у нее измученный вид. Ее блестящее голубое оперение словно потускнело. Когда сойка взлетела, пара перьев выпала у нее из хвоста. Фейнам шел рядом, и Элдвин услышал, как старейшина прошептал:

— Попомни мои слова, пичужка. Бесследно это не проходит.