Веселая офисная жизнь

Агата Богатая (2024)

Я собрала самые интересные истории о своих бывших коллегах, над которыми можно посмеяться. Иногда и поплакать. Признаюсь, по некоторым из них я скучаю. Кладезь мудрости и талантов! Имена персонажей изменены. Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

5. Что такое Настоящая Женщина

Я не знаю, зачем согласилась на предложение приехать в гости к Владимировне. Поскольку ее огромная с высокими потолками квартира захламлена настолько, что напоминает временами сарай или складское помещение. Она обитает только в одной комнате. Три остальные превратились в хранилище для сломанной мебели, каких-то коробок и старья.

Повсюду висит паутина и лежит слоями пыль. И я начинаю кашлять от аллергии. От недостатка свежего воздуха в помещении, неприятного запаха старых затхлых вещей и сигарет.

Но мою приятельницу это не смущает. Кажется, она чувствует себя в этой беличьей клетке органично, добавляя в раковину к горе протухшей посуды еще пару чашек.

Я не хочу пить чай и есть отбивные, которые она готовила для своего ненаглядного Юры. А все валяющиеся на кухне бутылки мне хочется собрать и вынести на помойку. В глаза бросаются почему-то обои, висящие клочками по стенам. И куски очень грязных занавесок в разводах и в дырках от сигарет.

Владимировна вытаскивает откуда-то свое новое пальто, которое она взяла все-таки в кредит. Оно изумительного лавандового цвета. К нему есть еще шляпка в виде огромного рыжего пятна с искусственными перьями и цветами.

— Как я тебе? — Спрашивает у меня бывшая коллега, напяливая обнову прямо на полупрозрачный пеньюар и засовывая свои костлявые ноги в ярко-малиновые ботфорты.

— Вызывающе. — Отзываюсь я фразой из советского фильма, после которой мы обе начинаем хохотать.

— Не хватает моих салатовых перчаток и бирюзового шарфика. — Вспоминает Владимировна и быстро устраняет досадное недоразумение, превращаясь в попугая.

— Жаль, что погода нас подводит. И такой наряд будет неуместен в пурге с мокрым снегом. — Констатирую я.

— Да брось! — Фыркает Владимировна, дефилируя по длинному коридору, как по подиуму в пальто и в ботфортах, забирающих все внимание на себя своими колыханиями вокруг тощих коленок.

В этот момент я опасаюсь, что моя приятельница не впишется своей фигурой между велосипедами и лыжами, нагроможденными в узком проходе. И не зря. Владимировна задевает при повороте какой-то мешок с цементом и все его содержимое с грохотом вываливается на нее.

— Ну вот! — Взвизгивает она. — Опять в химчистку придется сдавать.

И начинает отряхиваться, становясь похожей в своей нелепой шляпе на какую-то артистку из заезжего цирка.

— Не ушиблись? — С тревогой интересуюсь я.

— Пора бы, конечно, избавиться от этого многообразия ненужных вещей. Но не могу. — Оправдывается бывшая коллега. — Советский менталитет, а вдруг еще пригодится?

— Я боюсь, что среди такого вороха барахла вы скоро и себя не найдете! — Ужасаюсь я.

— Согласна. — Кивает головой она. — Но с этой пылью и сломанными стульями мне уютнее что ли. Каждая одинокая лыжа мне о чем-то напоминает.

— Воспоминания можно хранить в душе. А не заставлять ими всю квартиру. — Сетую я. — Если лыжа потеряла пару, то ее место не в прихожей, а на свалке.

— Когда-то мы всей семьей выбирались в парк покататься на лыжах и коньках. — Вздыхает Владимировна, поняв, что оттереть строительный порошок с нового пальто ей не удастся.

Она снимает пальто. И пытается пристроить оторвавшиеся перо и драповую розу к шляпе. В ее гипюровом пеньюаре зияет огромная дыра.

— Вы, кажется, испортили белье. — Констатирую я, показывая на прореху в наряде.

— Ой. Какая я неловкая! — Сетует приятельница, засовывая пальцы в гипюровую дыру. — Подготовилась к встрече с Юрой. А он в школу пошел разбираться по поводу очередной выходки сына. Потом, кажется еще родительское собрание. Хочешь, я тебе покажу ампулы, которые мне посоветовала мой парикмахер?

Она берет старенький табурет, залезает на него и начинает искать в шкафах ту самую сыворотку, гарантирующую усиленный рост волос. Со всех щелей начинают выпадать какие-то пучки сухих трав, коробки и банки, от которых мне приходится уворачиваться.

— Да вы сейчас точно либо грохнетесь, либо разобьете что-то и меня еще покалечите! — Возмущаюсь я.

— Куда же я их засунула? — Пытается вспомнить Владимировна, продолжая ронять кухонную утварь и с грохотом катапультирует на ворох коробок.

Я подскакиваю со стула и успеваю ее поддержать.

— Право же. Еще убьюсь! — Приятельница встает, потирая затылок и продолжая вспоминать, куда она пристроила коробочку с чудодейственным элексиром.

— Пора уже вынести весь этот хлам и сделать ремонт. — Командую я, обнаруживая, что порвала колготки, зацепившись за торчащий из мебели гвоздь.

В этот момент наступает кромешная темнота. Поскольку из проводки раздается какой-то треск, а потом хлопок.

— Ой. Кажется. Опять пробки выбило. — Спокойно сообщает Владимировна, шаря в темноте и пытаясь найти телефон, чтобы подсветить.

Но я нахожу быстрее зажигалку и с помощью нее обнаруживаю свою сумочку и телефон, в котором включаю фонарь.

— Вы уверены, что это пробки, а не проводка перегорела? — Не верю ей я, чувствуя себя неуютно среди хлама.

— Слишком большая нагрузка на одну розетку. Холодильник, ночник, а когда включаешь еще и чайник, то сразу срабатывает предохранитель. — Объясняет моя бывшая коллега, пока мы пробираемся по узкому коридору, чтобы вернуть в обычное положение пробки.

Меня начинает раздражать неустроенность быта моей приятельницы.

— Давно пора привести вашу квартиру в порядок! — Ругаюсь я.

— Я — женщина, а не строитель. — Огрызается Владимировна, наощупь пробираясь в темноте.

После неудачных попыток разобраться с электричеством, моя бывшая коллега выносит вердикт:

— Опять придется приглашать электрика. А это расходы. Эх.

— Пойдемте лучше на улицу. Подышим свежим воздухом. — Предлагаю ей я, устав бороться с бытовой неустроенностью в этой квартире и страдая от едкого сигаретного дыма.

— Я не могу не накрашенная даже мусор вынести. — Говорит пенсионерка, которая пару минут назад испортила обновы.

— Ну не в темноте же сидеть! — Спорю с ней я.

— Сейчас найду свечки и зажгу благовония. И будет уютно и романтично. Мы так с Юрой иногда любим провести время за бокалом белого полусладкого. — Упирается Владимировна.

— Нет уж! — Отрезаю я. — Набрасывайте на ваш пеньюар что-то теплое и на улицу.

Я с трудом могу представить любовников среди этого бардака, называемого Владимировной романтикой.

— Исключено! — Бунтует пенсионерка. — Мне нужно быть при полном параде. Подобрать гардероб вплоть до аксессуаров. Сделать укладку.

— Какая укладка, когда на улице метель! — Пытаюсь вразумить ее я.

— Я-женщина, а не бульдозер, чтобы напялить на себя какой-нибудь спортивный костюм и разгуливать в исподнем по улице. Нет. Минимум — капля духов и шляпа для элегантности! — Настаивает на своем Владимировна.

— Тогда я вызываю такси и еду домой! — Отрезаю я. — С меня достаточно того, что я порвала колготки, а все из-за вашей любви к хламу!

— Это мелочи жизни, дорогуша! — Успокаивает меня Владимировна, в темноте закуривая.

Я достаю из сумочки телефон, чтобы позвонить мужу или вызвать такси, задевая какие-то коробочки с пузырьками, которые падают на пол.

— Вот и ампулы с сывороткой нашлись! — Радуется Владимировна, собирая по полу раскатившиеся ампулы. — Красота превыше всего!

В этот момент в дверь раздается стук. Испуганная Владимировна шепотом просит меня подойти к двери и глянуть в глазок.

— Это опять приставы или с ЖЭУ! — С ужасом произносит она. — Или соседи с жалобами.

Я подхожу к двери и слышу знакомый голос Юры:

— Открывай, дорогая. — Кричит он. — Твой зайчик голоден и превратился в волка. И тебя сейчас съест!

— Как я покажусь перед ним в таком виде? — Опять пугается Владимировна.

— Но вы успели запечь свинину. И пока он будет ее уплетать, приведете себя в порядок. Снимайте рваный пеньюар и идите встречать зайчика. Главное, чтобы в темноте он нас не перепутал. — Отвечаю ей я.

Она неуверенно открывает дверь голодному любовнику. Теперь я могу с чистой совестью сбежать из этой проклятой квартиры, решаю про себя я.