Трудный выбор

Ава Рид (2024)

Мэйси Джонс каждый день носит очки в разной оправе, любит хорошие детективы и свою работу ассистента врача. Должность в больнице «Уайтстоун» она не готова терять ни при каких обстоятельствах. Не из-за астмы, и уж точно не из-за Гранта Мастерсона. Медбрата с нахальной улыбкой. Каждый раз оказавшись рядом с ним, ее сердце начинает биться чаще. Раньше Мэйси не задумывалась о любви. Но что если для отношений с Грантом может быть уже слишком поздно?

Глава 8

Грант

— Нет. Я идиот, — бормочу я и проклинаю свою болтливость. — Прости.

— Нет, нет, — отмахивается Мэйси, улыбаясь. — Это ведь правда. Знаешь, если встретишь кого-то, кто будет выглядеть мало-мальски прилично после долгой и тяжелой смены, поездки в аэропорт, аварии и песчаной бури, будь осторожен. Это либо вампир, либо Бейонсе, тебя в любом случае уже будет не спасти.

Не могу сдержать улыбки, я счастлив, что Мэйси не обиделась. Ладно, пора заняться тем, чем собирался. Наклоняюсь и внимательно осматриваю пострадавший глаз. При этом отмечаю, что мне очень нравится светло-коричневый оттенок радужки.

— Взросление с двумя сестрами оставило на мне отпечаток. Пришлось приложить немало сил, чтобы выжить, — это не совсем правда: Кэйси и Эмберли напоминали две противоборствующие стихии, каждая была по-своему разрушительна. — И они сразу понимали, когда я пытался их обмануть, пусть это и была ложь во спасение. Они ненавидят обман. Кэйси всегда говорит: «Если и придется пережить боль, то я выберу боль от правды!»

— Это звучит очень… мудро. Наверное, здорово иметь братьев или сестер.

— Конечно.

Несмотря на бесконечные споры и ежедневные трагедии мирового масштаба, я могу положиться на них, когда понадобится, и это самое главное. Особенно когда мама или папа читают мне очередную проповедь о том, что я разрушаю свою жизнь.

Конечно, отношения между мной и сестрами — это не просто. Отношения между людьми, неважно, родственники они или нет, не появляются на пустом месте. Нужно вкладывать себя и брать в нужной мере. Вот так и получилось, что я очень люблю сестер и благодарен родителям. Я тоже не идеален, и им приходится со мной мириться. И пусть родители требовательны, в конце концов они желают нам счастья. После небольшой заминки я снова сосредоточиваюсь на «здесь и сейчас»:

— Посмотри, пожалуйста, вверх.

Мэйси выполняет указание, и я вдруг понимаю, что сижу рядом с доктором Джонс. Рядом с той самой Джонс, которая умеет широко и заразительно улыбаться, у которой коллекция очков в разноцветных оправах, которая ведет себя очень спокойно, но при этом кажется веселой. Рядом с женщиной, о которой думаю уже несколько недель, хотя на работе мы редко разговариваем. Рядом с женщиной, которую хочу лучше узнать, потому что она мне интересна. Мэйси кажется притягательной. Настолько, что я впервые за долгое время хочу понять, подходим ли мы с кем-то друг другу. В жизни, а не в постели. Не только…

Я тяжело сглатываю, подавляя странный звук, который едва не срывается с губ, и кладу руку на щеку Мэйси. Прикосновение вызывает необычные ощущения: будто по коже проскакивают электрические искры.

Дыхание Мэйси учащенное, возможно, она нервничает, глядя в потолок, пока я рассматриваю ее лицо. Веснушки рассыпались по коже, словно брызги краски, красивый разрез и форма глаз, едва заметный шрам между бровей.

Мэйси вдруг облизывает губы, потрескавшиеся из-за песчаной бури, приоткрывает их, и я понимаю, что готов переступить опасную черту.

Черт возьми! Проклятье! Ругательства — это все, что сейчас проносится у меня в голове. Сердце бешено колотится — или, возможно, мне только кажется. Понятия не имею, что со мной происходит.

Что, черт возьми, я делаю? Сам себе копаю могилу? Я ведь и до этого понимал, что не могу мыслить здраво, когда нахожусь рядом с Мэйси, не могу сосредоточиться и…

— Ты что-то видишь? — шепчет она, и ее теплое дыхание выводит меня из оцепенения.

— Э… да. В смысле, подожди минутку, — я провожу большим пальцем по ее коже и немного оттягиваю нижнее веко. Осторожно, не слишком сильно, но достаточно, чтобы разглядеть. Сначала не вижу ничего необычного, возможно, это просто раздражение? Но потом замечаю ресницу у самого уголка глаза.

Вот она.

— Ресничка. Ты почти вытащила ее. Убрать ее или попробуешь сама?

Мэйси сидит смирно, поджав губы.

— Пожалуйста, постарайся не касаться глаза, ладно? — ее голос звучит высоко, почти отчаянно, но мне это кажется милым.

— Слишком личное? — шучу я, но она не смеется.

— Я ужасно боюсь. Пожалуйста, не делай этого.

— Только не дави на меня, или я не справлюсь с ответственностью, — отвечаю, чтобы отвлечь ее внимание, пока пытаюсь вытащить ресницу.

— Ты же медбрат, Грант, — чуть улыбаясь, бормочет она. — Если ты не справишься с ответственностью, то кто?

— Доктор? — предполагаю я и в ту же секунду кладу палец на маленький волосок, чтобы удалить его из века. — Готово! — я гордо держу ресничку, будто добыл Святой Грааль или заключил поверженных титанов в Тартар. Признаться, я чувствую себя героем.

Мэйси моргает и опускает голову, я смотрю на нее, радостно улыбаясь, и держу ресничку перед ее носом. Хотя без очков она, наверное, сможет увидеть только мой палец.

— Получилось? — как и ожидалось, она прищуривается и мило морщит нос. Затем достает очки и надевает их.

— Да, справился.

— Теперь гораздо лучше. Спасибо!

Ее губы растягиваются в невероятно обаятельную улыбку, и Мэйси смотрит на меня. Опускаю руку, но мне плевать. Мыслей в голове слишком много, но в то же время я ни о чем не думаю. Моя голова полна и пуста одновременно, потому что я сижу на кровати, перед Мэйси, ее колено касается моего бедра. И сейчас она выглядит очаровательно: широкая улыбка, кривоватые очки и растрепанный пучок волос.

Монитор ЭКГ, наверное, задымится, если меня к нему подключить. Пульс слишком высокий, дыхание учащенное…

— Грант? — еле слышно произносит она, и я оказываюсь на грани фибрилляции желудочков.

— Да?

— Твоя… твоя рука.

— Что? — от неожиданности я вздрагиваю. Моя рука все еще лежит на ее щеке, которая теперь слегка покраснела. — Прости. Я хочу сказать… ну… опасность миновала, твой глаз спасен.

Она слегка наклоняет голову.

— Что ты здесь делаешь? Внизу уже все в порядке? Как обстановка в отделении неотложной помощи?

Что я здесь делаю? И что мне ответить? За последние несколько часов я так часто думал о ней и беспокоился, что имя «Мэйси», должно быть, выгравировано в каждой клеточке моего мозга…

— В отделении все под контролем, полчаса назад мы опять начали принимать людей, и с тех пор поступило всего три пациента. Я собираюсь уходить домой, Митч и еще несколько человек тоже заканчивают. Наконец-то, — вздохнув, потираю напряженную шею. — И я здесь, потому что хотел узнать, все ли с тобой в порядке. Ну, ты… то есть что у вас все в порядке. У тебя и Сьерры. Но ее здесь нет, — последние слова я говорю так быстро, что запинаюсь. Приходится откашляться.

Почему рядом с Мэйси я веду себя так, будто у меня серьезные когнитивные проблемы?

— Очень мило. Спасибо.

— Я тоже так думаю, — отвечаю и тут же морщусь. — Это было неуместно. Иногда я просто болтаю всякую ерунду.

— Как я уже сказала, ты честный. — Она улыбается, наклонив голову, будто пытается просканировать меня и понять, какие мысли крутятся в моей голове. — Мне это нравится.

Фибрилляция желудочков. Электрокардиограф заходится в истерике. Мы его теряем!

— Ну что, ты в порядке? — спрашиваю серьезно и выдерживаю ее взгляд. Я сижу рядом с ней на кровати и наслаждаюсь моментом. Наслаждаюсь тем, что нам обоим не нужно работать, и она может уделить мне больше, чем пять минут, что нам не надо заниматься десятком пациентов одновременно, и мне удалось набраться храбрости быть здесь. С Мэйси, черт возьми.

— Да, я в порядке. Насколько это возможно. И со Сьеррой, надеюсь, тоже все хорошо, — она пожимает плечами, избегая моего взгляда.

— Не совсем правда, но и не совсем ложь.

Она морщит нос и бросает на меня предостерегающий взгляд.

— Я не лгу.

— Мне это нравится, — повторяю я ее слова и с усмешкой вздергиваю брови, чтобы поднять ей настроение и дать понять, что все действительно в порядке. Она не обязана мне все рассказывать. Она может поделиться, но не обязана.

— К слову о Сьерре. Где она?

Кровать рядом с Мэйси пустует, свет в маленькой ванной выключен.

— Надеюсь, ее уже выписали. Она отчаянно сопротивлялась осмотру, но доктору Грегори удалось убедить ее. Судя по всему, у нее сломана носовая кость, или, может, в ней трещина? Точно не знаю, пока никого, кроме тебя, я не видела. — Она глубоко вдыхает и выдыхает. Она устала и встревожена, это очевидно. Ей нужен отдых, а я сижу здесь и мешаю.

— Доктор Грегори? — переспрашиваю я. Кто это, можно пояснение, пожалуйста? Почему я его не знаю?

— Новый доктор. Он временно переведен к нам из клиники Майо. Он наш лечащий врач и очень милый человек. Он позаботится о Сьерре, если ей придется остаться в больнице.

Очень милый… замечательно. Восхитительно…

Нет.

— Будем считать, что он везунчик, если переживет это. Я не волнуюсь за Сьерру, уверен, она справится. Она крепкая.

Мэйси фыркает, будто соглашаясь: да, именно так о ней все и думают.

Я понимаю, что у Сьерры Харрис есть слабые места, но прежде чем до них добраться, нужно пройти девять кругов ада и вернуться обратно. Наверное, когда ты влюблен, как Митч, это ощущается по-другому.

— Митч тоже хотел прийти сюда, но, возможно…

Раздается сдавленный крик:

— Сьерра?!

Митч врывается в палату и осматривается.

— Привет, Ривера. Осталось только распахнуть дверь с ноги.

— Где она? — спрашивает он с отчаянием в голосе, и Мэйси, похоже, находит в этом что-то забавное. Наверное, представляет его влюбленным троллем. Или то, что он игнорирует мои слова…

— Она либо дома, либо все еще на осмотре.

— Осмотр? — раздраженно переспрашивает Митч, нахмурив брови. Затем черты его лица смягчаются, и он улыбается: — Привет, Мэйси, прости, что пришел так поздно. С тобой все в порядке?

— Будет, — отвечает она, и я понимаю, как хорошо она умеет отвечать так, чтобы никто не волновался, и при этом не обманывать.

Подавляю желание сказать ей, что она может честно признаться, если чувствует себя плохо или устала, и что в этом нет ничего зазорного.

— Подозрение на перелом носа, — сообщаю я Митчу, а Мэйси подтверждает мои слова кивком.

— ¡Mierda!

— Может, она еще вернется в палату? — предполагает Мэйси, но, к сожалению, никому из нас это не известно.

Раздается стук в дверь, и входит врач в белом халате, которого я не знаю. Выглядит он как Нэш для бедных.

— Часы посещений закончились, — вместо того чтобы поздороваться или представиться, сообщает он Митчу, который, в отличие от меня, не в униформе.

Митч делает слегка насмешливое лицо и говорит:

— Vete a freír churros.

Не знаю, что это значит, но когда он говорит по-испански, это точно не комплимент. Он приберегает испанские комплименты для Сьерры, о которой теперь и спрашивает.

— Где Сьерра?

— Я здесь, тупица, — узнаю знакомый голос еще до того, как вижу ее. Сьерра входит в палату вслед за доктором, и Митч немедленно заключает ее в крепкие объятия, при этом она слегка морщится и бормочет:

— Ой.

— Ваш друг, полагаю? — спрашивает доктор и наконец представляется, но Митч его игнорирует.

— Вашей подруге повезло: носовая кость была слегка поврежденной, и потребовалось минимальное вмешательство. Кость должна восстановиться через две недели, и поддерживающий пластырь больше не нужен. Ей также дают обезболивающие средства. Гематомы, которые образуются или уже образовались, также постепенно исчезнут.

Левый глаз Сьерры немного налился кровью, это выглядит жутковато.

— Я отвезу тебя домой, — говорит Митч, нежно целуя ее в лоб и обнимая, когда они прощаются и уходят.

— Увидимся дома! — бросает Сьерра Мэйси, что для нее означает почти признание в любви.

— До встречи! — радостно отвечает Мэйси. Они действительно ценят друг друга.

— Теперь к вам, доктор Джонс. — Улыбка доктора Грегори, которую он только что нацепил, немного сползает, когда он замечает меня. — Вы работаете в этом отделении? Недопустимо сидеть на кровати пациентки во время дежурства. Пожалуйста, встаньте.

— Нет, это… — начинает объяснять Мэйси, но я кладу руку ей на колено, чтобы дать понять, что она не обязана меня защищать.

Я выполняю его просьбу и поднимаюсь. Встаю рядом с Мэйси, не собираясь уходить. Должно быть, он понимает, что я не уйду, и после короткого колебания решает игнорировать меня.

— Извините за задержку. Результаты ваших анализов готовы, — он подходит к Мэйси. Слишком близко. Боже, как же этот парень раздражает. — У вас сильный дефицит магния, уровень железа на границе нормы, но все еще приемлемый. Остальное выглядит хорошо. Вот, — он протягивает ей лекарства. — Я принес вам кое-что для приема, пожалуйста, пропейте их и сдайте анализ снова через три месяца.

— Я так и сделаю. Спасибо, — Мэйси тянется за ними и…

Его пальцы касаются ее. Они задерживаются в таком положении чуть дольше, чем нужно, пока Мэйси быстро не отводит руку с лекарством, опуская взгляд.

— Спасибо, с ней все будет в порядке, — раздраженно говорю я. Пожалуй, слишком раздраженно. Но мне все равно.

Доктор Грегори переключает на меня внимание, и я вызывающе смотрю на него.

— Я, между прочим, не на дежурстве, и вас не касается, почему я здесь нахожусь, — не самый подходящий момент, но предупреждение должно было прозвучать.

Он смотрит на меня, а я на него, прекрасно понимая, что веду себя, как кот, защищающий территорию. Хотелось бы оправдать себя тем, что сегодня был тяжелый день и это последствия стресса, но, черт возьми, это не так. Да, Мэйси — не моя собственность и не вещь, она мне не принадлежит. Это совершенно неуместно и глупо, но я ничего не могу поделать. Не сегодня. Не сейчас.

— О чем вы? — спрашивает он, сузив глаза.

— Я не медбрат в вашем отделении, — отвечаю твердо, тем самым давая понять, что его это не касается. Тем более что он не из Уайтстоун. По крайней мере, официально нет. Он скорее инородное тело, в особенности в этой палате.

— Похоже, у вас перерыв или конец рабочего дня. Хорошо, как скажете. Тем не менее соблюдайте часы посещения, — надменно добавляет он, прежде чем снова перестает обращать на меня внимание. Он с извиняющимся видом улыбается Мэйси: — Вы можете идти домой, доктор Джонс. Пожалуйста, не забывайте о лекарствах и последующем осмотре. И не забывайте наносить мазь. Царапины должны полностью зажить через несколько дней, хотя некоторое время покраснение будет заметным, — он делает небольшую паузу. — Хотите, я провожу вас вниз? Вам нужна помощь?

Что, простите? С каких это пор у врача есть время провожать пациентов к выходу из больницы? Это такая неловкая шутка?

Чтобы не рассмеяться или не ответить грубостью, мне требуется больше сил, чем если бы пришлось проходить программу тренировок Джейсона Момоа.

— Нет? — ответ Мэйси звучит неуверенно, и когда я смотрю на нее, встречаю ее взгляд. На ее месте я бы тоже счел ситуацию странной, особенно после всего, что она пережила.

— Я отвезу ее домой, — замечаю неожиданно спокойно, продолжая с улыбкой смотреть на нее.

Да, я отвезу ее домой, если она позволит.