Записки Макса Невского. Свисток смерти

Ёжи Старлайт (2024)

Желая поддержать друзей, Макс Невский отправляется в деревню Александровку. И вроде бы все идет по плану, вот только бабушка, к которой они приехали, и девушка, которую он случайно встречает в лесу, оказываются совсем не теми, за кого себя выдают. Максу надо решить, что делать. Тем временем наступают Зеленые святки, а с ними просыпается древнее колдовство…

Глава 1

Я не мог на нее насмотреться: красивая, яркая, современная, не то что моя бывшая. Я отошел, чтобы взглянуть на нее со стороны. Что вблизи, что издалека, она смотрелась просто великолепно. А какой запах… Я даже закатил глаза: с этим ароматом мало что может сравниться.

— Миша!

Я обернулся. Ко мне, перебегая дорогу на красный свет, спешил Иван Тихоходов, мой друг и бывший одноклассник.

— Ванька! — раскрыв объятия, я шагнул ему навстречу. Мы обнялись, пожимая руки и похлопывая друг друга по плечам и спине.

— Спасибо, что согласился меня выслушать, — Ваня все еще сжимал мою ладонь. Выглядел он как обычно: такой же лопоухий, с лохматой рыжей шевелюрой и голубыми навыкате глазами, в которых сейчас можно было прочесть искреннюю радость.

— Да ладно тебе…Ты еще руки целовать начни. Знаешь же, что я этого терпеть не могу. Что случилось-то? Почему так срочно? С Маринкой что-нибудь?

— Нет. То есть — да. Это твоя? Когда купил? — Теперь мы вдвоем смотрели на мою новую машину — красный «Рендж Ровер».

— Три дня назад. Можно сказать, что уже моя. Я ее в кредит взял. Нравится? — я не мог налюбоваться на свою красавицу, которая после моего старенького «Форда» смотрелась как Жар-птица против голубя.

— Спрашиваешь… Конечно, нравится! Слушай, Миш…

— Пошли в кафе, тут рядом. Там и поговорим, — и я потащил Ивана за собой. Не хватало еще, чтобы он начал озвучивать проблему, из-за которой приехал в Н-ск прямо посреди улицы.

Мы устроились на мягких диванах зеленого цвета в дальнем углу зала. Увитый живыми цветами штакетник скрывал нас от любопытных взглядов других посетителей кафе.

— Есть будешь? — поинтересовался я у Вани, про себя отметив, что спортивную куртку и клетчатую рубашку, в которых я привык его видеть, сменили качественная кожаная куртка и футболка поло кремового цвета. Чувствовалось, что над обликом моего друга поработал человек со вкусом.

— Хочу.

— Тогда по чашечке кофе? — я взмахнул рукой, подзывая официанта. Спустя несколько минут, во время которых Ваня теребил бумажную салфетку, пока не порвал ее на кусочки, нам принесли кофе. Я сделал глоток, и, зажмурившись от удовольствия (кофе в этом кафе варят восхитительный), произнес:

— Ну?

— Я хотел поговорить насчет Маринки. Повлияй на нее, тебя она послушает.

— А что с ней случилось? Три дня назад я разговаривал с ней по телефону. Не хмурься, нечего ревновать, она звонила мне по делу, — я задумался: говорить или нет Ивану, что Маринка мечтает переехать в Н-ск и просила помочь с поиском жилья, чтобы и не очень дорого, и в хорошем месте, и квартира желательно с ремонтом, но решил пока не открывать ее секрет: когда захочет, сама Ване расскажет и, чуть запнувшись, продолжил, — но кроме едва уловимой грусти в голосе, я ничего странного не заместил.

— Ты, наверное, знаешь, что родители Марины уехали на постоянное место жительства в Европу…

— Да, она говорила.

— Но это не все. Оказывается, у Марины есть бабушка. Она живет в Александровке, это деревня недалеко от Злобинска. Так вот: старушка зовет Маринку к себе, вроде плохо себя чувствует, а та ехать не хочет. Представляешь?

— Представляю. А проблема-то в чем?

— Ну как ты не понимаешь! — Ванька решительно сдвинул в сторону стоявшее между нами блюдце и подставку с солонкой и перечницей. — Это ведь бабушка! Родной человек! Как можно отказываться от поездки? А вдруг та умрет? Маринка потом себя никогда не простит!

Я понимал, почему Ваня так взволнован. Его бабушка умерла два года назад, и он остался совсем один, так как родители Ивана погибли в аварии несколькими годами раньше. Конечно, он переживает, что Марина тоже будет страдать, как когда-то он. Следующие слова Ивана подтвердили мои мысли:

— Это ведь очень хорошо, когда у тебя есть родной человек! Как она этого не понимает?

— Уверен, ты с ней уже говорил об этом, — я допил кофе и поставил чашечку на блюдце.

— Конечно! И так ее убеждал и эдак, а она — ни в какую! Не хочет ехать в деревню и все! Уперлась…

— А ты пытался выяснить причину? Почему она не хочет ехать?

— Какая может быть причина? Я ж говорю — родной человек просит о помощи, значит, надо ехать!

— Притормози, Вань. Что сказала тебе Марина, когда ты спросил, почему она не хочет ехать в деревню?

— Да чепуху всякую, — Ванька так сильно взмахнул рукой, словно хотел отогнать от себя по меньшей мере рой мух. — Что у бабушки тяжелый характер, они не ладят… А еще, представляешь? Мне там не понравится! Это мне-то! Да я с удовольствием съезжу в деревню, тем более летом!

Ваня был взволнован, это я понял в первую же минуту, когда увидел его, бегущего через дорогу на красный свет. Про порванную на кусочки салфетку я вообще молчу. Поэтому я ожидал услышать эмоциональную речь в духе моего одноклассника Ивана Тихоходова и не ошибся. Поездка к больной старушке не казалась мне чем-то неразрешимым. Обычное дело, не требующее особых усилий и не стоящее таких эмоциональных переживаний, которые сейчас демонстрировал Иван.

— Успокойся. Я поговорю с Мариной. Попробую ее убедить.

— Спасибо, Миш!

— Давай только договоримся, что ты будешь звать меня Максом. А то как-то странно получается: ты меня Мишей зовешь, а Маринка Максом…

К слову сказать, мое настоящее имя Михаил Цыплаков, а Макс Невский — это псевдоним, который я взял, когда стал работать в редакции газеты «Вечерний Н-ск». Ваня знает меня с детства, привык обращаться ко мне по имени, а с Мариной я познакомился недавно и уже как Макс Невский. Требовать от Марины называть меня по имени по меньшей мере неразумно, тем более сейчас большинство моих знакомых, в том числе и в обычной жизни, а не только на работе, зовут меня Максом. Ну а Ванька… Он перестроится и будет обращаться ко мне как остальные, я в нем уверен.

— Хорошо… — со вздохом ответил Ванька и вдруг подскочил на стуле:

— Маринка пришла!

Я повернул голову и увидел девушку моего друга, застывшую на пороге кафе. В руках у нее были бумажные пакеты: судя по всему, шопинг удался. Не удивлюсь, если она не себе, а Ване вещи покупала. Он ведь еще тот «модник». Если за ним не следить, он в одних и тех же штанах месяц ходить будет. Я встал и направился к Маринке, у которой при виде меня на лице появилась улыбка.

— Привет, красавица, — тихо произнес я, забирая у девушки пакеты, одновременно целуя в щечку. — Как настроение? Вижу, ты удачно по магазинам прошлась…

Маринка в свою очередь коснулась губами моей щеки.

— Привет, Макс! Рада тебя видеть.

— Прошу, — я подвел ее к столику, отодвинул стул и усадив девушку спросил:

— Есть будешь?

— Салат какой-нибудь, — официант принес меню.

— Вань, дружище, хочешь взглянуть на мою машину изнутри? — я пристально смотрел на друга, надеясь, что тот поймет, почему я задал такой вопрос. Ванька моргнул, но промолчал, наверное, догадался. — Вот ключи, иди, зацени.

Иван посмотрел на меня, потом на Маринку, взял ключи и молча вышел из кафе.

— Ты зачем его отослал? — спросила Маринка, вглядываясь в меню.

— Хочу поговорить с тобой без свидетелей.

— Что он тебе наговорил? — она отложила меню и посмотрела на меня своими невероятно красивыми золотисто-карими глазами.

— Просил убедить тебя поехать в деревню, — без обиняков ответил я, — к бабушке. Для него это очень важно.

Взгляд красавицы погас, она побледнела и как-то сжалась, став похожей на грустную, замерзшую птичку.

— Хочешь, я поеду с вами? — неожиданно не только для Маринки, но и для самого себя, предложил я. Потом я пытался разобраться, почему в тот момент так сказал, но так и не смог понять причину. Скорее всего, потому что их было несколько: и грустный вид девушки, и волнение Ивана, и желание отдохнуть от любимой, но немного доставшей в последнее время работы. Словно не воробей, вылетит не поймаешь, поэтому, сделав такое предложение, я отбросил сомнения и решил, что обязательно поеду в деревню, чтобы поддержать друзей.

— Ты? — в голосе девушки появилась надежда. — С нами?

— А почему нет? Возьму отпуск и поедем. Недели тебе хватит, чтобы разобраться со всеми делами?

— Хватит.

— Ну вот и отлично, — я откинулся на спинку кресла, ожидая, когда Марина сделает заказ. Наконец официант ушел, и наш разговор продолжился.

— Не знаю, как благодарить тебя…

— Вы с Ванькой прям как сговорились… За что вы меня благодарите, если я ничего еще не сделал? Разве друзья не должны помогать друг другу? К тому же летом в деревне хорошо, через три дня наступят зеленые святки…

Маринкины брови полезли вверх: девушка явно была удивлена моими познаниями в дохристианской мифологии, а я тем временем уже строил планы:

— Давайте так: завтра понедельник, я схожу, поговорю с шефом, напишу заявление и через два дня, то бишь в среду, приеду к вам в Злобинск. А вы пока собирайтесь. Съездим на неделю в твою Александровку, поговоришь с бабушкой, свою совесть успокоишь. И Ванька ныть перестанет. Согласна?

— Согласна, — Марина тряхнула головой, разбросав по плечам длинные черные волосы.

— Вот и хорошо. Ты начинай есть, а я пойду за Иваном схожу, пока он мою новую машину на запчасти не разобрал, — пошутил я, вставая из-за стола.

Девушка поймала меня за руку:

— Спасибо, Макс. Ваня замечательный, ты же знаешь, но с тобой мне как-то спокойнее…

Я улыбнулся, пытаясь справиться с ощущением, что я опять во что-то ввязываюсь. Впрочем, может, я зря нагнетаю? Неделя не такой уж большой срок. Она быстро пройдет, я и не замечу.

Глава 2

Утром следующего дня я стал претворять в жизнь план, который сам и озвучил вчера в разговоре с Мариной. Съездил в редакцию, прорвался к шефу, с трудом, но выпросил у него неделю отпуска, и даже, воспользовавшись случаем, подписал заблаговременно подготовленное заявление. Вечером собрал вещи, сложил их в машину, а утром выехал в Злобинск, предварительно известив ребят, что к вечеру буду у них.

Ну что ж, думаю, пришло время нам познакомиться. Те, кто подписан на меня и читает истории, публикуемые на Дзене, в курсе, кто я и откуда. Для остальных скажу, что я выпускник факультета журналистики, сейчас веду страничку на Дзене и работаю в газете «Вечерний Н-ск», где веду рубрику «Загадочные истории». Зовут меня, как я уже сказал, Михаил Цыплаков, но последние годы я живу и работаю под псевдонимом Макс Невский и так привык к нему, что иногда даже забываю свое настоящее имя.

Отец с мамой живут в другом городе, переехали туда, когда моей бабушке, матери отца, в силу ее преклонного возраста потребовался уход. Родители оставили мне свою двухкомнатную квартиру с ремонтом и место в подземном паркинге, в котором теперь обитает моя новая машина. Что еще рассказать о себе? Девушкам я нравлюсь, впрочем, как и они мне, но той самой единственной я пока не нашел, хотя пример идеальной семьи у меня перед глазами есть. Матушка с отцом прожили душа в душу тридцать лет, им до сих пор хорошо и не скучно друг с другом. Может, я подсознательно стремлюсь именно к таким отношениям? Но где сейчас можно найти такую же терпеливую и заботливую, как моя мама? Не знаю…Мне такая пока не попадалась.

Ну а теперь вернемся к нашей поездке: Маринка и Ваня встретили меня с лицами, на которых отражались противоположные чувства: Иван был на подъеме, много говорил и смеялся. Марина отмалчивалась и выглядела грустной. Почему же она так не хочет ехать в деревню? Мне, например, всегда нравилось бывать у бабушки…

На следующее утро мы заняли места в «Рендж Ровере» и поехали в Александровку. Часть пути пролегала по асфальтированной трассе, ее мы пролетели быстро, потом съехали на проселочную дорогу и дальше двигались уже медленно. Честно говоря, мне не хотелось гробить новую машину на ухабах, да и спешить было особенно незачем.

Деревня встретила нас уютными кирпичными домами и асфальтированной главной дорогой. Следуя указаниям Марины, мы свернули за зданием с колоннами и надписью: «Дом культуры» на гравийку и спустя несколько минут были уже на окраине деревни. На берегу заросшей камышом реки стоял потемневший от времени бревенчатый дом, словно сошедший с фотографий деревянного зодчества.

— Здесь живет твоя бабушка? — спросил Иван, с удивлением разглядывая древнее строение.

Маринка молча кивнула и направилась к дому, обнесенному высоким забором. Покосившаяся будка перед входом была пуста, на земле валялась заржавевшая, покрытая грязью цепь. Секунду помедлив, я снял с зеркала заднего вида четки отца Серафима и обкрутил из вокруг правого запястья наподобие браслета. Четки я получил пару лет в подарок от священника из провинциального городка Злобинска со словами: «Они помогут тебе в твоем сражении с демонами» и странной фразой-предсказанием или даже напутствием: «Мы часто бродим во тьме, не осознавая предначертанного нам пути. Но понимая это или нет, мы все равно будем вершить деяние, которое задумал для нас Господь». В первом моем приключении они мне действительно помогли и с тех пор я всегда ношу их с собой, с ними мне как-то спокойнее. Почему я так поступил в этот раз — не знаю. Наверное, сработала интуиция.

Марина постучала в дверь. Переглянувшись, мы с Иваном тоже направились к дому. Я шел, профессионально отмечая детали: охлупень на крыше в виде головы коня, потрескавшееся от времени полотенце (украшенный резьбой кусок дерева под охлупенью), забитое фанерой чердачное окно, криво висящий карниз, узорчатой полосой отделяющий стены от крыши. Не очень-то гостеприимно выглядит дом, его даже сравнить нельзя с теми постройками, что встретили нас при въезде в Александровку.

Пока мы шли, Маринка успела постучать в дверь еще раз, и та, наконец, открылась, выпуская на свет старуху. Назвать бабушкой одетую во все темное горбатую и худую женщину язык просто не поворачивался:

— Внученька! Уж не чаяла тебя дождаться! — воскликнула она и принялась обнимать Маринку. Мы с Ваней молчали, ожидая, когда на нас обратят внимание. Наконец Маринка повернулась к нам и произнесла:

— Знакомьтесь: баба Глаша. А это Иван и Макс.

Взгляд черных, совсем не старческих глаз оценивающе остановился на моем лице. Потом он скользнул вниз и замер на моей правой руке. Длинный, с небольшой горбинкой нос сморщился, словно старуха почувствовала неприятный запах. Я старался сохранять на лице спокойное и приветливое выражение, хотя старуха мне сразу не понравилась. Знаете, так бывает, когда встречаешь неприятного тебе человека, злоба которого пока еще не проявляется в словах, но уже ощущается в выражении лица и готова вырваться наружу.

Стоявший рядом Ванька, справившись с первым удивлением, вызванным видом дома и обликом Маринкиной бабушки, бросился вперед и обнял растерявшуюся от такого панибратства старушку.

— Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? Еле уговорил Марину приехать…

Мне захотелось стукнуть Ивана за столь ненужную сейчас откровенность. Зачем он подставляет свою девушку, даже не намекая, а прямо утверждая, что та не хотела сюда приезжать? Судя по лицу Марины, ей хотелось того же.

— Это твой хахаль, что ль? — прокаркала баба Глаша, отпихивая от себя Ивана. — Ишь шустрый какой…

— Да, это мой Ваня, — подтвердила Маринка, заливаясь румянцем. Старуха усмехнулась и снисходительно, как ребенка, похлопала Ивана по щеке.

— Чисто телок-опоек, дите. Проходите в дом, не стойте перед дверью.

Я еще раз взглянул на потемневший от времени, чуть покосившийся дом и решил, что есть стряпню, приготовленную бабой Глашей, не буду. Чистотой тут не пахнет, запросто можно такую заразу подцепить, что отравление покажется самой незначительной проблемой. А еще мне захотелось сесть в мою новенькую машину и уехать. Причем это желание было настолько сильным, что я засунул ключ в карман куртки и даже застегнул молнию, чтобы избежать искушения. Журналист, ведущий в газете рубрику «Загадочные истории», просто не может позволить себе удрать, во-первых, не выполнив обещания, данного друзьям, а во-вторых, что-то здесь не так. Не могу объяснить, что именно, но эта отталкивающая старуха, как ни взгляни, больной не выглядит. Да и дом, в котором она живет, какой-то слишком мрачный, от него словно несет древней, накопленной годами злобой и ненавистью к посторонним, таким, как я или Ванька.

Русская печь казалась серой, ее явно давно уже не белили. С лежанки свисала какая-то грязная тряпка, по-видимому, служившая хозяйке не то простыней, не то одеялом. На небольшом столике сбоку от печки, возле раковины с допотопным краном, стояла электрическая плитка, одну из двух конфорок занимал чайник.

— Мариша, детка, покажи молодцам комнаты, а я пока в подпол за картошкой спущусь, пора обед готовить, — проговорила баба Глаша, сдвигая ногой домотканую дорожку, традиционно скрывающую люк в подвал.

— Давайте я слазаю! — вызвался Иван.

— Сама справлюсь, — отрезала бабка, дергая за кольцо. Марина одновременно взяла нас под руки и повела в соседнюю комнату.

— Здесь мы с Иваном расположимся, — задумчиво произнесла она. — А вон там… — она распахнула дверь в смежную комнату, — ты, Макс. Правда, комната тесновата и мебели практически нет — кровать да шкаф…

— Ничего. У меня вещей немного, — успокоил я девушку, разглядывая комнатку с одним подслеповатым окном. Под потолком висела лампочка без абажура — уже хорошо, значит, в доме электричество есть. А то я уж было решил, что вечерами придется со свечкой ходить.

Мы вышли из дома, чтобы забрать из багажника вещи. По пути я бросил взгляд на открытый подпол, но подходить и заглядывать в него не стал. Маринка говорила Ивану, что у бабы Глаши скверный характер. Зачем ее злить? Она и так, судя первому впечатлению, нам не сильно обрадовалась.

Мы вернулись, весело переговариваясь, обвешанные сумками и, не сговариваясь, замерли на пороге. Подпол был закрыт, а за столом сидела молодая женщина и чистила картошку. Увидев нас, она радостно улыбнулась:

— Маришка! Ты все-таки приехала! А это кто с тобой? — бросив неочищенную картошку в миску, она встала и, чуть покачивая бедрами, направилась к нам. Незнакомка была очень похожа на Марину, только глаза у нее были не золотисто-карие, а по-восточному черные. Подойдя ко мне, она вдруг сморщила нож.

— Ты зачем это носишь? — она ткнула пальцем в четки.

— Нравится, — спокойно ответил я.

— Вроде такой современный, — женщина обошла вокруг меня и снова остановилась на прежнем месте. — А носишь такие старомодные вещи.

— Они не старомодные, — с улыбкой ответил я, наблюдая за странными маневрами незнакомки.

— Вы кто? — выдохнул Ванька, озвучив заодно и мой вопрос.

— Я — Аглая, Маришкина двоюродная сестра. Так ведь? — женщина повернулась к Маринке.

— А бабушка где? — задал Ванька второй, кстати, вполне резонный вопрос.

— Ушла.

— Куда ушла? — Ванькины глаза в прямом смысли полезли на лоб от удивления.

— К моим родителям ушла. Недомогает она в последнее время. На гостей у нее сил нет. Меня оставила за вами приглядывать, — Аглая бросила на меня кокетливый взгляд. — Если хотите, можем сходить, ее проведать.

Я про себя отметил, что Марина появлению Аглаи, в отличие от нас, не удивилась, хотя на вопрос о родстве ничего не ответила. Впрочем, наша знакомая и не настаивала, переведя разговор на другую тему.

— Ну, располагайтесь, а я пока готовить начну. Поможешь мне, Мариш? — произнесла Аглая, продолжая кокетливо улыбаться. Я понял, что вот он, тот самый момент.

— Я есть не буду.

Женщина удивленно моргнула:

— Что так?

— Аллергия у меня. Доктор велел придерживаться строгой диеты, — гнул я свою линию.

— Что, даже чаю не попьешь?

— Нет, — решительно ответил я, поднимая с пола рюкзак. — Кстати, хотел спросить: Глаша — это Аглая, ну, если по-простому? Вас в честь бабушки назвали?

— Угадал, — сквозь зубы процедила женщина, сбросив с лица, как маску, кокетливую улыбку.

— Ну что вы застыли? Идем, — поторопила нас Марина, направляясь к двери, ведущей в спальню.

Конец ознакомительного фрагмента.