(Не) пофигистка имперского масштаба

Ёжи Старлайт (2024)

Выпускница института благородных девиц Софья Рябова, узнав об измене жениха, уезжает в отделенную провинцию Российской Империи. Но вместо того, чтобы лечить нервы и работать на благо отечества и собственного кошелька, она погружается в пучину тайн и делает массу открытий. Одни из них оказываются приятными, другие вынуждают скрываться и бороться не только за собственную жизнь, но и за жизнь близких. Соня — девушка целеустремленная, с устойчивой психикой и во всякую сверхъестественную чепуху не верит. Если она решит, то сможет не только спасти оборотня, подружиться с демоном, но и обуздать дракона. А если она влюбится, то никто, даже Императорская гвардия не остановит ее на пути к счастью!

Глава 4

Глава 4

После насыщенного дня и бессонной ночи я проснулась поздно, поэтому лишние пару минут валяться в кровати не стала, а сразу занялась делом, и в первую очередь отправилась на кухню.

По моему мнению, в каждом, особенно старинном доме, каким является особняк Новодмирских, есть душа. Только зачастую она обнаруживается в самых неожиданных местах. Оказавшись на кухне, я поняла, что не ошиблась, и сердце этого дома бьется здесь. Меня встретила высокая полная женщина в широкой льняной кофте, украшенной по вороту кружевом, клетчатой черно-красной юбке и белоснежном переднике. Взглянув на меня, как на сиротку, которая срочно нуждается в заботе, она поставила передо мной тарелку горячих сырников, покрытых восхитительной золотой корочкой. Это был удар ниже пояса. Вот откуда она могла знать, что я их люблю? Следом за сырниками передо мной появилась глиняная мисочка со сметаной, чашка ароматного чая и маленькое блюдце с вареньем, судя по цвету — вишневым.

— Кушай, деточка, — красивым грудным голосом пропела кухарка и осторожно, словно я могла испугаться и убежать, погладила по руке.

— Меня Соня зовут, — прошептала я, чувствуя себя рядом с этой великаншей маленьким ребенком.

— А меня Елизавета Павловна. Можно Лиза. Так ты у нас новая управляющая? Ну и навела ты суеты, детка…

— Меня обсуждают? — поинтересовалась я, намазывая сырник вареньем.

— Как же без этого. Ты здесь человек новый… К тому же барышня. Ты сырники запивай чайком, я только что заварила, с чабрецом…

— А что говорят? — я отхлебнула из чашки.

— Что дюже любопытная, везде свой нос суешь.

— Это правда. Но еще не везде. Есть места, куда я его не успела засунуть, — делано вздохнула я, отрезая от сырника небольшой кусочек.

Кухарка усмехнулась, но ответить не успела, потому что я задала вопрос, ради которого, собственно, и пришла на кухню.

— Лиза, вы сильно загружены? А если я попрошу вас горячее еще человек на десять готовить? Вам сложно будет?

— Нет, не сложно. А что ты задумала, если не секрет?

— Да какой секрет… Я хочу нанять работников привести в порядок парк. Их бы хоть раз в день горячим покормить. Работа ведь тяжелая предстоит, деревья валить…

— Я понимаю…

— Я поговорю с миссис Клэптон. Утрясу, как говорится, вопрос…

— Хорошо. Сырничков еще подложить? — между делом поинтересовалась Елизавета Павловна, смахивая полотенцем со стола несуществующую пыль.

— Нет, наелась. Спасибо. Больше не могу, — я погладила себя по животу. С этой уже немолодой женщиной мне было по-настоящему легко и хорошо. И то, что она обращалась ко мне на «ты», совсем не обижало. Было в этом что-то теплое, материнское. К тому же субординация — вещь не однозначная. Понятно, что в провинциях титулы и звания чтут больше, чем в центральной части Империи, где дворяне, такие, как мой отец, давно уже работают не только на производстве, но и в торговле. Хотя есть еще отдельные представители знати, которые кичатся своими титулами, но среди простого люда уже нет былого рабского почитания чинов и рангов, что не удивительно. Наступивший век диктует новые правила поведения.

— На здоровье. Ты как умаешься с делами-то своими, ко мне забегай. Я пирог с вишней сейчас поставлю.

— Я с яблоками больше люблю, — я решила немного понаглеть. — Мы, пофигистки, такие.

Кухарка не удивилась непривычному слову, скорее всего, просто пропустила его мимо ушей и спокойно, с присущей ей уверенностью, спокойно произнесла:

— Значит, с яблоками сделаю. И мальчонка твой пусть заходит. Тот, рыжий. А то худой, как жердь, кожа за кости…

— Тогда мы вдвоем придем, — согласилась я, вставая из-за стола.

Я вышла на улицу и посмотрела по сторонам. Кстати, а где Бэнджи? Мне непременно нужно с ним поговорить!

Паренек стоял у крыльца и от нечего делать пинал ногой мелкие камушки.

— Бэнджи!

Он обернулся в мою сторону и расплылся в улыбке:

— Мисс Софи!

Я поманила его:

— Иди сюда.

Как только мальчик подошел, я сразу перешла к делу:

— Слушай, ты вчера говорил, что у отца сейчас мало заказов… Мне тут в голову пришла одна мысль. Ты можешь передать отцу, что я хочу с ним поговорить, завтра утром, например?

— Конечно, мисс Софи.

По лицу Бэнджи было видно, что ему любопытно, зачем мне мог понадобиться его отец, но спросить мальчик стеснялся. Я тоже не спешила объяснять посетившую меня идею. Сначала надо выяснить, согласятся ли деревенские взяться за работы по расчистке парка. Если нет, мне придется нанимать работников в городе. Это дополнительные расходы на проживание, перевозку, питание… Честно говоря, мне бы этого не хотелось.

— Ты подожди меня здесь. Я разыщу мистера Клэптона и поговорю с ним насчет ключа от двери склепа. Если он у него, то можем сходить, посмотреть, что там да как. Ты случайно не боишься?

— Не-а.

— Ну хорошо.

Бэнджи остался во дворе, а я отправилась на поиски дворецкого. К сожалению, они закончились неудачей. Мистер Клэптон ранним утром уехал в город. Я вернулась и увидела рядом с Бэнджи Арсения. Его сиделки, Дэйзи Джексон, рядом с мальчиками не было. Я сначала решила поговорить с моим помощником наедине, а потом передумала. Ничем секретным мы заниматься не собирались, так что…

— Мистер Клэптон уехал в город, — с сожалением в голосе произнесла я, — так что мне не удалось узнать, кто похоронен в часовне и где хранится ключ от нее.

Стоило мне произнести эти слова, как Арсений подобрался, сгорбился и втянул голову в плечи. Теперь он напоминал черепаху, которая, почуяв опасность, прячет лапки и голову в панцирь.

— Жаль, — ответил Бэнджи. — Тогда что мы будем делать?

Я хотела ответить, что пойду в библиотеку, поищу что-нибудь о том полуразрушенном замке, в котором, по словам Бэнджи, живет оборотень, но меня неожиданно перебил Арсений.

— Ключ от часовни у меня.

Мы с Бэнджи одновременно выдохнули: «Что?» и уставились на молодого графа. Тот расправил плечи, хотя это стоило ему видимых усилий, запустил руку под рубашку и вытащил ключ, который, как оказалось, висел у него на шее.

— Там похоронена моя мама…

Мы замерли. Неудобно получилось… Тщательно подбирая слова, я произнесла:

— Вчера мы исследовали парк. Обнаружили часовню, но войти не смогли… Я хотела оценить, нуждается ли она в ремонте, но раз…

— Я давно там не был, — перебил меня мальчик. — Если вы не возражаете, давайте туда сходим.

Мы с Бэнджи переглянулись. Потом он молча взялся за ручки и покатил кресло. Таким образом вопрос об участии в прогулке мисс Дэйзи отпал сам собой. Я пошла следом. Не скажу, что после упоминания о матери я воспылала симпатией к Арсению Новодмирскому, но мне стало его жаль. Мальчишка действительно страдал от одиночества. Надо подумать, чем его занять, пока графа, его отца, нет в имении. Ох, нелегка доля управляющего. Всюду, по меткому определению Елизаветы Павловны, приходится совать свой нос…

Не зря я назвала часовню склепом. Внутри пахло пылью и сухой травой, как на чердаке деревенского дома. У дальней от входа стены располагался черный саркофаг, с двух сторон от него вырезанные из такого же камня вазы для цветов. Сухие стебли и листья валялись рядом на полу. А над саркофагом прямо из черной каменной стены вырывался, как луч света из ночной тьмы, белоснежный мраморный ангел. Не знаю, кто был автором этого произведения, но сделано оно была гениально. На лице ангела отражалось множество самых разных чувств, главным из которых была надежда. Одно крыло было уже снаружи, а второе все еще скрывалось в камне, как и правая нога. Руки были сложены в молитвенном жесте перед грудью. Каждая складка на одежде, каждое перышко были вырезаны с таким мастерством, что казались настоящими. Колеса толкнули меня в ноги, заставляя отступить в сторону. Бэнджи подвез к саркофагу Арсения, и тот положил на него букет полевых цветов, который мы собрали по дороге.

Назад шли молча. В тех местах, где на дорогах были ямы, мне приходилось помогать Бэнджи толкать коляску. Мы уже подходили к дому, когда увидели мисс Дэйзи Джексон. Девушка металась между домом и хозяйственными постройками в поисках Арсения. Неудобно получилось. Надо было предупредить ее, прежде чем уходить.

— Мисс Дэйзи! — Я взмахнула рукой, привлекая внимание девушки. Она обернулась на голос, увидела Арсения и бросилась к нам. Подбежав, она вцепилась в ручки и кресла и уже собиралась увезти юного графа, когда я остановила ее:

— На кухне нас ждет замечательный пирог с яблоками. Не хотите составить нам компанию, мисс Джексон? Бэнджи, надеюсь, ты тоже присоединишься к нам. А вы что скажете, граф?

Арсений поднял на меня глаза, и на его губах впервые за утро появилась улыбка:

— Я хочу попробовать пирог! — твердо произнес он.

Улучив момент, когда сиделка расслабится и уже не будет так напряжена, я взяла ее под руку и, заставив отпустить ручки коляски, повела к дому. Одного моего быстрого взгляда, брошенного на Бэнджи, оказалось достаточно, чтобы сообразительный паренек развернул коляску и покатил за нами. Тем временем я продолжала практиковаться в красноречии, задавая Дейзи вопросы о ее близких и месте, где она родилась, а также о других менее важных, но способствующих налаживанию контакта пустяках. Сейчас главное довести огорченную сиделку до кухни, а там уж Елизавета Павловна меня не подведет. Я точно знаю: ничто так не улучшает настроение, как совместное поедание идеально приготовленного яблочного пирога!