(Не) пофигистка имперского масштаба

Ёжи Старлайт (2024)

Выпускница института благородных девиц Софья Рябова, узнав об измене жениха, уезжает в отделенную провинцию Российской Империи. Но вместо того, чтобы лечить нервы и работать на благо отечества и собственного кошелька, она погружается в пучину тайн и делает массу открытий. Одни из них оказываются приятными, другие вынуждают скрываться и бороться не только за собственную жизнь, но и за жизнь близких. Соня — девушка целеустремленная, с устойчивой психикой и во всякую сверхъестественную чепуху не верит. Если она решит, то сможет не только спасти оборотня, подружиться с демоном, но и обуздать дракона. А если она влюбится, то никто, даже Императорская гвардия не остановит ее на пути к счастью!

Глава 3

Глава 3

Проснувшись на следующий день, я первым делом взглянула на часы. Было полседьмого утра по местному времени. Завтрак, как вчера сказала миссис Клэптон, традиционно накрывают в восемь. Я решила еще немного поваляться в кровати, вставать прямо сейчас не было причины. Я лежала, разглядывая узоры на ткани балдахина и вспоминала события вчерашнего дня. Густо оплетенные плющом ворота, дождь, гнедую лошадку, везущую бричку по раскисшей дороге, мокрые розы в палисадниках деревенских домов… Потом мои мысли плавно перетекли к вчерашнему ужину в компании экономки и дворецкого.

В дверь осторожно постучали.

— Кто там? — приподнявшись, спросила я.

— Барышня, вы проснулись? Я могу войти? — раздался голос Любаши.

— Входи!

Горничная ловко проскользнула в приоткрытую дверь, потом распахнула ее полностью и втащила деревянную вешалку-стойку на колесиках с тщательно отглаженными платьями. Я наблюдала, как она убирает вещи в шкаф, и не спешила начать разговор. Ведь стоит это сделать, как новый день закружит меня в своем нескончаемом танце до самого вечера.

— Софья Михайловна… — тихо позвала меня горничная.

— Встаю, встаю. Любаша, ты уложишь мне волосы? — спросила я, заранее зная ответ.

— Конечно, зачем вы спрашиваете? — девушка покосилась на туалетный столик.

— Сейчас, я только умоюсь…

Через десять минут я уже сидела на стуле и в зеркало наблюдала за уверенными движениями горничной. Справиться с моими густыми кудрявыми волосами, скажу честно, не так уж просто, но у Любаши хорошо получалось. Облачившись во вчерашнее весьма скромное платье направилась к выходу. Надевать каждый день новое платье — это на мой взгляд, не что иное, как глупое расточительство и бессмысленная трата денег! Как может призывать к экономии управляющий, который своим примером опровергает это? Миссис Клэптон сказала, что я могу заходить в любые комнаты. Некоторые, по ее словам, были закрыты за ненадобностью и открывались только тогда, когда в имение приезжали гости графа или он сам. По моей просьбе она показала, где находится библиотека. Туда я первым делом и направилась.

Библиотека оказалась не слишком большой, но с хорошими изданиями в качественных, зачастую подарочных переплетах. Кроме шкафов с книгами в комнате находился большой стол, удобное кресло с высокой спинкой, напольные часы, отбивающие каждую четверть, и небольшой бюст Вольтера на тумбочке красного дерева. На столе в рамках стояли фотографии. На одной были изображены мужчина, маленький мальчик и девушка. Мужчина, судя по всему, — это граф Новодмирский. По крайней мере, именно такое изображение было опубликовано в разделе светской хроники одной из петербургских газет, названия которой я не запомнила. Впрочем, сейчас это не важно. Логично рассудила, что девушка на фотографии — его жена, тогда мальчик, скорее всего, сын. Менее всего при поиске работы меня интересовало семейное положение работодателя. В первую очередь я искала место как можно дальше от дома, и расположенные у черта на куличках «Хрустальные родники» подходили для этой цели как нельзя лучше.

Следующие две комнаты были закрыты, а вот дверь третьей, расположенной в самом конце коридора, дружелюбно распахнулась передо мной. Внутри было темно, как в пещере. Не раздумывая, я прошагала туда, где сквозь тоненькую щелочку в комнату пробивался свет, решительно распахнула тяжелые плотные шторы и вдруг неожиданно для себя услышала:

— Закрой!

Я обернулась. На огромной кровати, натянув до подбородка одеяло, лежал мальчик примерно десяти лет и, сердито хмуря светлые брови, смотрел на меня.

— Извини, ты, наверное, болен, — миролюбиво произнесла я, снова потянувшись к шторам.

— Не твое дело.

Мои руки замерли в воздухе. Я медленно повернулась и посмотрела на ребенка:

— Меня зовут Софья Михайловна. Я — новый управляющий.

— А мне плевать!

— На лицо очевидные проблемы в воспитании, — произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Не твое дело! — снова повторил ту же фразу полный обиды детский голосок.

«Мелкий хам», — подумала я, невольно заражаясь злостью ребенка, а вслух сказала:

— Хочешь сидеть как крыса в темноте — пожалуйста, — и задернула шторы.

У двери меня окликнул детский голос:

— Стой!

Я сделала вид, что не услышала, вышла в коридор и захлопнула за собой дверь. Постояла рядом с минуту, успокоилась и решила, что больше ни при каких условиях не войду в эту комнату. Я не нянькой для малолетних грубиянов сюда нанималась, а управляющей имением.

Раздались быстрые шаги. Кто-то бегом поднимался по лестнице. Спустя мгновение передо мной появилась Любаша. Увидев меня, она улыбнулась и сделала книксен. Уже вдвоем мы стали спускаться по лестнице.

— Меня послала миссис Килджоу, — торопливо произнесла горничная. — Они вдвоем с мистером Клэптоном ждут вас в столовой и беспокоятся, что вы задерживаетесь. Вы заходили в ту комнату? — трагическим шёпотом спросила Любаша, выделяя голосом слово «ту»:

— Миссис Молли сказала, что я могу заходить в любую комнату, которая открыта.

Любаша с видом заговорщика зашептала мне на ухо:

— В той комнате живет сын графа. Он калека.

Произнеся последнее слова, она выпучила свои и без того большие глаза. Несмотря на трагичность этой новости, меня насмешило выражение ее лица, но я сдержала улыбку и со всей серьезностью, на какую только была сейчас способна, спросила:

— Я не знала, что у графа есть сын. А что с ним случилось?

— Несчастный случай, — продолжая таращить глаза ответила Любаша. — Это произошло пять лет назад. Аккурат в тот год, когда погибла жена Кирилла Петровича. Граф так переживал, не спал и не ел… Осунулся и так похудел, что сам стал напоминать мертвеца. Выходит, вы уже познакомились?

— Нет, Любаша. Мальчик был не в духе. Мы лишь обменялись парой слов.

— Арсений — замкнутый ребенок, — тут же согласилась со мной горничная. — Оно и понятно. Отец навещает его редко, друзей у него нет…

— А кто за ним ухаживает? — спросила я, поддавшись течению разговора. И тут осадила себя: «Какое мне собственно, дело, кто приглядывает за этим ребенком?» В душе я все еще злилась на маленького грубияна. Да и на саму себя, если честно. Мне стоило быть мудрее и терпимее. — Мисс Дейзи Джексон. Граф привез ее откуда-то специально для этого.

«Наверное, она такая же нелюдимая, как и мальчик. Иначе Любаша выдала бы больше информации», — подумала я.

Сладкий аромат какао щекотал ноздри, значит, на первом этаже в столовой накрывают стол. Это очень кстати. У меня на сегодня намечено много дел.

Экономка как обычно была до крайности серьезна и холодна, словно только что выбралась из ледяного погреба. Ровная спина и никаких эмоций на лице. Вчера за ужином и после него она была гораздо приветливее. Мистер Клэптон, наоборот, излучал какую-то детскую радость. После завтрака, пока миссис Клэптон отдавала распоряжения слугам, я улучила момент и, взяв дворецкого под руку, увела его на улицу.

— Джеймс, не откажите в помощи. Мне нужен расторопный помощник, внимательный и не глупый. У вас есть такой на примете?

Дворецкий потер пальцем кончик носа, размышляя.

— Что вы скажите о Бэнджи, мальчишке, который вчера участвовал в вашем… — Джеймс замялся.

— Спасении, — подсказала я.

— Вот именно! Так что вы скажите об этом парнишке? В нем есть все те качества, что вы перечислили. Он шустрый и весьма сообразительный.

— Думаю, он мне подойдет. Пришлите его в библиотеку. И пусть туда же принесут учетные книги. Хочу их изучить, чтобы наметить план предстоящей работы.

На лице дворецкого появилось удивление, которое он, в отличие от жены, даже не попытался скрыть. Неужели Джеймс думал, что я приехала в такую даль бездельничать? Я ведь еще вчера сказала, что собираюсь заняться обустройством имения. Собственно, для этой цели меня и нанял граф Новодмирский. Надо же оправдывать его ожидания…

В библиотеке я прямиком направилась к шкафу, где еще в свое первое посещение заметила сложенные стопками атласы английской провинции. Я не сомневалась, что они, как и все атласы, выпускаемые на территории Империи, были очень подробными и точными. На тех, что пришлось видеть раньше, можно было отыскать все, вплоть до правительственных и доходных домов, монастырей, костелов и даже памятников нашему Государю. Я взяла верхний и потащила его к столу. Ну и работенка мне предстоит… Надо отыскать карту имения «Хрустальные родники», а если говорить точнее — парка, примыкающего к усадьбе. Я для себя решила и даже Клэптонам сказала, что начну работы по восстановлению и облагораживанию усадьбы именно с него.

Я успела пересмотреть почти всю взятую в шкафу стопку, прежде чем появился Бэнджи. Паренек влетел в библиотеку юркий и энергичный, как белка, с которой я сравнила его в прошлый раз. Увидел меня и замер, комкая в руках кепку.

— Проходи, Бэнджи, садись. Зови меня на английский манер — мисс Софи. Кстати, мистер Клэптон заверил меня, что ты сможешь мне помочь.

Лицо мальчишки расплылось в улыбке.

— Конечно, мисс Софи. А что нужно делать?

Я протянула ему один из альбомов, который еще не успела посмотреть.

— Нужно отыскать карту парка.

— Зачем? — Пристроив кепку на краешке стола, паренек открыл альбом.

— Хочу понять, как он выглядел, когда его заложили, сразу после строительства каменного забора. А потом я решу, с чего надо начать, чтобы привести его в порядок. Что ты так смотришь? Ты против?

— Не, — мальчик покачал головой и решительно открыл альбом.

Мы искали примерно полчаса. Пересмотрели три стопки альбомов, пока Бэнджи не издал радостный возглас и не ткнул пальцем в открытый примерно на середине атлас.

— Мисс Софи, а мисс Софи… Смотрите, кажется, это то, что мы ищем!

Я присмотрелась к тому, что он показывал:

— Точно! Ты молодец, Бэнджи! Теперь надо сделать копию. Кажется, я где-то видела кальку… — и я полезла в стол.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился мистер Клэптон вместе с лакеем, который держал в руках довольно увесистые книги. Я покрутила головой, выбирая подходящее место, и решительно произнесла:

— Положите вот сюда. Я их посмотрю чуть позже.

Мужчины сложили книги стопкой на небольшой тумбе с изогнутыми ножками и вышли, окинув взглядом кучу лежавших на столе атласов.

— Бэнджи, смотри. Кладешь бумагу вот так, а потом обводишь изображение. Делать это надо аккуратно, переносить все знаки, которые встречаются на карте.

— Я понял, мисс Софи, — нетерпеливо ответил мальчик, усаживаясь на стул и поправляя лист бумаги.

— А я пока уберу все лишнее, — пробормотала я и стала складывать атласы в стопку.

Бенджи перерисовывал карту, а убирала вещи, когда дверь снова распахнулась. Я ожидала увидеть дворецкого, миссис Клэптон или в крайнем случае Любашу, но на пороге появилось инвалидное кресло, в котором сидел светловолосый мальчик девяти или десяти лет. За ним, держась руками за специальные ручки, стояла невысокая, совершенно невзрачная девушка. «Наверное, это Дейзи Джексон», — подумала я, вспомнив рассказ горничной. Мальчика я узнала сразу. Это был мой новый знакомый — Арсений Новодмирский.

— Здравствуйте! — вскочил со стула Бенджи. Я ограничилась кивком головы. Дейзи вкатила кресло в комнату.

— Заканчивай, Бэнджи и пойдем, пройдемся, — я сделала вид, что не заметила вызывающего поведения молодого графа, который так и не ответил на наши приветствия. Мальчик снова склонился над картой. Я отнесла в шкаф последние атласы и перетащила книги на стол. Он выглядел гораздо надежнее тумбочки. Засяду за изучение книг после обеда, а пока…

— Готово, мисс Софи!

— Замечательно! Ну а теперь пойдем посмотрим, как все, что ты изобразил, выглядит в реальности. — Я скрутила кальку в трубку. — Возьми карандаш…

Бэнджи сунул карандаш за ухо, сгреб со стола кепку, и мы покинули библиотеку. Чем там будут заниматься Арсений и его сиделка, мне было неинтересно. Пофигистка я в конце концов или нет?

Мы шагали по парку, как два пирата в поисках сокровищ. Я держала перед собой развернутую карту, Бэнджи нес палку, которой сбивал придорожные сорняки и тыкал во все ямки, которые попадались ему на дорожке.

— Это что, как ты думаешь? — я повернулась к мальчишке. Он сунул конопатый нос в карту и выдвинул предположение:

— Может, кладбище?

— Здесь, в парке? — Я недоверчиво подняла бровь.

— Вот тут крест, видите? Я все тщательно срисовал.

— Пойдем, посмотрим, — и мы сошли с дорожки.

— Слушай, Бэнджи, у тебя же есть родители? Чем они занимаются?

Мальчик перестал сбивать палкой метелки подорожника, положил ее на плечо и серьезно произнес:

— Мама раньше была портнихой. А сейчас она два раза в неделю ходит убираться к мисс Лэнгли, хозяйке галантерейного магазина. Отец — плотник. Правда сейчас заказов мало…

— А почему мама перестала шить? — спросила я, оставив свой пофигизм на потом и лично для младшего Новодмирского.

— Она плохо видит, — грустно ответил мальчик.

— Но можно же купить очки… — начала я и осеклась. Вряд ли крестьяне в удаленной от центра провинции могут позволить себе такую дорогую покупку. — Прости, Бэнджи. Я не подумала. Наверное, у вас не так много денег. — Мальчик хмуро кивнул. — Ничего, мы что-нибудь придумаем, — заверила я его и чуть не споткнулась, потому что мальчик внезапно выставил палку, преграждая мне путь.

— Это не кладбище, мисс Софи. Это склеп.

— Вижу. Давай подойдем ближе, — мой голос предательски задрожал.

— Давайте, — Бэнджи тоже перешел на шепот.

В отличие от моей подруги Анечки Глебовой, я покойников не боюсь. Да и не может их быть в этой заброшенной часовне. По крайней мере, в таком виде, чтобы я испугалась.

Мы хотели обойти вокруг, но позади часовни были такие густые заросли терновника, что мы отбросили эту идею. На решетке, за которой скрывалась дверь, висел замок. Я подергала его, чтобы убедиться в том, что он закрыт. Бэнджи уже примерялся, как лучше забраться на дерево, чтобы заглянуть в окно, но я остановила его.

— Думаю, здесь похоронен кто-то из Новодмирских. Может быть, отец графа. Я спрошу у мистера Клэптона и попрошу ключ. «Или не попрошу, — поправила я себя, — надо бороться с любопытством и не лезть, куда не стоит». Эх, кто бы действительно этому следовал…

Написав прямо на карте, что здесь находится склеп, мы пошли дальше. Осталось проверить еще кое-что.

Чем ближе мы подходили к этому месту, тем медленнее становился шаг Бэнджи. Он уже не размахивал палкой и вел себя, на мой взгляд, очень подозрительно.

— Что там находится? — спросила я, пытаясь разобраться в странном поведении мальчика.

— Яблоковый сад.

— Что? — удивилась я, услышав такое словосочетание.

— Ну, место, где растут деревья с яблоками, — ответил мальчик.

— Яблоневый… — поправила я паренька и тут вдруг вспомнила, что русский для Бэнджи не родной. Но все это время он разговаривал на нем так хорошо, что я об этом просто позабыла.

— Если хочешь, можем говорить на английском, — поспешила исправить свою оплошность.

— Нет, не хочу. Я планирую поступить в русскую гимназию, тут недалеко, в городе. Мне надо практиковаться в знании языка.

За последние годы в Империи было много сделано для укрепления государственного языка. Строились новые школы, где обучение шло на русском языке и куда могли поступать живущие в провинциях дети, причем любых сословий. Этим шагом Император не только приобщал к Российской культуре население провинций, но и по примеру своего предка, Петра Первого, заботился о формировании профессиональных кадров из местных жителей. Выпускники, успешно закончившие школу, могли без экзаменов поступить в гимназию, а потом и в высшие учебные заведения, расположенные не только в провинции, но и в столице Империи.

— Как хочешь. Но если что, говори по-английски, не стесняйся. Мне тоже практиковаться нужно, — успокоила я мальчика. И вдруг меня озарило:

— Так вот что ты делал в парке!

Я еще не озвучила до конца свою мысль, а Бэнджи уже покраснел. Его загорелая мордочка стала пунцовой.

— Не волнуйся. Я никому не скажу, что ты приходишь в парк за яблоками, — добавила я, делая жест, словно запираю рот на замок. Мальчик недоверчиво взглянул на меня, и я поспешила добавить:

— Пойдем, покажешь мне сад, — закончила я, вспоминая полупрозрачное золотистое варенье из яблок, каким любила угощать гостей матушка. Интересно, из какого сорта его делали? В очередном письме домой надо будет об этом спросить.

Сад был очень старым. И хотя на карте кружочков, обозначавших плодовые деревья, было много, несколько рядов, сейчас деревьев осталось штук шесть, которые были уже очень старыми, с кривыми стволами и частично обломанными ветками. Хотя они все еще были усыпаны зелеными листьями, было видно, что деревья уже доживают свой век. Я коснулась небольшого яблока и разочарованно выдохнула:

— Они же недозрелые!

Бэнджи, соглашаясь, кивнул. Вспомнив, что сама в детстве ела недоспелые фрукты, я лишь вздохнула и заниматься нравоучениями не стала. Мы обошли то, что осталось от сада и, не сговариваясь, направились назад, к выходу.

Не прошли мы и сотни метров, как увидели на дорожке битые стекла. Но удивление наше длилось недолго, так как еще через десять метров мы увидели оранжерею, точнее, то, что от нее осталось.

— Оранжерея. — я озвучила вслух свою догадку. — Наверное, здесь раньше выращивали экзотические растения.

— Какие-какие растения?

— Экзотические, Бэнджи. Те, что не растут в этой части английской провинции.

— Понятно, — мальчик выглядел очень серьезным. — Мисс Софи! — неожиданно оживился он. — Сморите, а вот ворота, возле которых я вас встретил!

Точно, это были те самые, заплетенные плющом ворота.

— Выходит, они были сделаны специально, чтобы подвозить сюда стройматериалы, лампы и сами растения. Оранжерея давно уже перестала существовать и надобность в дороге и воротах постепенно тоже отпала. — Вслух рассуждала я. — Бэнджи, а что там такое? Пойдем ближе, посмотрим, — позвала я паренька, показывая на стену. Что-то в ней было не так, но что именно, отсюда было не понятно.

Нам пришлось идти по высокой траве, которую здесь давно уже никто не косил. Колючки цеплялись за подол платья, каблуки туфель вязли в сырой после вчерашнего дождя земле и спустя несколько минут я уже пожалела, что решила сходить посмотреть на стену. Но не возвращаться же? Колючек меньше не станет, обувь я все равно уже испачкала… Бэнджи пробираться сквозь заросли было проще, и он обогнал меня. Через пару минут я услышала его взволнованный голос:

— Мисс Софи! Мисс Софи!

Я ускорила шаг. Мальчик был явно чем-то взволнован. Отведя в сторону гибкую ветку кустарника я, наконец выбралась на относительно чистое, свободное от зарослей место.

— Вот это да! — я тоже не смогла удержать от восклицания. — Что же здесь произошло?

Понятно, что вопрос был риторическим, и ни я, ни тем более Бэнджи ответа на него не знали. Высоченная, по моим прикидкам около пяти метров стена была частично разрушена, причем довольно давно, потому что часть упавших на землю кирпичей поросла травой, другие рассыпались и почернели от влаги. Стараясь случайно не наступить на скрывающийся в траве кирпич, я подошла ближе к стене, Бэнджи последовал моему примеру.

— Такое ощущение, что кто-то штурмовал стену, — прошептала я, разглядывая огромную брешь. — Кирпичи попадали сюда, в сад, а не наружу. Но это было давно. Видишь, как они потемнели от времени? Но почему никто не починил забор? Бэнджи, ты что-нибудь слышал об этом?

— Нет, мисс Софи.

— А что находится вон там? — Я показала вдаль, туда, где над кронами деревьев виднелась какая-то каменная постройка.

— Это логово оборотня.

— Что? — я перешла на английский, решив, что мальчик не смог подобрать правильное слово. — Какого оборотня, Бэнджи? Ты же взрослый, а все еще веришь в сказки… Что, это оборотень построил каменные стены и башни? Не буду спрашивать, зачем это ему, спрошу: как? У него ведь лапки! — и я помахала в воздухе руками.

— Когда лапки, а когда руки, — серьезно ответил мальчик. — Говорят, что здесь, в Блэйберском лесу, обитает самый настоящий оборотень! В основном, конечно, он нападает на женщин и детей, которые или за хворостом с лес ходили, или еду отцам на порубь несли. Но иногда, — мальчик сделал страшные глаза, — оборотень и на мужчин нападает! Говорят, что…

Я перебила его:

— И сколько человек пострадало в этом году?

Это же надо! На пороге двадцатого века, когда люди из карет пересаживаются в автомобили, используют электричество и телефоны, в английской деревне верят в оборотней! Просто уму непостижимо, насколько сильны иногда бывают суеверия!

— Судя по внешнему виду, этот замок был построен давно. Намного раньше имения графа Новодмирского. Выходит, оборотень очень древний? Может, он давно уже умер от старости, а вы все еще продолжаете его бояться!

— Это вряд ли, — не согласился мальчик.

Ответ был сказан таким уверенным тоном, что я сразу даже не нашлась, что сказать. Наконец я выдохнула:

— Почему?

И получила обескураживающий ответ:

— Оборотни не умирают.

Помолчав, но так и не смирившись с невежеством ребенка, я попыталась в последний раз убедить его:

— Послушай, если оборотень, как ты утверждаешь, все еще жив, почему он не напал на нас, пока мы ходили по парку? Мы ведь для него хорошая добыча.

— Сейчас день, — спокойно ответил мальчик. — Оборотни нападают только ночью.

Я поняла, что спорить бесполезно. Я лучше поступлю по-другому: найду в библиотеке информацию, кому раньше принадлежал этот замок. Узнаю, что стало с его прежними хозяевами, и разоблачу так называемого оборотня!

Мы вернулись в имение, и я, прежде чем попрощаться с Бэнджи, отвела его к миссис Клэптон и попросила накормить мальчика. Парнишка явно был доволен этим обстоятельством.

До обеда я успела побывать в конюшне, обойти все склады и, чувствуя, что у меня вот-вот отвалятся ноги, добрела до дверей своей комнаты. В коридоре я встретила Любашу и попросила ее принеси мне обед в библиотеку, а сама умылась, сменила платье и пошла проверять учетные книги.

Засиделась я до глубокой ночи. Любаше пришлось приносить мне не только обед, но и ужин. Наконец я закончила писать, взглянула на книги, которые теперь топорщились закладками, словно ежи иглами, и с удовольствием потянулась. Какой сегодня был длинный день…. Пора идти спать. Завтрашний будет не менее насыщенным. Я бросила последний взгляд на тетрадь, в которой был записан план моих дальнейших действий. Потушив лампу, в темноте добралась до двери и вышла из библиотеки. В коридоре было прохладно, ощущалось движение воздуха, наверное, где-то открыто окно. В моей комнате еле уловимо пахло жасмином, наверное, это Любаша постаралась и положила в белье саше. Я умылась, переоделась в ночную сорочку и, расчесывая волосы, подошла к окну.

Со второго этажа открывался вид на хозяйственные постройки и навес, под которым в день моего приезда остановилась бричка. Легкий ветерок играл ветками берез. Света нигде не было, но полная луна, в отсутствии на небе облаков светила ярко, двор был как на ладони.

Я думала о завтрашнем дне, перебирая в голове то, что планировала сделать с самого утра, и рассеяно смотрела на ночной двор. Вдруг я заметила какое-то движение. Я положила расчёску на подоконник и присмотрелась. Тихо, ни звука, ни движения… Вдруг я увидела длинную тень, которая двигалась от сарая к дому. Она пробежала по стене дома и вдруг замерла, слившись со тенью от ствола березы. Не знаю почему, мне стало тревожно. Это был еще не страх, который заставляет бешено биться сердце, а именно тревога. Я замерла изваянием в окне, ожидая, когда тот, кто отбрасывал тень, проявит себя. Сердце гулко билось в груди. Мне казалось, что его стук слышен не только в комнате, но и на улице. Прошло несколько минут. Я решила, что мне все почудилось, но вдруг тень выскользнула из укрытия и снова заскользила по стене. Но теперь я знала, куда смотреть, и вместо того, чтобы разглядывать тень, сосредоточила свое внимание на ее хозяине. Он стоял у стены сарая, укрываясь в тени, но долго так продолжаться не могло. Я была уверена, что он проявит себя. Так и произошло. Он выскочил из тени и бросился к березе, по-видимому, намереваясь спрятаться за ней. Я почувствовала, как крошечные волоски на руках встали дыбом. Это был не человек. Существо двигалось на двух ногах, но это определенно был не человек, хотя бы потому, что на нем не было одежды. Но и голым он не был. Что-то обволакивало его подобно туману. Я пригляделась и сдавленно охнула: это была шерсть!

Принято считать, что девушки испугавшись, кричат и падают в обморок. Я вцепилась зубами в ладонь и осталась стоять на месте. Кем бы ни было это существо, оно не должно увидеть меня, а если начну двигаться, то непременно привлеку его внимание. Громко заржала лошадь. Существо обернулось к конюшне, а потом резко, словно кто-то ударил его под колени, опустилось на четвереньки. При этом его голова чуть подергивалась. Принюхивается? Несколько секунд — и он убежал. Я еще какое-то время стояла возле окна, боясь пошевелиться, потом проверила запоры и тихо, на цыпочках добралась до двери и трижды повернула торчавший в замке ключ. Дверь вроде прочная, оконные рамы тоже… Поднимать шум я не стала. Какой в этом смысл? Кто бы ни бродил возле дома ночью, он уже убежал. Я только приобрету славу паникерши и выдумщицы. В голову непрошеными гостями лезли мысли об оборотне. Неужели я тоже стану жертвой суеверий?

Я села на кровать, пытаясь не позволить страху захватить меня. Это можно было сделать только одним способом — включив рассудок. Я мысленно разговаривала сама с собой, пока не убедила себя в том, что ничего страшного по сути не произошло. Мне что-то померещилось, но что именно, я сказать не могла. Может, это был какой-то зверь. Многие из них умеют ходить на задних лапах, те же медведи, например. Надо расспросить об этом так называемом оборотне в первую очередь Любашу. Чуть позже можно задать пару вопросов мистеру Клэптону. И сделать то, что я собиралась с самого начала: узнать про замок и его обитателей. Разговор с собой занял около часа. Наконец я поняла, что успокоилась. Тогда я забралась под одеяло и стала думать о приятном: маме, батюшке и Елене, о нашем утопающем в сирени доме, о прогулках по набережной, о любимых институтских подругах… С этими приятными мыслями я и уснула.