Ишан

Ишан (перс. ایشان‎‎ [Ishān], чагат. — išаn) — титул или прозвище, которым называют руководителей суфийских тарикатов (братств) и глав общин исмаилитов. Кроме того, в Средней Азии ишанами также называют представителей рода, ведущего своё происхождение от пророка Мухаммеда.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Далее мы хотели бы кратко познакомить читателя с традициями празднования Навруза у российских народов. Наиболее многочисленным мусульманским народом России являются татары. Татарстан, пожалуй, входит в число наиболее ярких примеров возрождения традиции Навруза после длительного периода практически полного забвения этого праздника в народной среде. В татарском обществе уже после XVI в. произошел постепенный отход от празднования Навруза, который в большей мере увязывался с мусульманской традицией, нежели доисламскими народными верованиями. В XVIII–XIX вв. зачастую в роли инициаторов празднеств выступали муллы, имевшие опыт обучения в Средней Азии (например, знаменитые муллы и ишаны села Тюнтер). Поэтому Навруз сохранял свое значение далеко не во всех районах, а традиции его празднования различались в зависимости от местности. Тем не менее его отголоски в той или иной форме присутствовали в татарском фольклоре. Сведения о праздновании Навруза собирались в многочисленных этнографических экспедициях, а также по трудам татарских просветителей XIX в. (Ш. Марджани, К. Насыри, Н. Исанбет), оставивших любопытные записи о праздновании Навруза у татар.

Бахаре Сазманд, Навруз: праздник, объединяющий народы

Мы не найдем в институте улемов ни четкой структуры, ни строгой вертикальной иерархии. В него включались представители разных отраслей религиозного знания, которые внутри этого института играли более или менее значительные роли в зависимости от исторической ситуации или региона. В него всегда входили как представители теоретического знания (мухаддисы – знатоки хадисов (предания), факихи – правоведы, мутакаллимы – богословы), так и люди, выполняющие религиозно-общественные функции (муфтии[22] – знатоки норм шариата, наделенные правом выносить решения по конкретным религиозно-юридическим вопросам, кади – судьи, отправляющие правосудие на основе шариата, имамы – предстоятели на молитве в мечетях или муллы[23]). В состав улемов могли включаться, а могли не включаться и авторитетные суфии: прежде всего шейхи – главы братств, муршиды или ишаны – наставники, учителя. Но об особенностях организации суфийской и шиитской духовных элит я сегодня не говорю.

А. В. Журавский, Очерки христиано-мусульманских отношений. Хрестоматия для теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений, 2015

Первого муфтия ОМДС заслуженно упрекают в авторитарности – в нарушение решения Правительствующего Сената от 1802 г. он решал дела единолично. Широко известно и его взяточничество. Поэтому попытки сместить муфтия с должности возникали даже среди казыев ОМДС. Однако сказывалось знакомство с опытом управления в Бухаре и России, являвшим примеры неограниченного и небескорыстного правления. М. Хусаин стремился выстроить прямые отношения с верховной властью и создать общероссийскую структуру с центром в имперской столице. Вначале в качестве связующего звена он использовал О. А. Игельстрома, но тот покинул край в 1790–1796 гг. Тем не менее М. Хусаин стремился закрепить легитимность своей власти как на религиозном, так и на светском уровне, для чего старался получить в жены дочь одного из ханов. Первую попытку он предпринял в 1790 г., вторую – в 1798, и только третья – в 1800 г. – наконец завершилась его женитьбой на дочери бывшего хивинского хана Карая-султана – Каракуз, происходящей из рода Чингисхана[119]. Такое его упорство приводит на память ключевую легенду булгарской традиции – о женитьбе одного из сахабов на дочери булгарского хана. По утверждению А. Франка, она содержится как минимум в одной из рукописей «Таварих Вали Мухаммад Ишана», написанной в 1784–1785 гг.[120] К тому же дочь муфтия Фатима была замужем за выдающимся казахским правителем – ханом Букеевской Орды Джангиром.

А. Ю. Хабутдинов, Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе, 2013