Вина (музыкальный инструмент)

Ви́на — старинный индийский щипковый (плекторный) музыкальный инструмент, используемый при исполнении индийской классической музыки. Считается трудным для изучения инструментом и требует многолетней практики.

Инструмент имеет вид лютни, и его форма варьируется в зависимости от конкретной конфигурации. Наиболее распространены следующие разновидности вины:

• Рудра-вина (используется в музыке Хиндустани): громоздкий инструмент с двумя большими резонаторами (тумбы), выполненными из особой разновидности тыквы и соединёнными грифом с прикреплёнными к нему ладами.
• Сарасвати-вина (используется в музыке Карнатаки): имеет корпус-резонатор и дополнительный резонатор из тыквы, прикреплённый к грифу.
• Вичитра-вина (в музыке Хиндустани) или читра-вина (в музыке Карнатаки): безладовая вина с двумя тумбами.

В наиболее распространённой модели 24 лада, 4 главных струны, проходящих через кобылку и 3 дополнительных, которые через кобылку не проходят и используются для ритмического аккомпанемента.

Индийскую богиню Сарасвати, считающуюся покровительницей искусств, часто изображают с виной в руке.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Классическая музыка Индии имеет свою специфику. В ней нет европейской гармонии. Индийская религиозная музыка никогда не записывалась нотами. Классическая индийская музыка исполняется на индийских национальных инструментах. К ним в первую очередь относятся вина и ситара, а также большое количество различных барабанов.

Группа авторов, История мировой и отечественной культуры

Перспективным для решения поставленной задачи может стать и аппликация отдельных словарных статей конкорданса, куда включены все контексты с паспортизацией. Например, сравнение словарных статей Зеленый позволяет говорить о более разнообразной сочетаемости указанного прилагательного в семейных и любовных песнях, где, наряду с общими конструкциями зеленый сад, зеленый луг/лужок и устойчивым сочетанием зеленое вино, отмечены и другие атрибутивные пары, в которых главным словом оказалось не только наименование растения или пространства, занятого растительностью (груша, дуб, дубровушка, калина, лес, липа, мурава, осина, раздолье, ракита, сосна, трава, улица, ягода), но и артефакт (камка, кафтан, кувшин, мост). А сопоставление словарных статей Красный подтверждает употребление общефольклорного атрибутивного сочетания красная девушка/девица/девка и свидетельствует об использовании специфических конструкций, например: красный поезд ‘веселый, княжий, свадебный поезд’ [Даль: 2: 187] в песнях балладного типа и красная лавка ‘под окнами на улицу, под красным окном’ [Даль: 2: 187] в семейных песнях:

Коллектив авторов, Дело всей жизни…, 2014

В работах, посвященных народным вязальным традициям, изображается застывшая во времени сельская жизнь. Это свойственно монографиям, в которых исследуется история развития ремесла на островах Британии и Ирландии (Шетланд, Фер-Айл, Аран и Нормандские острова). В частности, в предисловии к книге Роханы Дарлингтон «Ирландское вязание: узоры, вдохновленные Ирландией» читаем: «Меня часто спрашивают, верю ли я в романтические истории, повествующие о том, как финикийские моряки завезли вязальные техники на далекие, продуваемые всеми ветрами ирландские острова Аран еще в бронзовом веке. Эти острова населены со времен неолита, и не исключено, что туда могли приплывать средиземноморские купцы, предлагавшие вино в обмен на медь с побережья Уотерфорд и золото из горных районов Уиклоу. Они вполне могли быть знатоками текстильных ремесел»[169]. Дарлингтон рисует образ идеализированной и мифической Ирландии. Это земля сказок и легенд, мир вне времени, с традициями, не подверженными изменениям. Автор уделяет слишком много внимания гипотезам и домыслам и не просто переносит читателя в другое время и место, но и предлагает ему иной способ осмысления бытия. Изображаемый недоступный мир с его сельским укладом и размеренным существованием кажется непонятным, а потому таинственным. Тот же способ конструировать мир вне исторического времени характерен для текстов, посвященных исследованию традиций вязания на шотландских островах и изучению жаккардовых узоров острова Фер-Айл. Например, основополагающий труд Шейлы Макгрегор «Полная книга вязальных узоров острова Фер-Айл» включает в себя описание островных культурных и исторических традиций, обусловленных спецификой их географического положения, степенью удаленности и влиянием заезжих путешественников[170].

Джоан Тёрни, Культура вязания, 2009

Как можно видеть, эти строки вполне стереотипны по своему языковому заполнению. Все они начинаются со сложного слова (или его ритмического эквивалента), за которым следует «минимальное» слово: (а) краткий двусложник CV?CV?? либо (б) односложное слово CV? = СV?C. Последнее метрическое ударение закреплено за клаузулой, первое приходится на начальный слог, выделенный аллитерацией. Вопрос, следовательно, состоит лишь в том, чтобы определить место второго ударения в строке. Обычно предполагается, что при решении этого вопроса следует руководствоваться правилами общего языка и эддической нормы. Считается чем-то само собой разумеющимся, в частности, что отдельное слово (тем более такие семантически значимые слова, как gram, вин. п. «князя» или firar, им. мн. «мужи») выделяется метрическим ударением, в то время как второй компонент сложного слова (тем более второй слог немотивированных имен типа H?́kun или Magn?ss) является безударным или, в лучшем случае (как в примерах трехсложных композитов типа ?thlaupum), несет второстепенное ударение. Показания хендинга, выделяющего именно этот, второй компонент, в расчет не принимаются. Иными словами, в скальдоведении господствует точка зрения, в соответствии с которой единство просодических и звуковых повторов обязательно лишь для аллитерации и не обязательно для хендинга, которому приписывается в основном лишь орнаментальная функция; см., однако, важные оговорки в работах [Hollander 1953, 190; Kristján ?rnarson 1991, 74—75].

Ольга Александровна Смирницкая, Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования

«Избавление от тяжести земли» с помощью танца предстает в сказке самой давней и первоочередной задачей музыки. Вместе с тем принуждение к танцу позволяет отогнать беду и искупить вину, как в сказке «Волшебная скрипка», которую композитор Вернер Эгк положил в основу либретто своей одноименной оперы. Этот же мотив повторяется в русской народной сказке «Черт и флейта», в которой странствующий комедиант на виселице просит о позволении последний раз сыграть на скрипке, а затем вводит всех присутствующих в танцевальный раж. Это похоже на чудодейственную силу колокольного звона Папагено в «Волшебной флейте», типичный сюжет даже встречается в западно-африканских негритянских сказках.

Фриц Штеге, Музыка, магия, мистика, 1961

Материалом исследования послужили 467 сложных слов, выявленных в текстах романов известного американского писателя Рэя Брэдбери (1920-2012) – «451° по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков», «Лето, прощай», и их переводы, выполненные Т.Н.Шинкарь, Э.И.Кабалевской, Е.С.Петровой, соответственно. Выбор произведений для исследования обусловлен их принадлежностью к разным жанрам: роман «451°по Фаренгейту» относится к наиболее характерному для писателя жанру – к научной фантастике. Роман «Вино из одуванчиков», напротив, является самым реалистичным произведением Р. Брэдбери. Кроме того, это еще и автобиографический роман, повествующий о детстве писателя. Третий роман «Лето, прощай» написан через 50 лет после выхода книги «Вино из одуванчиков» и служит ее продолжением. Кроме того, все три произведения объединены темами всего творчества Рэя Брэдбери – Жизни, Смерти и Времени.

И. Ю. Пашкеева, Сложные слова в англоязычных художественных текстах и их перевод на русский язык, 2014

Потребность в жертве, как представляется, связана с несколькими психологическими механизмами. Во-первых, жертвоприношение обеспечивает искупление вины: за наши грехи и за грехи всего общества расплачивается кто-то другой (желательно, не мы сами, а наш представитель). Во-вторых, мы чувствуем, что боги станут к нам более благосклонны, если мы претерпим определенные лишения. Чем более совершенным и желанным является объект, от которого мы отказываемся, тем более довольны, а следовательно, щедры и снисходительны будут божества. Третий психологический механизм, задействованный в ритуалах жертвоприношения, – это идея заимствования неких ценных атрибутов жертвы, включение в себя части ее духа.

Гленн Вильсон, Психология артистической деятельности: Таланты и поклонники, -1

Все это находит свое отражение в программах радиовещания, причем не только в общественно-политических, но и претендующих называться литературно-художественными. Из эфира исчезают имена А. Ахматовой, М. Зощенко, Д. Шостаковича, С. Эйзенштейна и многих других выдающихся мастеров культуры, вина которых заключалась лишь в том, что они нелестно были упомянуты в каком-либо постановлении ЦК ВКП(б).

Александр Шерель, Аудиокультура XX века. История, эстетические закономерности, особенности влияния на аудиторию. Очерки, -1

Ойномантия. Гадание по цвету, запаху и вкусу вина было популярным в Древней Греции и Риме, где оно являлось необходимым элементом жизнедеятельности людей и проведения религиозных ритуалов. Этот напиток у греков всегда ассоциировался со счастьем и процветанием. У других народов ойномантия утратила свои значимые функции и превратилась в веселое гадание. Очень важно, например, кому из гадающих достанется последняя капля или какую форму приобретут остатки напитка, выплеснутого на стену. Существует такое поверье: если допить вино из бокала другого человека, можно узнать, о чем тот думает. В новогоднюю ночь загадывают желание, затем, стараясь не пролить ни капли, быстро переливают вино из полного бокала в пустой. В полночь, разливая напиток по бокалам, составленным в круг, выясняли, кто женится (выйдет замуж) в новом году.

Антонина Соколова, Магия свечей, 2013

За громким лозунгом «Дадим книгам вторую жизнь!» слышен недовольный ропот Культуры. И в большинстве концепций «переосмысления» книг скрыто самооправдание авторов. Мол, «не подумайте ничего плохого, я не просто так испортил книгу, а…» – дальше следуют разъяснения и аргументы. Между строк угадывается подспудный комплекс вины перед Книгой.

Ю. В. Щербинина, Время библиоскопов. Современность в зеркале книжной культуры, 2016

В том, что Корделия не обладала музыкальностью, не было ее вины. Мама считала, что эту особенность она унаследовала от папы».

Оливер Сакс, Музыкофилия, 2007