Авантюра

Авантюра (фр. aventure) — рискованное и сомнительное дело, предпринятое в надежде на случайный успех (по словарю Ожегова), приключение, опасное по своей природе, сопровождаемое риском неожиданных событий, перипетий и скачков; часто составляет ткань мнимой или реальной истории; авантюризм — поведение, деятельность, характеризующаяся рискованными беспринципными поступками ради достижения лёгкого успеха, выгоды; склонность к авантюрам.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Авантюры в искусстве – явление совершенно особенное. Нет, конечно, и здесь частенько происходят авантюры в классическом их понимании, где присутствуют приключения, аферы, розыгрыши, обманы. Таковых историй в этой книге множество. Однако в мире искусств авантюры приобретают еще и другой аспект. Ведь любое новое понимание, новый взгляд на привычное, новые установки в творчестве в какой-то степени тоже наполняются духом авантюризма. Вот, например, художник Сёра создал метод пуантилизма – написание картин не мазками, а точками. И современники назвали его авантюристом, а его затею – авантюрой чистой воды. Но в ХХ веке выяснилось, что именно точечные градации цвета будут применяться и в телевидении, и в сотовых телефонах, и в компьютерах – ну и далее, как говорится, везде.

Елена Коровина, Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир, 2012

Но многим читателям нравится переживать приключения иного рода: физические, а не умственные трудности, смертельно опасные ситуации, рискованные авантюры, загадочные случаи. С этими интересами приходится считаться.

Рудольф Баландин, 100 великих экспедиций, 2010

Таким образом, и первое и последнее звенья цепи авантюр лежат вне власти случая. Вследствие этого меняется характер и всей цепи. Она становится действенной, меняет самого героя и его судьбу. Ряд пережитых героем авантюр приводит не к простому подтверждению его тождества, но к построению нового образа очищенного и перерожденного героя. Поэтому и сама случайность, управляющая в пределах отдельных авантюр, осмысливается по-новому.

Луций Апулей, Метаморфозы, или Золотой осел

Такова первая, значительная часть правды. Но есть и вторая часть, также реалистичная и привлекательная. Быстро меняющиеся условия обитания населения корежат коллективные правила жизни, формируют срочный социальный заказ на национальную идеологию (в том числе и на ее юридический сегмент), ломают обломовщину и апатию, понуждают к сравнениям нашего быта с жизнью зарубежных соседей. Мысли об общественном устройстве, его вчерашнем дне, нынешнем состоянии и достижимости идеала завтра; о взаимных правах и обязанностях государства и личности; о месте принуждения в управлении и прочая подобная интеллектуальная пища становится изысканным блюдом для обывателя. Десятки миллионов отечественных “совков”, формально числившихся семь десятилетий обладателями природных запасов, промышленных гигантов и объектов социальной инфраструктуры, были облапошены в несколько лет знаковыми фигурами российского “бизнеса”. Облапошены “по понятиям” и перешли в разряд социальных аутсайдеров. Олигархи же сегодня – на Олимпе власти: они истово гипнотизируют налогоплательщиков суждениями о независимости прессы, зловредности этатизма и тоталитаризма, а параллельно увеличивают численность карательных служб и грозят принуждением забастовщикам, приглашают менял и челноков занять нижнюю, следующую за ними кастовую ступеньку – позицию среднего класса, развязали во имя собственного обогащения и легализации прежних добыч чеченскую авантюру, расстреляли в 1993 году оппозиционно снаряженный народом парламент.

А. И. Бойко, Римское и современное уголовное право, 2003

Вопрос о том, «почему нет нового Пушкина», тесно переплетается с вопросом, почему мы не понимаем мира начала XIX века, обстановки, взаимоотношений людей того времени, устройства «адреналинового моторчика», придающего монотонному течению жизни интригующую окраску в периоды эмоционального всплеска, переживаний, житейских радостей, обид, разочарований и надежд. Для поддержания этого эмоционального тонуса годится и авантюра, и мистификация, и сплетня, и подметные письма, и дуэль.

Николай Петраков, Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали, 2013

Сначала вы думаете, что Уинтер написал жесткий роман в стиле нуар, но после прочтения нескольких страниц делаете неожиданное открытие: литературная авантюра автора внезапно оказывается настоящим шедевром.

Ариэль С. Уинтер, Смерть длиною в двадцать лет, 2012