Цитаты со словом «эсэсовец»
Похожие цитаты:
Солдат, который не сидел в тюрьме, — не солдат.
Не солдат, кто других убиваетНо солдат, кто другими убит.
В конечном счёте солдатский ранец не тяжелее, чем цепи военнопленного.
Последний нацист был для них дороже самого порядочного немца. Раз ты нацист, тебе всё дозволено: не так-то легко до него добраться. У них это называется стоять друг за друга.
Отныне ни один румынский гражданин, будь то еврей или немец, не получит визу, если предварительно не согласится работать на нашу разведку.
Русскому борову с немцем смерть.
Нацистская партия была всё, а немецкий народ — ничто.
Дисциплина — искусство внушать солдатам больше страха перед офицерами, чем перед врагом.
В ранце каждого солдата лежит жезл маршала.
«Линия Маннергейма» — это финские солдаты.
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Во время маневров в танковых частях мне однажды приказали замаскироваться среди сжатых рядов батальона: с тех пор я так и продолжаю.
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.
Я пришёл бы к вам раньше, но меня задержала храбрость ваших солдат.
Я поляк потому, что глубоко усвоил некоторые, сугубо польские недостатки. И польских фашистов ненавижу больше, чем всяких иных. Вот самое серьезное доказательство, что я – настоящий поляк.
Сегодняшние подростки не понимают, о чём это пела тридцать лет назад Алла Пугачёва: «…и переждать не сможешь ты трёх человек у автомата!» — какого автомата?
Для англичанина, американца, русского весь мир представляет поле деятельности... Только мы, французы, такой „благоразумный“ народ, что сидим на одном и том же месте, если нас не оденут по-солдатски. Мы живем там, где родились.
Писателю необходима такая же отвага, как солдату: первый должен так же мало думать о критиках, как второй — о госпитале.
Этапы большого пути лучше всего известны конвоирам.
Солдаты, вы сделали всё, что могли, ради величия нашей нации! От неё осталась уже только одна половина.
Этот человек уже не фашист. В действительности он им даже не был. В то время он просто не думал о политических последствиях своих действий. —Жан Блоккер.
Человек бесчеловечен, пока стремится жить, прикрываясь пулемётами, пушками и танками.
Я предпочитаю умереть в России, чем быть спасённой немцами.
Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.
Там, где пройдет олень, там пройдет и русский солдат. Там, где не пройдет олень, все равно пройдет русский солдат.
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Цыгане не англичане, а следовательно, почти наверняка людоеды.
Я никогда не голосовал. Раньше на выборы насильно гоняли, но я бросал пустой листок. Я и комсомольцем был, но в моё время даже хулиганы были комсомольцами.
Игра в воротах подобна расстрелу.
Если бы наши солдаты понимали из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.
Первые двадцать пять километров мы проехали быстро, потом часто останавливали встречные машины — спрашивали, из какой они части, где их штаб. На первый вопрос отвечали определенно, на второй еще определеннее — «не знаем».
Дальше фронта не пошлют. Меньше взвода не дадут.
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
Бокс — это когда много белых людей смотрят, как двое чёрных избивают друг друга.
Я умру, если так решила моя партия. (Последние слова Моро перед казнью «Красными бригадами»)