Цитаты со словом «уцелеть»
Мир
уцелел, потому что смеялся над теми, кто не
уцелел, потому что посмеивался!
Похожие цитаты:
Хорошо быть линкором. Башню снесло, четыре осталось.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Мы не только превратим Петербург в жалкие развалины, но сожжём и верфи Архангельска, наши эскадры настигнут русские корабли даже в укрытиях Севастополя! И пусть русские плавают потом на плотах, как первобытные дикари.
Не бойтесь со мной летать. В авиакатастрофе я никогда не погибну. Меня убьют чуть позже, при большом стечении народа, и убийцу не найдут.
Я не случайно говорю о необходимости восстановить былое могущество. Иначе выжить нам не дадут!
В «Магеллановом облаке» Станислав Лем описал памятник Неизвестному астронавту будущих веков — низверженному, но не побеждённому, потому что человека можно убить, можно уничтожить, но победить его нельзя!
— Крыса, которой достался собственный спасательный круг, может повременить, прежде чем покинуть тонущий корабль.
Донесение. Развивая наступление, мы сожгли ещё несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу.
Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.
Солдаты, вы сделали всё, что могли, ради величия нашей нации! От неё осталась уже только одна половина.
Я дрался с самыми сильными бойцами этого мира! И я выиграл эту битву! Но, у меня осталось ещё много дел, которые нужно довести до конца.
Я предпочитаю умереть в России, чем быть спасённой немцами.
Если все жители Голливуда, которые делали себе пластические операции, покинут город, то там никого не останется.
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Уже сотни лет мир, наш мир, умирает. И никто за эти сотни лет не додумался засунуть бомбу ему в задницу и поджечь фитиль.
Нельзя избежать боли. Это часть прелести быть живым.
Колесо судьбы вертится быстрее, чем крылья мельницы, и те, что ещё вчера были наверху, сегодня повержены во прах.
Главное — сражаться, снова и снова, только так можно остановить зло, пусть даже истребить его до конца никогда не удастся.
Молчаливое страдание и непреклонная твердость – вот что помогло нам выжить, несмотря на российское господство, череду кровавых войн и поганую погоду.
Если вы попали в чёрную дыру, не сдавайтесь. Выход есть..
Нет, что ни говори, а это мгновение прекрасно — когда все крысы уже убежали, а корабль еще не утонул!
Человека можно уничтожить, но его нельзя победить.
Талант признают только тогда, когда он шагает по трупам, и нужны тысячи снарядов, чтобы пробить себе брешь в Фортуне.
Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!
Даже если нет уже никаких шансов, то есть ещё шанс, что они появятся.
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
И в очаге культуры можно сгореть.
Предков вешают на стене, а современников — где попало.
Из всех руин тяжелее всего созерцать человеческую руину.
Если мы дадим преследовать нашего Друга, то мы и наша страна пострадаем за это.
Если умирает океан, не выживет и человек.
Я не знаю, сколько ему осталось. Но уж Пиночета я из принципа переживу!
Во многих войнах я воевал… но теперь, думаю, я проиграю эту последнюю битву… (О своей язве желудка, от которой Маннергейм впоследствии скончался)
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
Самое тяжелое наказание для архитектора — это здания, не отбрасывающие тени
(Здания разрушенные войной, прихотью чиновников, или так и оставшиеся в нереализованных проектах).
Нет более опасного взрыва, нежели взрыв справедливости.
Воин, павший в бою, доблестнее спасшегося бегством.
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
Только война может погубить Россию.
Я мог бы сравнить себя с кораблем, который пробирается сквозь бури, делая короткие остановки в портах. Однажды я сказал одному из своих друзей: «Я просто ищу ангела со сломанным крылом — того, который не смог улететь отсюда».
Мой легионер! Я потеряла его, конечно, потому, что не была создана для счастья.