Цитаты со словом «ругня»
Похожие цитаты:
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики.
В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира — пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.
и только для бабушки, Илико и Иллариона — сколько бы институтов я ни кончил — я остался прежним Зурикелой — прохвостом, болтуном и нехристем.
Обидно ли будет для памяти Достоевского сравнение с Шекспиром? Я думаю, нет. Оно было бы обидною насмешкою для какой-нибудь бездарности.
Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни.
Беда, если про вас напишут в печати! Худо, если раскритикуют, – это каждому ясно. Но вы покаетесь, и вас простят. А вот если похвалят вас, о, тут найдутся люди, которые никогда вам этого не простят.
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Будьте кратки; верное средство заставить слушать себя — это сказать много в немногих словах.
Я не анахорет и не ханжа,Но к выводу пришел, устав от шума:Свобода слова там лишь хороша,Где, прежде чем сказать, умеют думать.
Есть такая слабогузая интеллигенция, которая ни о чем не может помолчать, ничего не может донести до места, а через газеты валит наружу все, чем засорится ее неразборчивый желудок.
Перед вами четыре рассказа, которые я сочинил шутки ради и напел без слов, поскольку слова, выстраиваясь в строки, сами ложились на бумагу.
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал.
И у Эйнштейна были начальники, и у Фарадея, и у Попова… Но о них почему-то никто не помнит. Это есть нарушение субординации!
Гнусное и бессмысленное занятие — без конца заниматься своими деньгами, находя удовольствие в их перебирании, взвешивании и пересчитывании! Вот, поистине, путь, которым в нас тихой сапой вползает жадность.
От речей дело вперед не двигается. Надо действовать, а не говорить, дела решают спор лучше, чем слова.
Писать музыку не так уж трудно, труднее всего — зачёркивать лишние ноты.
Будь первым, когда надо слушать, и последним, когда надо говорить.
Честное слово, это так хорошо сказано, словно я сам это сказал!
Каждый прочитавший эту колонку подумает, что растущие тяготы моей роли главного хакера превратили меня в сволочь. Но это неверно. Я всегда был сволочью.
Спрашивайте совета у тех, кто скажет вам правду о вас, даже если вам будет больно ее слышать. Пустая похвала не способствует развитию и самосовершенствованию.
В песнях хочется сказать, что люди не делятся на чистых и нечистых, что четкой границы нет… Сегодняшние бандиты любят наши песни, как любит наши песни милиция и прокуроры.
А накануне Марина Влади проповедовала у нас на кухне превосходство женского онанизма над всеми остальными видами наслаждения. В разгар её разглагольствования пришёл Высоцкий, дал по роже и увёл.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Будь вежлив со всеми, откровенен с немногими, и с этими немногими обходись прилично перед тем, как раскрыть им душу.
...В этом отношении я с гордостью могу сказать, что я всегда шёл впереди всех; первый всегда всех будоражил, первый всегда подписывал всякие резолюции и т. д.
Письмо, достойное именоваться таковым, пишется под воздействием восхищения или негодования — в общем, крайних чувств. Понятно, почему рассудительное письмо — это письмо мертворожденное.
Да здравствует свободная социалистическая Румыния. Долой предателей! (Последние слова Чаушеску перед расстрелом, также, по воспоминаниям участников событий, он пел «Интернационал»)
Чего не любишь, то не ругаешь. Так уж повелось теперь.
В любом случае, песня пишется сама по себе, так что мне больше нечего сказать.
Если кто-то жалуется вам на славу и богатство – не слушайте его. Так просто принято говорить.
Жалок тот полководец, который по газетам ведет войну. Есть и другие вещи, которые знать ему надобно.
Внезапное молчание посреди разговора вдруг напоминает нам о главном: оно показывает нам, какую цену мы вынуждены платить за изобретение слова.
Лень делает всякое дело трудным.
Лень делает всякое дело трудным.
Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.
Люди всегда говорят, что они не были похожи на себя, когда, распалившись от гнева, выдали свое истинное нутро.