Цитаты со словом «расплющивать»
Похожие цитаты:
Подобно Солнцу, растапливающему воск, но делающим твердым глину, золото расширяет великие сердца, но заставляет сжиматься ничтожные.
Во Франции приходится быть либо наковальней, либо молотом; я родился наковальней.
Прогресс, без устали вертя колес сцепленье, то движет что-нибудь, то давит под собой.
Фуражка деформирует голову.
Известность походит на пружину, которая поднимает или опускает нас и теряет свою упругость от покоя.
Большая империя, как и большой пирог, начинает крошиться с краёв.
Бедствие подобно кузнечному молоту: сокрушая, куёт.
Капля дробит камень не силой, но частым падением, так и человек делается мудрым не силою, но часто повторяющимся чтением.
Человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов в 72 раза слабее птицы... Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума".
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Счастье — это шар, за которым мы гоняемся, пока он катится, и который мы толкаем ногой, когда он останавливается.
Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Протягивая руку помощи, не сжимайте её в кулак.
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Один палец легко сломать, но пять пальцев — это кулак!
::: Никогда не бил по голове.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
Это просто профессия. Трава растёт, птицы летают, волны омывают песок, я бью людей.
— Ощущение собственной мощи обладает даром чуть ли не понуждать человека её применить. Идти рука об руку с мощью — это искушение приложить руку к истории.
Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.
Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лёд у нас под ногами становится всё тоньше, и видим, как вокруг нас и за нами проваливаются под него наши сверстники.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.
В двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает.
Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать.
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.
Правда иной раз гнётся, но никогда не ломается и всплывает поверх лжи, как масло — поверх воды.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
Бери вещи за гладкую ручку.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Я писал свои труды бетоном и железом.
Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.
Нельзя пожать друг другу руки со сжатыми кулаками.
Затравленный и прижатый к стенке кот превращается в тигра.
Некоторые дни в человеческой жизни можно сравнить со скалами: карабкаешься по ним с неимоверным трудом, не видя конца и края пути. Другие же дни – словно равнины: движешься по ним легко, скоро и беспрепятственно.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.
Змея говорила: Я-то пряма, а вот щель, в какую я пролезаю, крива.