Цитаты со словом «норд-вест»
Похожие цитаты:
В шторм добирайся до любого порта.
я был как корабль без якоря, уносимый куда-то штормом во тьму. Постоянно искал тихую гавань, а вместо этого снова и снова нёсся навстречу новым неожиданностям.
Хорошая погода, крепкий попутный ветер и, главное, курс на родной порт — вот самое приятное, что только может быть в морской жизни.
Свечение моря - предвестник шторма.
Здравый смысл создаёт одарённых людей; самолюбие же — лишь ветер, который надувает паруса и ведёт их корабль прямо к пристани.
Флюгер на ветру: «Наконец-то я опять нашел новое направление».
Моя любовь к Спасителю дает мне якорь куда более надежный, чем любой из якорей нашего судна.
Ветер задувает свечу, но раздувает костёр.
Юность? Вздымающаяся волна. Позади — ветер, впереди — скалы.
Мы должны освободить себя от надежды, что море когда-нибудь успокоится. Мы должны научиться плыть при сильном ветре.
«Море лесов» — это не плохо, только немного обидно за лес: море морем, а лес сам по себе не хуже, по мне, так и лучше моря.
Ничего не начинай в гневе! Глуп тот, кто во время бури садится на корабль.
С Руси тянуло выстуженным ветром.
Брак подобен долгому морскому путешествию, где очень скоро штили надоедают, а бури опасны: где редко увидишь что-нибудь новое — всё море да море; всё муж, да муж, ежедневно, ежечасно, до пересыщения.
Скептицизм - бесплодный берег без гавани и маяков.
Для мореплавателя земля гораздо опаснее океана.
Во время революционных бурь люди, едва годные для того, чтобы грести веслом, овладевают рулем.
Познание течения моря столь важно для мореплавания, что мореходец должен поставить себе обязанностью производить над оными наблюдения во всякое время со всевозможной точностью.
…Больших слов нельзя бросать на ветер.
В тёмную ночь и хороший матрос может ошибиться.
Не браните погоду — девять десятых человечества не смогли бы начать ни одного разговора, если бы погода не менялась.
Когда кажется, что весь мир настроен против тебя - помни, что самолёт взлетает против ветра.
Наука — океан, открытый как для ладьи, так и для фрегата. Один перевозит по нему слитки золота, другой ловит в нём сельдей.
Высоко вверху большие лампы боролись с мраком, нависавшим, словно брюхо дохлого кита, дрейфующего в глубинах океана.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
Мы не только превратим Петербург в жалкие развалины, но сожжём и верфи Архангельска, наши эскадры настигнут русские корабли даже в укрытиях Севастополя! И пусть русские плавают потом на плотах, как первобытные дикари.
Не плыви по течению. Не плыви против течения. Плыви туда, куда тебе нужно.
Море не отталкивает от себя ни одной реки.
Давно называют свет бурным океаном, но счастлив, кто плывет с компасом.
Кто стоит высоко и у всех на виду, не должен позволять себе порывистых движений.
О том, что такое плавание, скажет нам только прыжок в реку.
Разлука ослабляет лёгкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому, как ветер гасит свечу, но раздувает пожар.
— Тель-авивского пляжа у нас (на Венере) нет. Песчаные бури у нас есть.
Художник всегда немного похож на матроса с корабля Колумба; он видит далекий берег и кричит: «Земля! Земля!» Этот матрос явно не предполагал, что сотворил Америку, но он был первый, кто увидел новую действительность.
Хорошо быть линкором. Башню снесло, четыре осталось.
У меня был дом у моря. Но, для того чтобы попасть на пляж, нужно было пройти через бар. Поэтому я так и не увидел само море.
Свет с Севера приходит в наши дни.
Во флоте Чарльза Второго были джентльмены, были и моряки. Но моряки не были джентльменами и джентльмены были не моряками.
Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.
Океан пугает. Это верно. Но он даёт и силу.
Для меня море – не просто «водный путь», а близкий друг и товарищ.
Мы должны сделать корневой поворот на 360 градусов!
Даже замки из песка падают в море, в конечном счете.