Цитаты со словом «институт»

Есть люди, которые не верят даже прогнозам государственного метеорологического института, если не прочтут их в своей газете.

и только для бабушки, Илико и Иллариона — сколько бы институтов я ни кончил — я остался прежним Зурикелой — прохвостом, болтуном и нехристем.

Ради внутреннего мира либерализм стремится к демократическому правлению. Демократия поэтому не является революционным институтом.

По всему миру — в старых гаражах, и в научных институтах — вызревают новые семена конкуренции. Скажем, интернет приобретает такое значение, что Windows только выиграет, если сумеет недвусмысленно доказать, что она — лучший способ доступа к Internet. Все компании, занимающиеся операционными системами, стремятся предложить конкурентноспособную поддержку доступа к Internet. А когда, к примеру, распознавание речи станет подлинно надёжным, немедленно последуют очередные крупные изменения в операционных системах.

В искусстве так: всё зависит от взгляда, а взгляды редко бывают глобальные, устойчивые, и нынче все большей частью сиюминутное царит в театре. Сейчас многие театры — эстрада. Скачут, поют, танцуют. В театральных институтах уже не озабочены воспитанием личности. А личность в искусстве — это очень много. Если театр держится на личности, тогда в театре есть и глобальные взгляды, и виды на искусство, и содержание. Если не на личности держится театр, а только на сегодня, — то только сегодня и есть в театре, а мир и себя самого в трагической обнаженности и простоте театр не видит.

За последние 30 лет в нашей стране из институтов выпущено около тысячи молодых композиторов. Но этих имен никто не знает. Воспитание под знаком авангарда делает их творческими импотентами. А попсовые артисты, приватизировавшие эстрадную песню, не пускают к себе профессионалов. Приватизацию песни начала Пугачева. Она первая смекнула, что профессиональные авторы сократят ее доходы, и года с 1985-го практически не исполняла песни профессиональных авторов, даже тех, что вывели ее на арену, того же Паулса, а перешла на собственную продукцию. За ней пошли все остальные.

Резко меняется набор культурных текстов, который люди воспринимали в детстве и юности как некий образец для себя. Раньше поколения людей текли сквозь некие истины и стили. Сейчас, наоборот, за одну жизнь человек воспринимает множество стилей и направлений искусства. Начало твоей сознательной юности совпадает с доминированием художников одного стиля. Ты начинаешь вникать в изобразительное искусство, там уже доминирует другое. Начинаешь учиться — там третье. Выходишь из института — востребовано четвертое. Сам становишься художником — уже пятое. Ищешь свой собственный художнический язык — на дворе иные, шестые образцы. Только укрепился в них, начал выставляться, а это уже глубокая архаика, тебе на пятки наступают седьмые, восьмые, девятые, десятые. Смена поколений в искусстве идет со все убыстряющейся скоростью.

Демократические институты не могут улучшаться сами — их улучшение зависит от нас. Проблема улучшения демократических институтов — это всегда проблема, стоящая перед личностями, а не перед институтами.

В молодости, начитавшись Керуака, я начал изучать буддизм. Я посещал тибетский институт буддизма и в итоге оказался вовлечен в организацию, помогающую беженцам из Индии. В этой стране люди мрут как мухи. Я почти стал монахом, но за две недели до посвящения плюнул на все, пошел в паб, напился и больше никогда не возвращался в это заведение.

Думается мне, что существует страшная беда — что нужны Брейвики для того, чтобы политические институты — во всем мире, на самом деле, совершенно неважно где, начали задумываться о человеческой психологии.

Поскольку я не ступал в институт,а провел это время работаю с Лос-Анджелесе, то я имею огромное преимущество перед теми,кто поступил в институт...К тому времени, когда они заканчивают обучение, у меня уже был опыт четырех лет жизни в реальном мире.

Мы познакомились 25 лет назад на концерте в Баку. Буквально через несколько месяцев после этого мы поженились. С тех пор живём вместе. У нас прекрасные дети, которыми мы гордимся, и очень дружная семья. Я считаю, что близкие отношения в семье — это самая большая ценность для любого человека. Семья — это главное, семья — основа общества. Воспитание, которое дети получают в семье, не может заменить ни школа, ни институт. Когда дети видят отношения между родителями, когда они видят любовь, взаимопонимание и тёплые чувства, они растут добрыми. Я в семейном плане очень счастливый человек, я живу с любимой женой 25 лет, а ощущение — будто мы поженились совсем недавно.

Меня приняли по справке, в которой официально утверждалось, что мне буквально через пять месяцев исполнится 16 лет. Первый год учёбы был самым ответственным. Одно дело учиться в Баку сыну первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана, а другое — в Москве, в совершенно иной среде да ещё в таком молодом возрасте. Но я не подвёл отца, учился хорошо в институте, а затем и в аспирантуре.

Нигде не видел более затравленных мужчин, чем в Америке. Они в жутком состоянии находятся, агрессивный феминизм их добивает. Я помню, в Бостоне в институте один почтенный преподаватель, русский математик, шел по коридору, а какая-то секретарша несла принтеры. Он открыл ей дверь, а она обвинила его в сексуальных домогательствах, хотя у него это было инстинктивное движение: женщина тяжелую железяку тащит. Был публичный скандал, и ему пришлось уйти из института.

Этим обрывом и заканчивались с этой стороны владения Баранцовых. На противоположном берегу ручья шла уже земля другого помещика, Степана Михайловича Васильцева. Этот последний, впрочем, до сего времени мало беспокоил графов, так как никогда не жил в своей усадьбе. Дом его, деревянный и одноэтажный, вечно стоял с забитыми дверями и с заколоченными ставнями, а запущенный сад превратился в зелёный, тенистый пустырь, в котором, под сенью старых лип, лопух достигал громадных, баснословных размеров, и пушистые головки куриной слепоты повсюду белели рядом с мелкими цветами одичавших колокольчиков, гвоздики и венериных голубков. Про Васильцева шла молва, что он очень учёный человек. Зимой он жил в Петербурге, где состоял профессором в Технологическом институте; летом, в каникулярное время, уезжал обыкновенно за границу, о своём же небольшом, унаследованном от отца именье он, по-видимому, совсем и забыл. Но в эту достопамятную зиму перед крыльцом васильцевского дома остановились однажды почтовые сани с бубенчиками; в санях сидели два жандарма, а между ними сам владелец усадьбы.

— До института. Я два года в полярной авиации работал. Это деревня Медведково, недалеко от Химок, по другую сторону канала Москва-Волга Химкинского водохранилища, на горе. Там, где у нас ещё в своё время была лётно-испытательная станция Миля, и там на моих глазах испытывался, скажем, Ми-Шестой и другие вертолёты Миля. И что же мне пришлось конкретно делать для Антарктиды? Я был знаком с лётчиком Виктором Серовым, и он сказал: «Будь добр, нарисуй мне на хвосте нашего северного полярного мишку, потому как Антарктида – это продолжение нашей Арктики». Вот эти слова его я запомнил и с удовольствием ему нарисовал масляными красками медведя на хвосте, потому что выпускал там стенную газету и много чего я рисовал подобного. Потом мы начали устанавливать на самолёты Ли-2, которые в Антарктиде были, турбокомпрессоры для того, чтобы они могли летать в высокогорных условиях Антарктиды. То есть я Антарктиду воспринимал как продолжение Арктики, как новый континент, который нашим людям начинает потихонечку поддаваться. Это было очень сложно. Все пилоты, все механики, все они были у меня на виду, на глазах и поэтому через два года мне совершенно отчётливо сказали: «Ну всё, раз ты в таких отношениях со всеми участниками экспедиции, значит, давай, поезжай в Антарктиду».

— Поскольку я мечтал всю жизнь летать пилотом, то, естественно, мне думалось, что рано или поздно, освоив первоначальную аэроклубовскую авиационную технику, я смогу прилепиться там. И первые годы в институте я кроме полётов больше ничего не переживал на свете и полагал, что вот институт я закончу и сразу же в Антарктиду я поеду, потому что раз отец меня оставил в институте – можно сказать, заставил не в Антарктиду ехать, а сначала получить высшее образование — и поэтому даже мой дипломный проект я рассчитал испытательную станцию для прототипа вот этого двигателя для марсианского вертолёта именно в Антарктиде и П.А. Шумскому в Главсевморпути рассказывал, что я не просто в Антарктиду еду, я еду со своим небольшим проектом и какими-то экспериментальными работами по Марсу. И он это тоже всё принял и улыбался, что у нас всё гораздо строже, и не так-то мы вам можем разрешить заниматься всякими такого рода проектами марсианскими, у нас чисто земные дела в Антарктиде, но тем не менее мне было это очень всё близко и до сих пор всё близко и поэтому от первых плаваний наших к ледовому континенту, а потом от полётов трансконтинентальных через Австралию в Антарктиду мной вся литература освоена, ещё раньше в детстве (у меня мама географией интересовалась) я прочёл книги об экспедиции Скотта в Антарктиду, книгу известного путешественника Шеклтона об Антарктиде. То есть я не просто в Антарктиду рвался, я рвался, можно сказать, с детства очень сознательно в те края и понимал Антарктиду как новую планету, которую предстоит людям осваивать. Это вот то, что про Антарктиду.

— Я пришёл из полярной авиации в авиационный институт, естественно, что я уже был достаточно зрелым в авиации человеком, побывавшим на разных полярных широтах и поработавшим на разных моторах. Мне было учиться чрезвычайно интересно и легко нужно сказать, потому что моторы я уже знал в совершенстве, как поршневые, так и в значительной степени с реактивными успел познакомиться моторами.

— Я после московского авиационного института, когда оставил лётную работу, закончил Пермский университет и работал там с выдающимся философом уральским Орловым. И он предложил мне написать диссертацию, посвящённую Циолковскому. Я с радостью согласился и такую диссертацию написал. И он её привёз сюда в Москву и Бонифатию Михайловичу Кедрову её показал.

Меня всегда удивляли те недальновидные руководители, которые считают снабжение второстепенным делом. Своевременная доставка необходимого оборудования определяет и запуск в плановый срок сложного научного агрегата, и открытие целого института. От снабжения зависит успех работы любой экспедиции, выполнение плана научной работы. Иначе можно провалить самое ценное начинание.

«Вы не можете быть приняты в английском обществе». (На семинаре, студент не ответил на вопрос, 1980 год)

Студенты ценили профессоров, профессора понимали студентов, и те и другие гордились университетом. — О студентах.

То, что сегодня преподается в большинстве университетов под маркой экономической теории, на деле является ее отрицанием.

Горский был из тех преподавателей высшей школы, которые владели вниманием аудитории и умели увлечь их слушателей, вместе с тем он был выдающимся воспитателем, пользовавшимся огромным нравственным влиянием на студенчество.

Для сохранения культуры не так важно иметь университет, но необходимо иметь библиотеку.

Математика — это то, что русские преподают китайцам в американских университетах.

В этом бизнесе сейчас работает 4200 человек, и президент компании Бретт лично выступает на каждом вводном курсе перед новичками.

Если преподаватель настаивает на том, что вычислительная наука — это X, а не Y, посочувствуйте его ученикам.

…мне кажется, что понять, как работает экономическая система, — это вообще первая задача экономиста.

«В большинстве стран государственные учреждения сильно отстают от коммерческих организаций в отношении использования инструментария электронной эпохи»

Школы — естественные магниты для общественной деятельности.

«Желающие сдать мне экзамен досрочно должны написать на этом листочке свою фамилию. И обвести её чёрной рамкой». (На лекции, 1995 год)

Нынче всё навыворот — раньше Ломоносов из Архангельска шёл в университет, а теперь Ломоносовых из университета отправляют в Архангельск.

"Студент или ученик являются «работниками интеллектуального труда в рафинированной форме»

Диплом учебного заведения — документ, удостоверяющий, что у тебя был шанс чему-нибудь научиться.

К сожалению, учебники пишут не лучшие специалисты. А насчёт того, что в школе об этих проблемах говорить рано... Главное, чтобы не было поздно.

К сожалению, современная театральная педагогика удовлетворяется некоей полумерой: из людей средних способностей получаются актёры. Но это вовсе не означает, что эта работа не должна проводиться.

Нельзя создать правового государства, не имея прежде независимого гражданина: социальный порядок первичней и раньше всяких политических программ.

Если бы не было иностранных языков, как бы ты отличил профессора от преподавателя?

...сейчас экономика больше опирается на науку и технологии. Практически нет никакой ценности ни в территориях, ни в границах.

Я уехал из Советского Союза в 1925 году. У меня возникли проблемы с властями, и я вынужден был уехать, чтобы продолжать работу.

Настоящая педагогика — это та, которая повторяет педагогику всего общества.

Профессура не скрывала от нас, что «преступность — это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни».

Обучение детей программированию противоречит современной теории обучения. Разве интересно составлять планы, овладевать дисциплиной в организациии мышления, уделять внимание деталям и учиться быть самокритичным?

Я чувствую себя частицей нашей истории и страны. Все, что случалось с ней, проходило через меня. Даже аттестат зрелости я получил 22 июня 1941 года...

Если бы у меня было так много романов, как вы мне приписываете, я говорил бы с вами из банки в Гарвардской медицинской школе.

Западные экономисты часто пытались раскрыть «принцип» советского метода планирования. Они так и не добились успеха, так как до сих пор такого метода вообще не существует. (Леонтьев В. Экономические эссе… М., 1990.)

Он безусловный талант и настоящий хулиган. За буйный нрав его несколько раз исключали из учебных заведений, но он продолжал настойчиво учиться.

«Скажите, когда Вы приняли решение не учиться?» (На зачёте, получив от студента совсем неправильный ответ.)

…Реализация данного проекта будет способствовать развитию международного туризма… (В ответ на заявление американцев по поводу строительства военного, по их версии, аэродрома в Гренаде)

В первые годы существования Virgin Atlantic я регулярно писал письма всем нашим сотрудникам, чтобы рассказать им о том, что нового происходит в нашем бизнесе.

Студентов, ранее изучавших Бейсик, практически невозможно обучить хорошему программированию. Как потенциальные программисты они подверглись необратимой умственной деградации.

В корпорации Virgin мы делаем все возможное, чтобы сотрудники чувствовали что они работают на себя, это для людей даже важнее чем получать высокую зарплату.

Там, где воспитатели не соединены в коллектив и коллектив не имеет единого плана работы, единого тона, единого точного подхода, там не может быть никакого воспитательного процесса.

Экономисты обязаны вносить свой вклад в понимание того, как развивается человеческое общество, и здесь представители экономической науки должны сотрудничать с антропологами и другими учеными.