Цитаты со словом «зэка»
Похожие цитаты:
Этапы большого пути лучше всего известны конвоирам.
И у Эйнштейна были начальники, и у Фарадея, и у Попова… Но о них почему-то никто не помнит. Это есть нарушение субординации!
Солдат, который не сидел в тюрьме, — не солдат.
Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере, не надо будет раздавать автографы.
Я чувствую себя в неоплатном долгу перед смелыми и нравственными людьми, которые являются узниками тюрем, лагерей и психиатрических больниц за свою борьбу в защиту прав человека.
Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человеку подставляют ножку, когда человек теряет штаны — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
Толпа обожала нокауты. Она орала, когда кого-нибудь из боксёров вырубали. Били ведь они сами. Может, тем самым лупили своих боссов или жён. Кто знает? Кому какое дело? Ещё пива.
Я умру, если так решила моя партия. (Последние слова Моро перед казнью «Красными бригадами»)
Жизни срок короткий, давайте тяпнем водки.
Что будет после Страшного Суда? Как обычно — реабилитация!
В конечном счёте солдатский ранец не тяжелее, чем цепи военнопленного.
Бокс — это когда много белых людей смотрят, как двое чёрных избивают друг друга.
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
В каждом толстом человеке сидит худой и требует, чтобы его выпустили.
Есть люди, которые всегда идут в первых рядах; в случае успеха они объявляют себя вождями, в случае поражения — говорят, что их гнали вперед как заложников.
Штыки хороши всем, кроме одного — на них нельзя сидеть.
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...
«Режиссёр с камерой в качестве свободного и неограниченного лица подобен автору с ручкой».
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
Я никогда не голосовал. Раньше на выборы насильно гоняли, но я бросал пустой листок. Я и комсомольцем был, но в моё время даже хулиганы были комсомольцами.
Если вы будете отлынивать от суровой работы, не подчиняться распоряжениям — я вас упрекну; если это будет тщетным — я стану вас сечь. А если и это не поможет, я в конце концов вас расстреляю — и освобожу от вас… землю божью.
Каждый прочитавший эту колонку подумает, что растущие тяготы моей роли главного хакера превратили меня в сволочь. Но это неверно. Я всегда был сволочью.
Если тюрьма есть попытка человека заменить пространство временем, то Россия — есть попытка Господа заменить время пространством.
В песнях хочется сказать, что люди не делятся на чистых и нечистых, что четкой границы нет… Сегодняшние бандиты любят наши песни, как любит наши песни милиция и прокуроры.
Поскольку почти все мои родственники – журналисты, я считаю себя вправе шутить с репортерами о том, что знаю, какие они козлы.
Вообще Витька был золотым парнем. У меня не было ощущения, что я общаюсь со звездой. Он не выпендривался, не капризничал… Был просто КЛАССНЫМ парнем! Мы с ним дружили всего два года, но его смерть для меня стала большой трагедией.