Цитаты со словом «заделанный»
Похожие цитаты:
Кирпич: Я лучше знаю, каким все должно быть: прямоугольным.
Кто-то предсказал, что когда-нибудь вокруг Земли образуется кольцо, как у Сатурна, состоящее исключительно из болтов, крепёжных деталей и даже инструментов, упущенных беспечными монтажниками орбитальных конструкций.
Если вы попали в чёрную дыру, не сдавайтесь. Выход есть..
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Змея говорила: Я-то пряма, а вот щель, в какую я пролезаю, крива.
Горы только издали имеют форму, а когда на нее взойдешь, то как дом — вошел в дом: разные комнаты, чуланы, кладовые, уборные, коридоры, а крыши не видно.
Сидя в камере, я увидел, как луч света падает из окна на цементный пол. И тогда я сообразил, что
пассионарность — это энергия, такая же, как та, которую впитывают растения.
Обитель для души может быть возведена лишь на очень прочном фундаменте нескончаемого отчаяния.
Наше самолюбие протиснется в любую щель.
Свет в конце туннеля оказался светящейся надписью «ВЫХОДА НЕТ».
Я писал свои труды бетоном и железом.
Хорошо быть линкором. Башню снесло, четыре осталось.
Нельзя по одному кирпичу судить о красоте моего дворца.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Лук-порей на улице Опера так разросся, что представляет опасность для прохожих. Обрезать до высоты 3 метра 25 сантиметров. Не позднее 30.12.99.
Тот, кто живёт в стеклянном доме, не должен бы бросаться камнями в других.
У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её, как может.
Мы должны жить с этой стеной. (О Берлинской стене)
Вы действительно уверены, что пол не может также быть потолком?
Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.
Дом кладут по кирпичу, а роль складывают по маленьким действиям.
Мои усилия по выбиванию фондов из Экономического Совета Финляндии — это как протягивание толстого каната чeрез узкую трубу, наполненную смолой. (О выбивании Маннергеймом в 1930-е годы фондов на армию)
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
Нет ничего страшнее закрытой двери.
У нее были такие узкие штаны, что я едва мог дышать.
Двери дворцов не так высоки, как думают: пройти в них можно только нагибаясь.
Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.
Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.
Книги — окна, сквозь которые выглядывает душа.
Когда я вижу в саду пробитую тропу, я говорю садовнику: делай тут дорогу.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Когда мы поймем машинные системы баз знаний, все будет, как и прежде, с той лишь разницей, что кончики пальцев будут обожжены.
Не думаете ли вы, что о присутствии человека на Земле через миллиард лет будут напоминать только опустошенные угольные выработки и жестянки из-под пива, залегающие в глубинных пластах, как теперь — кости ящеров?
Пробовал я и торговать, но установил, что тут требуется лет десять, чтобы пробить себе дорогу, но тогда уж это будет прямая дорога в ад.
После правильно выполненной серии экстензии для ног, за которой следует правильно выполненная серия жимов ногами, у вас должно возникнуть ощущение, что вы взобрались на высокую башню с автомобилем на плечах.
Если чистый эмпирик наваливает беспорядочную груду камней, то, с другой стороны, чистый философский ум строит воздушные замки, не выдерживающие, однако, ни малейшего дуновения опыта.
Человеческое тело — это дом с многими окнами. Мы все сидим перед ними, показываем себя и просим проходящих мимо зайти в дом и любить нас.
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Невозможно хлопнуть дверью, если тебя выбросили в окно.
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.
Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах
торчали головы черкесов.