Цитаты со словом «взбрыкнувший»
Похожие цитаты:
Одна и та же философия — норовистая лошадь в стойле, но дохлая кляча в пути.
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Садясь на Пегаса, будь подкован.
Кучер не для того бьёт кнутом лошадей, чтобы они пали, а для того, чтобы быстрее шли.
Воображение — кобылка резвая. Одно плохо: перед ней слишком много дорог.
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.
Всадник без головы сам по себе не страшен, страшно, когда он скачет во главе эскадрона.
Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Конь на краю доски — позор!
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
У меня есть жена Констанция! Она мой замок, мой табун породистых лошадей, моя любовница и моя куча детей.
Глупо быть лидером гонки к краю пропасти, если за спиной нет крыльев.
Кстати, лось — конь или корова?
В некоторых людях порок виден так же, как в призовой лошади — порода.
Всадник без головы или Мирофан: Умом Россию не понять.
Коней на переправе не меняют.
Одна радость — слушать соседей. Это помогает понять, что не одному тебе сбили холку, что не у тебя одного крыша поехала.
Если бы лошадей готовили к скачкам так же, как большинство бодибилдеров готовится к соревнованиям, вы могли бы смело поставить свои деньги на самую захудалую клячу.
— Если потянуть осла за хвост сзади, он кричит спереди; Пуришкевича никто не тянет за хвост, следовательно, пора ему перестать кричать.
Если вы не верите в сотрудничество, посмотрите, что происходит с повозкой, потерявшей одно колесо.
У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.
Когда сбивается народ в баранье стадо, Идет за пастухом под свист бича и крик,Сметая на пути до пастбища преграды,Отменный из него получится шашлык.
Лошадиные силы продают автомобили, а крутящий момент выигрывает гонки.
Колесо судьбы вертится быстрее, чем крылья мельницы, и те, что ещё вчера были наверху, сегодня повержены во прах.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
После каждого падения снова стремись в высоту! Либо ты разобьешься насмерть, либо у тебя вырастут крылья.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
У каждого человека бывает так, что ему везёт, и счастье пролетает совсем близко от него. Важно вовремя увидеть его и суметь ухватиться за край одежды пролетающей мимо него фортуны.
Если ты поймал слона за задние ноги, а он пытается убежать, лучше всего его отпустить.
Даже когда перескочишь, не говори гоп. Сначала посмотри, во что вскочил.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.
Счастье — это шар, за которым мы гоняемся, пока он катится, и который мы толкаем ногой, когда он останавливается.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
я был как корабль без якоря, уносимый куда-то штормом во тьму. Постоянно искал тихую гавань, а вместо этого снова и снова нёсся навстречу новым неожиданностям.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Им стараешься добро, а они норовят тебе нож в ребро.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Ноги для меня — первое дело. Это первое, что я увидел, когда родился. Но тогда я пытался вылезти. С тех пор я стремлюсь в обратную сторону, но без большого успеха.