Цитаты со словом «англицизм»
Похожие цитаты:
«Синтаксис русского предложения настолько отличается от нашего, что переводчику, для того чтобы его текст читался гладко, постоянно приходится прибегать к перефразированию».
Дух языка отчётливее всего выражается в непереводимых словах.
В английском языке любое слово может быть глаголом. Разве могло бы такое быть в языках программирования?
По-русски он говорил не вполне хорошо, но с остротами, в стиле русского народного юмора.
Большинство теорий — лишь перевод старых мыслей на новую терминологию.
Фраза — не устойчивое словосочетание, а устойчивое враньё.
Грамматик может быть весьма плохим автором; хороший автор — плохим грамматиком.
Матерное слово — это анархическое разрешение дипломатических и моральных запутанностей.
Как можно раньше вступайте на проторенную стезю: Не изменяйте своим привычкам. Накапливайте идиомы. Стандартизируйте. Единственная разница (!) Между Шекспиром и вами состоит не в объеме словаря, а в количестве идиом.
В связи с непониманием славянского текста не только Писаний, но и многих молитв в церкви можно наблюдать одно утешительное явление: непонятный текст часто как бы делается понятным через его церковный напев.
Чисто прикладные языки плохо применимы. (Игра слов аррLIсатIVе иаррLIсавLе).
Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка.
Слово «быть» (sein) обозначает на немецком языке и существование, и принадлежность кому-то.
Юго-восточный русский антропологический вариант сложился при участии верхнеокского славянского типа, включающего неопонтийский элемент, и типа, близкого к балтийскому, вошедшего в состав мордовского народа (С.267)
И технический термин для обозначения того, кто берется разрабатывать дизайн пользовательского интерфейса, не понимая вышеозначенного факта, — «Е... ИДИОТ».
Проекты, предлагающие программирование на естественном языке, гибельны по своей сути.
Цитата — неверное повторение чужих слов.
Если бы не было иностранных языков, как бы ты отличил профессора от преподавателя?
В жизни, как в грамматике: исключений больше, чем правил.
Мысль ежегодно праздновать пушкинский день — хорошая мысль, ибо значение Пушкина для русской литературы и русского народа неисчерпаемо.
Поэзия — это то, что теряется при переводе.
Министр Геббельс исключил Генриха Гейне из энциклопедического словаря. Одному дана власть над словом, другому — над словарем.
Я часто обращаюсь к научной фантастике, потому что эта литература располагает необходимым для меня набором художественных приемов, близких сюрреализму.
Афоризмы возвращают глубокое семантической значение из базы данных, которая представляет собой процедуру.
Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов.
Книгопечатание вывело из употребления латынь.
Главное в переводе -— сделать так, чтобы воздействие твоего текста было равно воздействию оригинала.
Слово «кризис», написанное по-китайски, состоит из двух иероглифов: один означает «опасность», а другой — «благоприятная возможность».
Обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения.
Ненависть — чувство, естественно возникающее по отношению к тому, кто вас в чем-то превосходит. (
Перевод И. Кашкина)
Моральный — соответствующий местному и изменчивому представлению о том, что хорошо и что плохо. Отвечающий всеобщему понятию, о выгоде. (
Перевод И. Кашкина)
В программировании превращение очевидного в полезное — это точное определение слова «разочарование».
Русская школа живописи, и русское искусство в корне отличаются от европейского.
Молодёжная мода — плеоназм, старческой моды не бывает.
Описывать прошлое — меньший риск, чем описывать настоящее, ибо в этом случае писатель отвечает только за точную передачу заимствованного им у других.
Для всечеловечества должно быть отвратительно превращение русского человека в интернационального, космополитического человека.
Финны осваивали русскую речь, хозяйственный уклад и сливались с русским населением (С.269)
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Он и в российские времена оставался достаточно чуждым русской литературе, не случайно он стал писателем-билингвой.
Мне так же говорят — по-русски говоришь, любишь русскую литературу — чего же ты себя русским не считаешь? Мой ответ — не хочу.
— Именно исторические традиции пронизывают нашу отнюдь не простую нынешнюю жизнь, всё нынешнее состояние культуры региона не позволяет эти традиции игнорировать. Все понимают, что в них — наше спасение.
Простой грамматик есть работник, который полирует инструменты и никогда их не употребляет.
Маркс не был хорошим математиком. Он все время путался в цифрах и формулах, его трудовая теория стоимости не слишком содержательна, но, в сущности, я интерпретирую Маркса, и Маркс интересен мне как классический экономист.
У него была латинская ясность и четкость мысли, не было никакой расплывчатости и безгранности. В мышлении своем он был физиолог и патолог. И это — черта, чуждая русским и не любимая ими.
На любом языке можно написать фортрановскую программу.