Неточные совпадения
Вообще мы старались быть любезны с гостями, показывали им,
после завтрака, картинки и, между прочим, в книге Зибольда изображение
японских видов: людей, зданий, пейзажей и прочего.
После того Манила не раз подвергалась нападениям китайцев, даже
японских пиратов, далее голландцев, которые завистливым оком заглянули и туда, наконец, англичан. Эти последние, воюя с испанцами, напали, в 1762 году, и на Манилу и вконец разорили ее. Через год и семь месяцев мир был заключен и колония возвращена Испании.
Да, я забыл сказать, что за полчаса до назначенного времени приехал, как и в первый раз, старший
после губернатора в городе чиновник сказать, что полномочные ожидают нас. За ним, по
японскому обычаю, тянулся целый хвост баниосов и прочего всякого чина. Чиновник выпил чашку чаю, две рюмки cherry brandy (вишневой наливки) и уехал.
Он нам показывал много лакированных вещей работы здешних жителей: чашки для кушанья, поставцы, судки, подносы и т. п.; но
после японских вещей в этом роде на эти и глядеть было нельзя.
Много таких дам в бриллиантах появилось в Кружке
после японской войны. Их звали «интендантскими дамами». Они швырялись тысячами рублей, особенно «туровала» одна блондинка, которую все называли «графиней». Она была залита бриллиантами. Как-то скоро она сошла на нет — сперва слиняли бриллианты, а там и сама исчезла. Ее потом встречали на тротуаре около Сандуновских бань…
Особенно много их появилось в Москве
после японской войны. Это были поставщики на армию, их благодетели — интенданты. Их постепенный рост наблюдали приказчики магазина Елисеева, а в «Эрмитаж» они явились уже «вась-сиясями».
Следующее
после Крестов селение находится у реки с
японским названием Такоэ, впадающей в Найбу.
Приблизительно через полтораста лет
после Пояркова на Амуре появляются два
японских путешественника: Могами Токнай в 1785 году и Мамия Ринзо в 1808 году.
Как-то обедал я у него.
После обеда пошли в сад, бывший при доме. Бросались снежками, расчищали лопатами дорожки от снега. Потом разговорились. Месяца два назад началась
японская война. Говорили мы о безумии начатой войны, о чудовищных наших неурядицах, о бездарности наместника на Дальнем Востоке, адмирала Алексеева. Были серые зимние сумерки, полные снежимой тишины. Вдруг из-за забора раздался громкий ядовитый голос...
Рассказывали, что интендантство распорядилось представить ему требовательные ведомости только на три месяца вперед, а не на шесть, как было раньше; войскам велено не запасать провианту, а потреблять уже заготовленные консервы; германский император каждый день, будто бы, бывает то у русского
посла, то у
японского, войск из России больше уже не отправляют…
Япония прервала дипломатические сношения с Россией. В порт-артурском рейде, темною ночью, среди мирно спавших боевых судов загремели взрывы
японских мин. В далеком Чемульпо,
после титанической борьбы с целою эскадрою, погибли одинокие «Варяг» и «Кореец»… Война началась.
— Сравнительно с
японскими они никуда не годятся, бегут
после первых выстрелов и так быстро, что их трудно догнать даже на лошади.
Беспорядочное бегство японцев
после боя 1 июня удостоверяется даже из
японских источников.
«Восточный отряд» представлял из себя одну из крупных частей русской армии, которой выпало на долю сдерживать наступление главных сил армии
японской,
после перехода последней через Ялу и битвы под Тюренченом.