Неточные совпадения
Я жил тогда в Одессе пыльной…
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливо торг обильный
Свои подъемлет паруса;
Там всё Европой дышит, веет,
Всё блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит по улице веселой,
Где ходит гордый
славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли,
Корсар в отставке, Морали.
Удивительный город, в котором достопримечательности отличаются нелепостью; или, может, этот большой колокол без
языка — гиероглиф, выражающий эту огромную немую страну, которую заселяет племя, назвавшее себя
славянами, как будто удивляясь, что имеет слово человеческое».
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от
славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском
языке; что название
славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году французы били русских, когда шли вперед, били их же, когда бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней
язык,
И гордый внук
славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
Многие народы в свете завоеваниями теряли свой
язык, по славянский
язык перенимали побежденные
славянами народы».
В описании свойств и нравов
славян замечательно, что автор обращает внимание на
язык их и говорит, что распространением и умножением славянского
языка доказывается распространение славянского народа.
Воображение мое не может представить ничего величественнее сего дня, когда в древней столице нашей соединились обе гемисферы земли, явились все народы, рассеянные в пространствах России,
языков, обычаев и вер различных: потомки Славян-победителей, Норманов, ужасных Европ и Финнов, столь живо описанных пером Тацитовым; мирные пастыри южной России, Лапландские Ихтиофаги и звериными кожами одеянные Камчадалы.
Впрочем, к Шишкову отчасти шло это имя, потому что он очень любил славянский, или церковный,
язык и, сочувствуя немного западным
славянам, много толковал и писал о славянских наречиях; но его последователи вовсе и об этом не думали.
Большая часть этих славянских племен почти никогда не подвергалась порабощению вследствие завоевания. Зависимость, в которой так часто находились они, большею частию выражалась только в признании чужого владычества и во взносе дани. Таков, например, был характер монгольского владычества в России. Таким образом,
славяне сквозь длинный ряд столетий сохранили свою национальность, свои нравы, свой
язык.
При мне к нему ходило несколько человек, больше иностранцев, мужчин и женщин, а учеником его был впоследствии сам лектор русского
языка и славянских наречий — Луи Леже, которого в этой аудитории сначала я издали принимал за"брата-славянина", потому что он уже бойко болтал и по-польски и даже по-чешски.
Знание немецкого
языка облегчало всякие сношения. Я мог сразу всем пользоваться вполне: и заседаниями рейхсрата (не очень, впрочем, занимательными после французской Палаты), и театрами, и разговорами во всех публичных местах, и знаменитостями в разных сферах, начиная с"братьев
славян", с которыми ведь тоже приходилось объясняться на"междуславянском"диалекте, то есть по-немецки же.
В последнее время и за границей появлялись некоторые сочинения о русском расколе. Кроме лондонского «Сборника о раскольниках» г. Кельсиева (на русском
языке), особенно замечательны: на немецком — барона Гакстгаузена (в его «Путешествии по России»), на английском — графа Красинского (о протестантизме у
славян) и на французском — неизвестного автора, но по всему видно, что русского чиновника, «Le Raskol»…