Неточные совпадения
Вовремя
являлся, вовремя уходил; не затруднял
хозяина запросами в часы неразговорчивости его; с удовольствием играл с ним в шахматы, с удовольствием молчал.
Сам
хозяин являлся к столу в сюртуке, хотя несколько поношенном, но опрятном, локти были в порядке: нигде никакой заплаты.
Хозяин являлся праздничный, веселый, с осанкой богатого барина, с походкой человека, которого жизнь протекает в избытке и довольстве.
— Эх, — вздохнул Тагильский и стал рассказывать о красотах Урала даже с некоторым жаром. Нечто поддразнивающее исчезло в его словах и в тоне, но Самгин настороженно ожидал, что оно снова
явится. Гость раздражал и утомлял обилием слов. Все, что он говорил, воспринималось
хозяином как фальшивое и как предисловие к чему-то более важному. Вдруг встал вопрос...
У ней даже доставало духа сделать веселое лицо, когда Обломов объявлял ей, что завтра к нему придут обедать Тарантьев, Алексеев или Иван Герасимович. Обед
являлся вкусный и чисто поданный. Она не срамила
хозяина. Но скольких волнений, беготни, упрашиванья по лавочкам, потом бессонницы, даже слез стоили ей эти заботы!
Из
хозяев никто не говорил по-английски, еще менее по-французски. Дед
хозяина и сам он, по словам его, отличались нерасположением к англичанам, которые «наделали им много зла», то есть выкупили черных, уняли и унимают кафров и другие хищные племена, учредили новый порядок в управлении колонией, провели дороги и т. п.
Явился сын
хозяина, здоровый, краснощекий фермер лет двадцати пяти, в серой куртке, серых панталонах и сером жилете.
Завтрак снова
является на столе, после завтрака кофе. Иван Петрович приехал на три дня с женой, с детьми, и с гувернером, и с гувернанткой, с нянькой, с двумя кучерами и с двумя лакеями. Их привезли восемь лошадей: все это поступило на трехдневное содержание
хозяина. Иван Петрович дальний родня ему по жене: не приехать же ему за пятьдесят верст — только пообедать! После объятий начался подробный рассказ о трудностях и опасностях этого полуторасуточного переезда.
В одной из них, divan-tavern,
хозяин присутствует постоянно сам среди посетителей, сам следит, все ли удовлетворены, и где заметит отсутствие слуги,
является туда или посылает сына.
Обычаи здесь патриархальные: гости пообедают, распростятся с
хозяином и отправятся домой спать, и
хозяин ляжет, а вечером
явятся опять и садятся за бостон до ужина. Общество одно. Служащие, купцы и жены тех и других видятся ежедневно и… живут все в больших ладах.
Поговорив немного с
хозяином и помолчав с хозяйкой, мы объявили, что хотим гулять. Сейчас
явилась опять толпа проводников и другая с верховыми лошадьми. На одной площадке, под большим деревом, мы видели много этих лошадей. Трое или четверо наших сели на лошадей и скрылись с проводниками.
Со стороны этот люд мог показаться тем сбродом, какой питается от крох, падающих со стола господ, но староверческие предания придавали этим людям совсем особенный тон: они
являлись чем-то вроде
хозяев в бахаревском доме, и сама Марья Степановна перед каждым кануном отвешивала им земной поклон и покорным тоном говорила: «Отцы и братия, простите меня, многогрешную!» Надежде Васильевне не нравилось это заказное смирение, которым прикрывались те же недостатки и пороки, как и у никониан, хотя по наружному виду от этих выдохшихся обрядов веяло патриархальной простотой нравов.
Из приваловского дома Хина, конечно, не ушла, а как ни в чем не бывало
явилась в него на другой же день после своей размолвки с Приваловым.
Хозяину ничего не оставалось, как только по возможности избегать этой фурии, чтобы напрасно не подвергать нареканиям и не отдавать в жертву городским сплетням ни в чем не повинные женские имена, а с другой — не восстановлять против себя Зоси. Хиония Алексеевна в случае изгнания, конечно, не остановилась бы ни перед чем.
— Свидания в первое время происходили в часы службы Половодова в банке. Привалов
являлся как раз в то время, когда
хозяину нужно было уходить из дому, и он каждый раз упрашивал гостя подождать до его возвращения, чтобы пообедать вместе. Это были счастливые минуты… Антонида Ивановна, проводив мужа, забывала всю свою лень и дурачилась, как институтка.
Домой, то есть в дом тех
хозяев, у которых жил ее покойный отец, она
являлась примерно раз в неделю, а по зимам приходила и каждый день, но только лишь на ночь, и ночует либо в сенях, либо в коровнике.
Хозяин, который давно уже с любопытством заглядывал в дверь, слыша крик и чуя, что гости перессорились, тотчас
явился в комнату.
Из расспросов выяснилось, что китаец, владелец фанзы Иолайза,
является цайдуном [Цай-дун — владелец капитала.] (
хозяин реки).
Тюфяев знал своих гостей насквозь, презирал их, показывал им иногда когти и вообще обращался с ними в том роде, как
хозяин обращается с своими собаками: то с излишней фамильярностью, то с грубостию, выходящей из всех пределов, — и все-таки он звал их на свои обеды, и они с трепетом и радостью
являлись к нему, унижаясь, сплетничая, подслуживаясь, угождая, улыбаясь, кланяясь.
Вечером Скарятка вдруг вспомнил, что это день его именин, рассказал историю, как он выгодно продал лошадь, и пригласил студентов к себе, обещая дюжину шампанского. Все поехали. Шампанское
явилось, и
хозяин, покачиваясь, предложил еще раз спеть песню Соколовского. Середь пения отворилась дверь, и взошел Цынский с полицией. Все это было грубо, глупо, неловко и притом неудачно.
Дело в том, что собственно рабочим Кедровская дача дала только призрак настоящей работы, потому что здесь вместо одного
хозяина, как у компании, были десятки, — только и разницы. Пока благодетелями
являлись одни скупщики вроде Ястребова. Затем мелкие золотопромышленники могли работать только летом, а зимой прииски пустовали.
Варнаки с Фотьянки и балчуговцы из Нагорной чувствовали себя настоящими
хозяевами приискового дела, на котором родились и выросли; рядом с ними строгали и швали из Низов
являлись жалкими отбросами, потому что лопаты и кайла в руки не умели взять по-настоящему, да и земляная тяжелая работа была им не под силу.
С того нужно начать, что Марья Александровна со всем своим причтом
явилась в сумерки 3 сентября прямо в дом Бронникова.
Хозяин, только что вышедший из бани, вышел встречать ее. Разумеется, тотчас подали самовар. Тут и слезы и толки бесконечные… [Слезы — бывшей директрисы Иркутского женского института М. А. Дороховой — по декабристе П. А. Муханове, умершем почти накануне свадьбы с Дороховой.]
Явился знакомый нам
хозяин, или перевозчичий староста, как его иногда называли; он сам хотел править кормовым веслом и отобрал отличных шестерых гребцов, но предложил подождать еще с полчасика.
Вскоре после того гости и
хозяева спали уже мертвым сном. На другой день Катишь почему-то очень рано проснулась, все копошилась у себя в комнате и вообще была какая-то встревоженная, и потом, когда Мари вышла в гостиную, она
явилась к ней. Глаза Катишь были полнехоньки при этом слез.
— Заговорили про тебя. Мои
хозяева зовут еретиком — в церковь ты не ходишь. Я тоже не хожу. Потом
явились листки эти. Это ты их придумал?
Замечала она, что когда к Николаю приходил кто-либо из рабочих, —
хозяин становился необычно развязен, что-то сладкое
являлось на лице его, а говорил он иначе, чем всегда, не то грубее, не то небрежнее.
Тут уже он
явился вполне своим человеком у
хозяина губернии, так что не он должен был подлаживаться к обществу, но общество к нему.
Он уже неоднократно делал прогулы,
являлся в мастерскую пьяный, и
хозяин не раз «поправлял» ему то одну, то другую скулу, но выгонять не решался, потому что руки у Гришки были золотые.
Характера он был пылкого и восторженного, как и всякий щенок, который от радости, что видит
хозяина, обыкновенно навизжит, накричит, полезет лизать в самое лицо и тут же перед вами готов не удержать и всех остальных чувств своих: «Был бы только виден восторг, а приличия ничего не значат!» Бывало, где бы я ни был, но по крику: «Культяпка!» — он вдруг
являлся из-за какого-нибудь угла, как из-под земли, и с визгливым восторгом летел ко мне, катясь, как шарик, и перекувыркиваясь дорогою.
Его лавка
являлась местом вечерних собраний для подростков и легкомысленных девиц улицы; брат моего
хозяина тоже почти каждый вечер ходил к нему пить пиво и играть в карты.
Я выбрал время после обеда, когда
хозяева улеглись отдыхать, и
явился к закройщице сконфуженный, подавленный.
К моим
хозяевам она
явилась в будни утром; я чистил в кухне медную посуду, когда молодая хозяйка пугливо закричала из комнаты...
Рабочие Шишлина, семь человек, относились к нему просто, не чувствуя в нем
хозяина, а за глаза называли его теленком.
Являясь на работу и видя, что они ленятся, он брал соколок, лопату и артистически принимался за дело сам, ласково покрикивая...
Потом все они сели пить чай, разговаривали спокойно, но тихонько и осторожно. И на улице стало тихо, колокол уже не гудел. Два дня они таинственно шептались, ходили куда-то, к ним тоже
являлись гости и что-то подробно рассказывали. Я очень старался понять — что случилось? Но
хозяева прятали газету от меня, а когда я спросил Сидора — за что убили царя, он тихонько ответил...
Жизнь его шла суетно и бойко, люди всё теснее окружали, и он стал замечать, что руки их направлены к его карманам. То один, то другой из деловых людей города тайно друг от друга предлагали ему вступить с ними в компанию, обещая золотые барыши, и всё чаще
являлся крепенький Сухобаев, садился против
хозяина и, спрятав глазки, убедительно говорил...
На другой день она снова
явилась, а за нею, точно на верёвке, опустив голову, согнувшись, шёл чахоточный певчий. Смуглая кожа его лица, перерезанная уродливым глубоким шрамом, дрожала, губы искривились, тёмные, слепо прикрытые глаза бегали по комнате, минуя
хозяина, он встал, не доходя до окна, как межевой столб в поле, и завертел фуражку в руках так быстро, что нельзя было разобрать ни цвета, ни формы её.
На другой день Сухобаев
явился затянутый ещё более туго и парадно в чёрный сюртук, размахнул полы, крепко сел на стуле и, устремив глаза в лицо
хозяина, попросил...
Хозяева не
являлись: казалось, их и в доме не было; все куда-то попрятались.
Берсенев остался на ночь.
Хозяин и хозяйка оказались добрыми и даже расторопными людьми, как только нашелся человек, который стал им говорить, что надо было делать.
Явился фельдшер — и начались медицинские истязания.
Флена Ивановна
явилась в Багрово к обеду, после которого и
хозяева и гости заснули часа три и потом собрались к чаю.
Клоус
являлся каждый день поутру позавтракать и каждый же день в шесть часов вечера приезжал пить чай с ромом и играть в карты с
хозяевами, а как игра была почти безнадежная, то расчетливый немец доставал где-то игранные карты и привозил с собой.
По тону
хозяина можно было заключить, что он не был рад неожиданному появлению гостя, который в другое время мог бы
явиться спасителем семейного счастья, а сейчас просто не дал довести до конца счастливый момент.
Не приводил он в исполнение своих угроз потому лишь, что не видел в этом пока надобности — жилось так, как хотелось: в кабак Герасима
являлся он одним из первых, уходил чуть ли не последним; так не могли располагать собою многие фабричные ребята, у которых
хозяева были построже.
Они устроили бы еще лучше и удобнее, но им помешала в этом супруга
хозяина брюк:
явилась в кухню и начала говорить самые грубые слова на всех языках одинаково плохо, как это принято американцами.
Ему казалось, что прошлое не воротится, —
явились новые
хозяева, и если они могли сразу остановить ход жизни, значит, сумеют теперь устроить её иначе, свободнее и легче для себя, для всех, для него.
Утром каждого дня, тепло и удобно одетый, с ящиком мелкого товара на груди, он
являлся в один из трактиров, где собирались шпионы, в полицейский участок или на квартиру товарища по службе, там ему давали простые, понятные задачи: ступай в такой-то дом, познакомься с прислугой, расспроси, как живут
хозяева.
Так что на барке настоящим
хозяином является водолив, а сплавщик только командует бурлаками.
Граф
явился как самый преданнейший и доброжелательствующий друг дома и принес тысячу извинений, что так давно не бывал.
Хозяева отвечали ему улыбками, а Перехватов, сверх того, пододвинул ему слегка стул, и, когда граф сел, он предложил ему из своей черепаховой, отделанной золотом сигарочницы высокоценную сигару.
Ипполит. Эх! Не понимаете вы меня. Я сейчас оставлю у вас деньги,
явлюсь к
хозяину: так и так, потерял пьяный. Что он со мной сделает?
Мне кажется, что со мной вместе по зеленым горам ходит тень дорогого когда-то человека, память о котором неразрывно связана вот с этими зелеными горами, где он
являлся единственным
хозяином.
На другой день вечером он опять
явился у Чекалинского.
Хозяин метал. Германн подошел к столу; понтеры тотчас дали ему место. Чекалинский ласково ему поклонился.