Неточные совпадения
Я сообщил раз студенту, что Жан-Жак Руссо признается в своей «Исповеди», что он, уже
юношей, любил потихоньку из-за угла выставлять, обнажив их, обыкновенно закрываемые части тела и
поджидал в таком виде проходивших женщин.
Когда мосье Одифре с сдержанной, но заметной саркастической улыбкой потребовал его участия в кадрили или лансье и мы все с интересом
ждали его выступления «соло», — угрюмый
юноша вдруг ринулся, точно сорвавшись с цепи, на середину зала, выделывая с видом героической решимости самые невозможные па, — топтал каблуками, лягался направо, налево, назад, преуморительно мотая головой и размахивая руками.
Закуривая папиросу, она спрашивала и не
ждала ответов, лаская мать и
юношу взглядом серых глаз. Мать смотрела на нее и, внутренне улыбаясь, думала...
— О, нет! я
жду многого, но не для себя… От деятельности, от блаженства деятельности я никогда не откажусь, но я отказался от наслаждения. Мои надежды, мои мечты — и собственное мое счастие не имеют ничего общего. Любовь (при этом слове он пожал плечом)… любовь — не для меня; я… ее не стою; женщина, которая любит, вправе требовать всего человека, а я уж весь отдаться не могу. Притом нравиться — это дело
юношей: я слишком стар. Куда мне кружить чужие головы? Дай Бог свою сносить на плечах!
— Эй,
юноша, того-этого, не баламуть! Раз имеешь личное, то живи по закону, а недоволен, так
жди нового! Убийство, скажу тебе по опыту, дело страшное, и только тот имеет на него право, у кого нет личного. Только тот, того-этого, и выдержать его может. Ежели ты не чист, как агнец, так отступись,
юноша! По человечеству, того-этого, прошу!
Вероятно, под влиянием дяди Петра Неофитовича, отец взял ко мне семинариста Петра Степановича, сына мценского соборного священника. О его влиянии на меня сказать ничего не могу, так как в скорости по водворении в доме этот скромный и, вероятно, хорошо учившийся
юноша попросил у отца беговых дрожек, чтобы сбегать во мценский собор, куда, как уведомлял его отец,
ждали владыку. Вернувшись из города, Петр Степанович рассказывал, что дорогой туда сочинил краткое приветствие архипастырю на греческом языке.
Возьмите у нас хоть незрелых еще
юношей, учащихся наукам: чего они
ждут, какую себе цель предполагают в жизни?
Но тщетно прохаживался и
ждал увлекающийся
юноша, тщетно заглядывал в лицо чуть не каждому прохожему, — к нему никто не прикасался и не шептал таинственного слова.
Вошел
юноша на голову выше меня, тонкий и красивый. Отец познакомил нас. Видимо, — это я потом сообразил, — отец
ждал, что я поэкзаменую его сына, посмотрю его тетрадки, — он их принес по приказанию отца. Но я не догадался, — только мельком взглянул на тетрадки и сказал: «Хорошо!»
Та делает большие глаза, не понимая, за что благодарит ее этот высокий
юноша с оливково-желтым лицом и прямыми, как палки, ногами. Потом начинает хохотать и с хохотом же убегает в уборную своей хозяйки, сделав нам знак
подождать.
Задыхаясь от перебоев сердца — для стариков очень опасны такие эксперименты, — я
ждал наверху лавров из ваших рук, как греческий
юноша на ристалище, но вы даже не заметили моей прыти, для вас это было так естественно!
Что сделалось со мною? Впервые за десятки лет я забыл., что у меня есть лицо, впервые за десятки лет, как
юноша, как пойманный преступник, я беспомощно смотрел и
ждал какого-то смертельного удара.
С глубоким волнением смотрел я на муки несчастного молодого человека (по сравнению с собой я мог бы назвать его
юношей), тщетно пытаясь удержать его пальцы, разрывавшие одежду, — я знал, что за это нарушение дисциплины его
ждет новый карцер.