Неточные совпадения
— Для меня лично корень вопроса этого, смысл его лежит в противоречии интернационализма и
национализма. Вы знаете, что немецкая социал-демократия своим вотумом о кредитах на войну скомпрометировала интернациональный социализм, что Вандервельде усилил эту компрометацию и что еще раньше поведение таких социалистов, как Вивиани, Мильеран, Бриан э цетера, тоже обнаружили, как бессильна и как, в то же время, печально гибка этика социалистов. Не выяснено: эта гибкость — свойство людей или учения?
— Учусь, — отвечал Харламов. — А вы читали «Наше преступление» Родионова, «Больную Россию» Мережковского, «Оправдание
национализма» Локотя, «Речи» Столыпина?..
Он еще во много раз хуже
национализма.
И Катков, идеолог
национализма, был западником, никогда не был выразителем русского народного духа.
В реакции против церковного
национализма Вл. Соловьев слишком склонялся к католичеству, но великая правда его основных стремлений и мотивов несомненна и будет еще признана Россией.
Национализм играет огромную роль в возникновении войн, он создает атмосферу войны.
И в других странах можно найти все противоположности, но только в России тезис оборачивается антитезисом, бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний
национализм из сверхнационализма.
И славянофильство у эпигонов своих роковым образом выродилось до отождествления с казенным
национализмом.
Но
национализм и мессианизм глубоко противоположны по своей природе, по своему происхождению и задачам.
Церковный
национализм — характерное русское явление.
Национализм может лишь утверждать и развивать то природно-историческое народное бытие, в глубине которого может загореться мессианская идея, как молния, сходящая с духовного неба.
Россия — самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов
национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна национального бахвальства, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной и отвергающая всю Европу, как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель.
Ложный
национализм дает пищу для таких понятий о национальности.
Слишком зазнавшийся и слишком разбухший
национализм несет с собой угнетение всем национальным индивидуальностям.
Но христианский мессианизм должен быть очищен от всего не христианского, от национальной гордости и самомнения, от сбивания на путь старого еврейского мессианизма, с одной стороны, и нового исключительного
национализма — с другой.
Мессианизм, переходящий в отрицание всякого
национализма, хочет, чтобы русский народ жертвенно отдал себя на служение делу избавления всех народов, чтобы русский человек явил собой образ всечеловека.
Национализм есть положительное благо и ценность, как творческое утверждение, раскрытие и развитие индивидуального народного бытия.
К сожалению, в дальнейшем трагическая судьба Польши привела к вытеснению славянского мессианизма исключительным польским
национализмом.
Национализм порождает шовинизм и ксенофобию, и его нужно решительно отличать от патриотизма.
Таков
национализм Каткова или Данилевского.
Мессианизм относится к
национализму, как второе рождение мистиков относится к первому природному рождению.
Тот же
национализм проникает и в славянофильскую идеологию, которая всегда подменяла вселенское русским.
Национализм может быть укреплен на самой позитивной почве, и обосновать его можно биологически.
Это — явление русского духа, более русского, чем
национализм западно-немецкого образца.
Национализм гораздо более связан с ненавистью к чужому, чем с любовью к своему.
Жизнь человеческих обществ стоит под знаком господства экономики, техники, лживой политики, яростного
национализма.
Национальные движения XIX века глубоко противоположны универсальному духу средних веков, которыми владели идеи всемирной теократии и всемирной империи и которые не знали
национализма.
Русскому народу совсем не свойственен агрессивный
национализм, наклонности насильственной русификации.
Национализм и мессианизм нимало не отрицают друг друга, так как находятся в разных порядках.
Тот же Достоевский, который проповедовал всечеловека и призывал к вселенскому духу, проповедовал и самый изуверский
национализм, травил поляков и евреев, отрицал за Западом всякие права быть христианским миром.
Явление — совершенно невозможное на Западе, где пышно расцвел
национализм.
Национален в России именно ее сверхнационализм, ее свобода от
национализма; в этом самобытна Россия и не похожа ни на одну страну мира.
Национализм же есть пребывание в природно-относительном, в историческом развитии.
Но это — трусливый и маловерный
национализм, это — неверие в силу русского духа, в несокрушимость национальной силы, это — материализм, ставящий наше духовное бытие в рабскую зависимость от внешних материальных условий жизни.
Национализм утверждает духовно-биологическую основу индивидуально-исторического бытия народов, вне которой невозможно выполнение никаких миссий.
Мессианизм же есть эзотерическая глубина чистого, здорового и положительного
национализма, есть безумный духовно-творческий порыв.
Церковный
национализм приводил к государственному порабощению церкви.
И, наоборот, полное отрицание
национализма может быть явлением глубоко русским, неведомым западному миру, вдохновленным вселенской идеей о России, ее жертвенным мессианским призванием.
Законнический, официальный, внешне навязанный
национализм только стесняет национальное призвание и отрицает иррациональную тайну национального бытия.
Творческая историческая мысль должна окончательно преодолеть наш отрицательный
национализм и отрицательный космополитизм.
Национализм есть начало индивидуализации, империализм — начало универсализации.
Он преодолевает провинциальный
национализм славянофилов.
Но слишком скоро жертвенный мессианизм в Польше заменился крайним
национализмом.
А всякий исключительный религиозный
национализм, всякое религиозно-национальное самомнение есть юдаизм в христианстве.
Самоутверждение национальности может принимать формы
национализма, т. е. замкнутости, исключительности, вражды к другим национальностям.
Национализму нужно противопоставить универсализм, который совсем не отрицает национальных индивидуализаций, а объемлет их в конкретном единстве.
Но тот же
национализм царит и в господствующей церкви.
Так создается и
национализм, и патриотизм, которые, вопреки Марксу, играют огромную роль в истории.
Макиавеллизм в политике, капитализм в экономике, сиентизм в науке,
национализм в жизни народов, безраздельная власть техники над человеком — все это есть порождение этих автономий.
Безграничная притязательность
национализма делает его отрицательным, утесняющим, отделяет его от универсализма, лишает его творческого духа.