Неточные совпадения
Часов
в девять вечера с моря надвинулся туман настолько густой, что на нем, как на
экране, отражались тени людей, которые то вытягивались кверху, то припадали к земле. Стало холодно и сыро. Я велел подбросить дров
в огонь и взялся за дневники, а казаки принялись устраиваться на ночь.
Она была внове и уже принято было приглашать ее на известные вечера
в пышнейшем костюме, причесанную как на выставку, и сажать как прелестную картинку для того, чтобы скрасить вечер, — точно так, как иные добывают для своих вечеров у знакомых, на один раз, картину, вазу, статую или
экран.
В числе распроданных редкостей, попавших
в руки барышников и ростовщиков, находились такие замысловатые вещицы, как сахарница
в пятнадцать тысяч франков, охотничья лядунка
в двадцать тысяч,
экран к камину
в сорок и т. д.
И так как дикарю захотелось дождя, то он повыковырял ровно столько ртути, чтобы уровень стал на „дождь“ (на
экране — дикарь
в перьях, выколупывающий ртуть: смех).
И как на
экране — где-то далеко внизу на секунду передо мной — побелевшие губы О; прижатая к стене
в проходе, она стояла, загораживая свой живот сложенными накрест руками. И уже нет ее — смыта, или я забыл о ней, потому что…
Еще волосок; пауза; тихо; пульс. Затем — как по знаку какого-то сумасшедшего дирижера — на всех трибунах сразу треск, крики, вихрь взвеянных бегом юниф, растерянно мечущиеся фигуры Хранителей, чьи-то каблуки
в воздухе перед самыми моими глазами — возле каблуков чей-то широко раскрытый, надрывающийся от неслышного крика рот. Это почему-то врезалось острее всего: тысячи беззвучно орущих ртов — как на чудовищном
экране.
Это уже не на
экране — это во мне самом,
в стиснутом сердце,
в застучавших часто висках. Над моей головой слева, на скамье, вдруг выскочил R-13 — брызжущий, красный, бешеный. На руках у него — I, бледная, юнифа от плеча до груди разорвана, на белом — кровь. Она крепко держала его за шею, и он огромными скачками — со скамьи на скамью — отвратительный и ловкий, как горилла, — уносил ее вверх.
Но
в том-то и ужас, что эти тела — невидимые — есть, они непременно, неминуемо должны быть: потому что
в математике, как на
экране, проходят перед нами их причудливые, колючие тени — иррациональные формулы; и математика, и смерть — никогда не ошибаются.
— Она и на меня так же глядела, — сказал Александров. — Мне даже пришло
в голову, что если бы между мной и ею был стеклянный
экран, то ее взгляд сделал бы
в стекле круглую дырочку, как делает пуля. Ах, зачем же вы мне сразу не сказали?
Несколько дней газеты города Нью-Йорка, благодаря лозищанину Матвею, работали очень бойко.
В его честь типографские машины сделали сотни тысяч лишних оборотов, сотни репортеров сновали за известиями о нем по всему городу, а на площадках, перед огромными зданиями газет «World», «Tribune», «Sun», «Herald», толпились лишние сотни газетных мальчишек. На одном из этих зданий Дыма, все еще рыскавший по городу
в надежде встретиться с товарищем, увидел
экран, на котором висело объявление...
На их плечах были кружевные накидки; волосы подобраны с грубой пышностью, какой принято поражать
в известных местах; сильно напудренная, театрально подбоченясь,
в шелковых платьях, кольцах и ожерельях, компания эта быстро пересекла круглый
экран пространства, открываемого иллюминатором.
Бесстрастно вставали образы, как на
экране, и вся теперешняя жизнь прошла вплоть до Петрушиной осиротевшей балалаечки, но странно! — не вызывали они ни боли, ни страдания, ни даже особого, казалось, интереса: плывет и меняется бесшумно, как перед пустой залой,
в которой нет ни одного зрителя.
Гостиная, с левой стороны (от актеров) окно, далее дверь
в залу. С правой — дверь
в спальню Зои. Ближе к зрителям — камин с
экраном, большие щипцы для угля и прочие каминные принадлежности; недалеко от камина небольшой диванчик; мебель мягкая.
Первые электрические фонари
в сорока верстах,
в уездном городе. Там сладостная жизнь. Кинематограф есть, магазины.
В то время как воет и валит снег на полях, на
экране, возможно, плывет тростник, качаются пальмы, мигает тропический остров…
Соломон разбил рукой сердоликовый
экран, закрывавший свет ночной лампады. Он увидал Элиава, который стоял у двери, слегка наклонившись над телом девушки, шатаясь, точно пьяный. Молодой воин под взглядом Соломона поднял голову и, встретившись глазами с гневными, страшными глазами царя, побледнел и застонал. Выражение отчаяния и ужаса исказило его черты. И вдруг, согнувшись, спрятав
в плащ голову, он робко, точно испуганный шакал, стал выползать из комнаты. Но царь остановил его, сказав только три слова...
Из рядов выходит черномазый, лохматый, сумрачный фотограф. Вместе с ним Пикколо быстро укрепляет и натягивает
в выходных дверях большую белую влажную простыню. Фотограф садится с фонарем посредине манежа и, накрывшись черным покрывалом, зажигает ацетиленовую горелку. Газ притушивается почти до отказа.
Экран ярко освещен, а по нему бродят какие-то нелепые, смутные очертания. Наконец раздается голос Пикколо, невидимого
в темноте...
— Почтеннейшая публикум. Я приготовлял силовой номер. Одной только одной правой рукой я могу поднять этого атлета вместе с его тяжестями, прибавив сюда еще пять человек из зрителей, могу обнести эту тяжесть вокруг манежа и выбросить
в конюшню. К сожалению, я вчера вывихнул себе руку. Но с позволения уважаемой публикум сейчас будут на
экране волшебного фонаря показаны подлинные снимки с рекордных атлетических номеров несравненного геркулеса и тореадора Батисто Пикколо.
Экран сияет как бы с удвоенной силой, и с двойной четкостью показывается на нем Пикколо, стоящий, слегка согнув ноги, на столе. Его голова закинута назад, его руки подняты вверх и расставлены, а на его ладонях действительно лежит, растопырив
в воздухе тумбообразные ноги, слон Ямбо, такой огромный, что клоун, стоящий под ним, кажется козявкою, комаром. И однако…
Фотограф вновь показывает на
экране последнюю картину, на этот раз
в том виде, как он ее снимал. Всем сразу становится ясно, что не Пикколо держал слона на руках, а слон держал его на спине, когда он встал на нее вверх ногами… С галерки слышен недовольный бас...
На
экране чрезвычайно четко показывается громадная, почти
в натуральную величину, фигура слона. Его хобот свит назад, маленькие глазки насмешливо устремлены на публику, уши торчат
в стороны растопыренными лопухами.
Мерное, слабое потрескивание сзади. И, порывисто дергаясь, быстро двигаются фигуры по
экрану кинематографа. Всплескивают руками, бросаются
в окна. Патер благочестиво слушает лукаво улыбающуюся испанку, возводит очи к небу и, жуя губами, жадно косится на полуобнаженную грудь. Мчится по улице автомобиль, опрокидывая все встречное.
Нет сомнения, что все часто видали не только
в цирках, но и даже
в убогих балаганах, исполнение заурядного фокуса, состоящего
в том, что мужчина или женщина становится спиной к
экрану с распростертыми крестообразно руками, жонглер же мечет издали ножи, вонзающиеся
в дерево между пальцами рук и вокруг головы стоящего.
Выйдя из дому, великая княгиня стала пристально рассматривать то, что происходило там, и увидела, как некоторые выбирались и выносили окровавленных людей.
В числе наиболее пострадавших была фрейлина великой княгини, княжна Гагарина. Она хотела выбраться из дому, как все другие, но только что успела перейти из своей комнаты
в следующую, как печка стала рушиться, повалила
экран и опрокинула ее на стоявшую там постель, на которую посыпались кирпичи. С ней была одна девушка, и обе они очень пострадали.
В ее будуаре, за перегородкой, помещалась постель, все смотрело скромно и немножко суховато: старинная мебель, белого дерева, перевезенная также из родовой усадьбы, обитая ситцем с крупными разводами, занавески из такого же ситца, люстра той же эпохи, белая, с позолотой, деревянная,
в виде лебедя, обои и шкапчик с книгами,
экран и портреты, больше фотографии по стенам и на письменном бюро.
В данном случае было не так. Тут не было ни тени плутовства. Ножи были отточены, как бритва, и старый жонглер ловко вонзал их, совсем близко у тела своей живой цели,
в самые углы между пальцами руки, окружал голову и шею узким кольцом, так что человек, стоящий у
экрана, не мог пошевелить головой, не рискуя порезаться.