Неточные совпадения
Когда на другой день стало светать,
корабль был далеко от Каперны. Часть
экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье…
Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и «Летучий голландец» [Летучий Голландец — в морских преданиях — корабль-призрак, покинутый
экипажем или с
экипажем из мертвецов, как правило, предвестник беды.] с неистовым своим
экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке.
Много ужасных драм происходило в разные времена с
кораблями и на
кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений
экипажа.
[84-пушечный
корабль «Лефорт» перевернулся и затонул со всем личным составом (756 чел.
экипажа и 70 женщин и детей) на переходе из Ревеля в Кронштадт 10 сентября 1857 г. во время жестокого шторма.]
Огромное впечатление произвел на меня рассказ о гибели
экипажа «Жаннеты» среди льдов и вод, над которыми через пятьдесят лет мчали по воздуху советские герои-летчики челюскинцев и спасли сто одного человека с
корабля, раздавленного льдами.
С первого взгляда трудно даже определить, что это такое: дом,
корабль или
экипаж.
Тридцать лет с годом служил он в ластовых
экипажах в Кронштадте и там вступил в
корабль Божьих людей.
Его любимое создание — севастопольский флот, на который князь возлагал все свои надежды, при первом выходе в море подвергся страшной буре, которая унесла один линейный
корабль в Константинопольский пролив, где турки взяли его со всем
экипажем; остальные
корабли и суда были так повреждены, что с трудом вернулись в Севастополь. Эскадру Войновича, как некогда знаменитую армаду Филиппа II Испанского, истребили не враги, а бури.
Обвив левою рукою шею старика, он то прижимался к нему, когда встречал
экипаж, с громом на них наезжавший, то ласково трепал его ручонкою по щеке, миловал его, то с любопытством указывал на высокие домы и церкви, на флаги
кораблей, на золотую иглу адмиралтейского шпица.
При первых же выстрелах порох вспыхнул, и
корабль вместе с
экипажем взлетел на воздух, на глазах Потемкина и де Линя.