Неточные совпадения
Какие вещи — рублей пятьсот
стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка, что я не утерплю — скажу. Я его просила посидеть, не остался; с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь
шут он, у него не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч! Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.
«Вероятно,
шут своего квартала», — решил Самгин и, ускорив шаг, вышел на берег Сены. Над нею шум города стал гуще, а река текла так медленно, как будто ей тяжело было уносить этот шум в темную щель, прорванную ею в нагромождении каменных домов. На черной воде дрожали, как бы стремясь растаять, отражения тусклых огней в окнах. Черная баржа прилепилась к берегу, на борту ее
стоял человек, щупая воду длинным шестом, с реки кто-то невидимый глухо говорил ему...
Дальше, в самой избе, человек пять мужчин, которые называют себя кто — жильцом, кто — работником, а кто — сожителем; один
стоит около печки и, надув щеки, выпучив глаза, паяет что-то; другой, очевидно,
шут, с деланно-глупою физиономией, бормочет что-то, остальные хохочут в кулаки.
Лодка доехала до самого Разинского оврага, откуда пугач, сидя над черной расселиной, приветствовал ее криком: «
шуты,
шуты!» Отсюда лодка поворотила. На дворе
стояла ночь.
— Да, но
шут умный, который
стоит тысячи глупых умников.
1-го марта. И вправду я старый
шут, верно, стал, что все надо мною потешаются. Пришли сегодня ко мне лекарь с городничим, и я им сказал, что здоровье мое от вчерашнего выхода нимало не пострадало; но они на сие рассмеялись и отвечали, что лекарь это шутя продержал меня в карантине, ибо ударился об заклад с кем-то, что,
стоит ему захотеть, я месяц просижу дома. С этою целию он и запугивал меня опасностью, которой не было. Тьфу!
Где-то послышался сдержанный смех, затем дверь отворилась, и я увидел длинный коридор, в дальнем конце которого
стояла средних лет некрасивая женщина, а в ближнем от меня Пепко. В коридор выходило несколько дверей из других комнат, и в каждой торчало по любопытной голове — очевидно, глупый смех принадлежал именно этим головам. Мне лично не понравилась эта сцена, как и все поведение Пепки, разыгрывавшего
шута. Последнее сказывалось главным образом в тоне его голоса.
Он смеялся и говорил, а сам между тем пугливо и подозрительно посматривал на Соломона. Тот
стоял в прежней позе и улыбался. Судя по его глазам и улыбке, он презирал и ненавидел серьезно, но это так не шло к его ощипанной фигурке, что, казалось Егорушке, вызывающую позу и едкое, презрительное выражение придал он себе нарочно, чтобы разыграть
шута и насмешить дорогих гостей.
Приезжая в плодомасовский дом, муж отставной боярской барыни служил боярину
шутом и посмешищем:
стоя на голове, он выпивал стопы вина и меду; ходил на кругах колесом; разбивал затылком орехи и плясал на столе казачка перед всей барской дворней.
«Что мне в том, — думал Вельчанинов, — что он
шут и зол только по глупости? Я его все-таки не могу не ненавидеть, — хотя бы он и не
стоил того!»
А я, старый
шут,
стою на улице и мерзну, и плачу, и все смотрю…
— Не видать жабров-то…
Постой, ухватил за что-то… За губу ухватил… Кусается,
шут!
— Во-от он!.. — улыбается Любим. — Зда-аровый,
шут… Оттопырь-ка пальцы, я его сичас… за зебры…
Постой, не толкай локтем… я его сичас… сичас, дай только взяться… Далече,
шут, под корягу забился, не за что и ухватиться… Не доберешься до головы… Пузо одно только и слыхать… Убей мне на шее комара — жжет! Я сичас… под зебры его… Заходи сбоку, пхай его, пхай! Шпыняй его пальцем!
Постояли еще у окна. Овцебык не трогался. Назвали его несколько раз «блажным» и легли на свои места. Чудачества Василья Петровича давно перестали и меня удивлять; но в этот раз мне было нестерпимо жаль моего страдающего приятеля…
Стоя рыцарем печального образа перед горящею сосною, он мне казался
шутом.
Андрей. Да что мне тише? Я у себя дома. Я со всем трепетом просил руки вашей, вы изволили согласиться; какие же мысли вы тогда в голове держали? Опять же в церкви вы очень веселым духом объявили ваше желание. Значит: стоя-то под венцом, обещаясь перед богом быть мне женой, вы задумывали из меня, на потеху своим приятелям, сделать
шута…
— Авдотью, стало быть, долой отсюда… — бормочет он смущенно, — а записать ее туда… Так?
Постой… Ежели ее туда, то будет о здравии, ежели же сюда, то за упокой… Совсем запутала баба! И этот еще воин Захария встрял сюда…
Шут его принес… Ничего не разберу! Надо сызнова…
Все в комнате примолкло; самые
шуты не шевелились, будто страшась нарушить это занимательное зрелище. Волынской
стоял, как вкопанный: он пожирал Мариорицу глазами, он весь был у ног ее. На беду, княжна сидела по-восточному, и одна ножка ее, обутая в башмачок, шитый золотом, уютная, как воробышек, выглядывала из-под платья и дразнила его пылкое воображение. Государыня заметила силу его взглядов и сказала шутя, закрыв рукою лицо княжны...
—
Стой! А чего это ты,
шут, между протчим, все хрипишь? Голос у тебя в другую личность ударяет…