Неточные совпадения
За ним, в некотором расстоянии,
рысью мчалась тройка белых лошадей. От серебряной сбруи ее летели белые искры. Лошади топали беззвучно,
широкий экипаж катился неслышно; было странно видеть, что лошади перебирают двенадцатью ногами, потому что казалось — экипаж царя скользил по воздуху, оторванный от земли могучим криком восторга.
Но лихач смеется, делает чуть заметное движение пальцами, и белая лошадь тотчас же, точно она только этого и дожидалась, берет с места доброй
рысью, красиво заворачивает назад и с мерной быстротой уплывает в темноту вместе с пролеткой и
широкой спиной кучера.
Между тем Тыбурций быстро отпер входную дверь и, остановившись на пороге, в одну секунду оглядел нас обоих своими острыми
рысьими глазами. Я до сих пор помню малейшую черту этой сцены. На мгновение в зеленоватых глазах, в
широком некрасивом лице уличного оратора мелькнула холодная и злорадная насмешка, но это было только на мгновение. Затем он покачал головой, и в его голосе зазвучала скорее грусть, чем обычная ирония.
Но уже показался дом-дворец с огромными ярко сияющими окнами. Фотоген въехал сдержанной
рысью в
широкие старинные ворота и остановился у подъезда. В ту минуту, когда Рихтер передавал ему юнкерскую складчину, он спросил...
Казалось, неукротимый конь прибегнул к этому способу избавиться от своего мучителя как к последнему средству, после которого должен был покориться его воле; он вдруг присмирел и, повинуясь искусному наезднику, пошел шагом, потом
рысью описал несколько кругов по
широкой улице и наконец на всем скаку остановился против избы приказчика.
Как сквозь сон помню этот переход; пыль, поднимаемую обгонявшими нас на
рысях казачьими полками,
широкую степь, спускавшуюся к Дунаю, другой синевший берег которого мы увидели верст за пятнадцать; усталость, жару, свалку и драку у встретившегося нам уже под Зимницею колодца; грязный маленький городок, наполненный войсками, каких-то генералов, махавших нам с балкона фуражками и кричавших «ура», на что мы отвечали тем же.
Радуясь предстоящему бегу, Изумруд рванулся было вперед, но, сдержанный сильными руками, поднялся лишь немного на задних ногах, встряхнул шеей и
широкой, редкой
рысью выбежал из ворот на ипподром.
Как и в прошлом году, последние приехали с визитом действительный статский советник Крылин и известный адвокат Лысевич. Приехали они, когда на дворе становилось уже темно. Крылин, старик за 60 лет, с
широким ртом и с седыми бакенами около ушей, похожий лицом на
рысь, был в мундире с аннинскою лентой и в белых штанах. Он долго держал руку Анны Акимовны в своих обеих руках, глядел ей пристально в лицо, шевелил губами и наконец сказал с расстановкой, в одну ноту...
Помнится, кареты взяли с Владимирской; они были очень стары, голубого цвета, на круглых рессорах, с
широкими козлами и клочками сена внутри; бурые разбитые лошади везли нас тяжелой
рысью, хромая каждая на разную ногу.
Через несколько минут лошадь тяжелой
рысью вынесла нас двоих к повороту дороги, и здесь из-за возвышенности перед нами открылось направо
широкое ущелье.
Скоро окончились последние лачуги местечка, и Файбиш пустил озябших лошадей
рысью. Мелькнула в стороне стройная церковь с зеленой, тускло блестевшей крышей, показалась вдали низкая кирпичная ограда католического кладбища, пробежали мимо жердяные изгороди выгона. Сани выехали на
широкую почтовую дорогу, на которой старые следы от полозьев блестели далеко впереди лошадей, точно металлические полосы.
Как скоро переправа кончилась, генерал вдруг выразил на своем лице какую-то задумчивость и серьезность, повернул лошадь и с конницею
рысью поехал по
широкой, окруженной лесом поляне, открывшейся перед нами. Казачьи конные цепи рассыпались вдоль опушек.
Вот, осторожно ступая по склизкому скату, кони спустились на плотину у мукомольной мельницы, прислонившейся внизу, у ручьистого оврага, перебрались на противоположную сторону, — и казачий отряд, разделясь на две группы, тотчас же на
рысях разъехался вправо и влево, и там и здесь растянулся
широкою цепью, отделяя от себя где одного, где пару казаков, окружил село и занял все выходы.
Посредине светлицы стоял высокий средних лет мужчина, с открытым, добродушным лицом, в камлотовой однорядке, застегнутой шелковыми шнурками и перехваченной казыблатским [Персидским.] кушаком, за которым заткнут был кинжал.
Широкий меч в ножнах из буйволовой кожи, на кольчатой цепочке, мотался у него сбоку, когда он отряхивал свою мокрую шапку с
рысьей опушкой. На ногах его были надеты сапоги с несколько загнутыми кверху носками; на мизинце правой руки висела нагайка.
На масленице у своего дворца, против церкви Рождества, она собирала слободских девушек и парней кататься на салазках, связанных ремнями, с горы, названной по дворцу царевниному — Царевною, с которыми и сама каталась первая. Той же
широкой масленицей вдруг вихрем мчится по улицам ликующей слободы тройка удалая; левая кольцом, правая еле дух переводит, а коренная на всех
рысях с пеной у рта. Это тешится, бывало, она, царевна, покрикивая удалому гвардейцу-вознице русскую охотничью присказку...
Посредине светлицы стоял высокий, средних лет, мужчина, с открытым, добродушным лицом, в камлотовой однорядке, застегнутой шелковыми шнурками и перехваченной козылбатским [Персидским.] кушаком, за которым заткнут был кинжал.
Широкий меч в ножнах из буйволовой кожи, на кольчатой цепочке, мотался у него сбоку, когда он отряхивал свою мокрую шапку с
рысьей опушкой. На ногах его были надеты сапоги с несколько загнутыми кверху носками; на мизинце правой руки висела нагайка.
Грудь
широкая, выя хоть сейчас под ярмо, глаза как у
рыси, спокойствие и твердость невозмутимые во всех трудных обстоятельствах жизни.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер — растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах,
рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с
широким, румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
По
широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою
рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом.