Окна затворились, и снова настала совершенная тишина. Подойдя к развалинам, казаки вошли вслед за боярином Кручиною во внутренность разоренной церкви. В трапезе, против того места, где заметны еще были остатки каменного амвона, Шалонский показал на чугунную
широкую плиту с толстым кольцом. Когда ее подняли, открылась узкая и крутая лестница, ведущая вниз.
Делать ей, видно, было совершенно нечего: выйдет она вся в белом или в палевом неглиже, сядет на
широких плитах края веранды под зеленым хмелем, — в черных волосах тюльпан или махровый мак, и гляди на нее хоть целый день.
Неточные совпадения
Если она сжата каменьями, то гнется узкою лентою; если катится с
плиты, то падает
широким занавесом; если же поверхность горы не камениста и не крута, то вода выроет себе постоянное небольшое русло — и как все живо, зелено и весело вокруг него!
Действительно, дальше всякая память о бандуристе терялась в
широкой язве полуторастолетней
плиты…
Через минуту подъехала коляска, все вышли и, переступив через перелаз в плетне, пошли в леваду. Здесь в углу, заросшая травой и бурьяном, лежала
широкая, почти вросшая в землю, каменная
плита. Зеленые листья репейника с пламенно-розовыми головками цветов,
широкий лопух, высокий куколь на тонких стеблях выделялись из травы и тихо качались от ветра, и Петру был слышен их смутный шепот над заросшею могилой.
—
Плита довольно
широкая, — сказал кто-то. — Может быть, они лежат здесь оба…
Вверху лестницы была довольно
широкая платформа, выстланная дурно отесанными
плитами; одна узенькая дверь, выбеленная мелом, и другая, обитая войлоком и старою поспенною клеенкою.
Две струи света резко лились сверху, выделяясь полосами на темном фоне подземелья; свет этот проходил в два окна, одно из которых я видел в полу склепа, другое, подальше, очевидно, было пристроено таким же образом; лучи солнца проникали сюда не прямо, а прежде отражались от стен старых гробниц; они разливались в сыром воздухе подземелья, падали на каменные
плиты пола, отражались и наполняли все подземелье тусклыми отблесками; стены тоже были сложены из камня; большие
широкие колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком.
Этот проход, имея мраморный пол из серых с синими узорами
плит, был значительно
шире, но заметно короче; его совершенно гладкие стены были полны шнуров, тянущихся по фарфоровым скрепам, как струны, из конца в конец.
К иному едва проберешься через грязный двор; в сенях, за облупившимися парусинными ширмами, храпит денщик; на полу — гнилая солома; на
плите — сапоги и донышко банки, залитое ваксой; в самой комнате — покоробленный ломберный стол, исписанный мелом; на столе стаканы, до половины наполненные холодным темно-бурым чаем; у стены —
широкий, проломленный, замасленный диван; на окнах — трубочный пепел…
Мы шли все вперед и вперед. До высоты было версты две. Ровная и
широкая дорога кончилась: мы вошли в редкий лесок, весь заросший кустами. Трудно было идти, раздвигая терновник и карагачи, да еще в темноте, но люди даже старательно сохраняли равнение. Показались какие-то камни,
плиты, поставленные ребром. Это мусульманское кладбище. Вот настоящие магометанские монументы — камень, грубо обсеченный сверху в виде чалмы. Здесь мы остановились.
Жена приехала с детишками. Пурцман отделился в 27-й номер. Мне, говорит, это направление больше нравится. Он на
широкую ногу устроился. Ковры постелил, картины известных художников. Мы попроще. Одну печку поставил вагоновожатому — симпатичный парнишка попался, как родной в семье. Петю учит править. Другую в вагоне, третью кондукторше — симпатичная — свой человек — на задней площадке.
Плиту поставил. Ездим, дай бог каждому такую квартиру!
Когда же с матерью он бывал в центре города, на его больших улицах, то по возвращении лучше всего помнил
широкие, плоские каменные
плиты, на которых и шаги, и самые ноги его кажутся ужасно маленькими, как две лодочки; и даже множество вертящихся колес и лошадиных морд не так оставалось в памяти, как этот новый и необыкновенно интересный вид земли.