Неточные совпадения
Как плавающий
в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается распластанный на
одном месте и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца-перепела, — так Тарасов сын, Остап, налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на
шею веревку.
— Она и теперь
в конюшне стоит, — флегматически отвечал Илья, трогая
одной рукой то
место, где у других людей бывает
шея, а у него из-под ворота ситцевой рубашки выползала широкая жирная складка кожи, как у бегемота. — Мне на што ее, вашу метлу.
Одним словом, это был лай, который до такой степени исчерпывал содержание ярма, придавившего
шею Акулины, что ни для какого иного душевного движения и
места в ней не осталось. Матушка знала это и хвалилась, что нашла для себя
в Акулине клад.
Я увидел своими глазами причину, от которой происходит этот обман: коростель кричит, как бешеный, с неистовством, с надсадой, вытягивая
шею, подаваясь вперед всем телом при каждом вскрикиванье, как будто наскакивая на что-то, и беспрестанно повертываясь на
одном месте в разные стороны, отчего и происходит разность
в стиле и близости крика.
Вместе со стуком кремня об огниво, брызнувшими от стали искрами, воспламенением пороха на полке, что, конечно, совершается
в одну секунду — исчезает
шея и голова гоголя, и дробь ударяет
в пустое
место,
в кружок воды, завертевшийся от мгновенного его погружения.
— Когда тетеревята подрастут еще побольше и начнут понемногу мешаться, то уже чаще, особенно если
место голо, поднимаются целою выводкой и начинают садиться на деревья: иногда на разные, а иногда все на
одно большое дерево; они садятся обыкновенно
в полдерева, на толстые сучья поближе к древесному стволу, и ложатся вдоль по сучку, протянув по нем
шеи.
Опять тот же плут Лямшин, с помощью
одного семинариста, праздношатавшегося
в ожидании учительского
места в школе, подложил потихоньку книгоноше
в мешок, будто бы покупая у нее книги, целую пачку соблазнительных мерзких фотографий из-за границы, нарочно пожертвованных для сего случая, как узнали потом,
одним весьма почтенным старичком, фамилию которого опускаю, с важным орденом на
шее и любившим, по его выражению, «здоровый смех и веселую шутку».
Он работал по красильным мастерским, часто переходя от
одного хозяина к другому, а
в промежутках сидел на
шее бабушки, спокойно дожидаясь, когда она найдет ему новое
место.
Едва только Бобров подошел к Фарватеру и, взяв
в левую руку поводья, обмотал вокруг пальцев гривку, как началась история, повторявшаяся чуть ли не ежедневно. Фарватер, уже давно косившийся большим сердитым глазом на подходившего Боброва, начал плясать на
месте, выгибая
шею и разбрасывая задними ногами комья грязи. Бобров прыгал около него на
одной ноге, стараясь вдеть ногу
в стремя.
Проводив его глазами, Егорушка обнял колени руками и склонил голову… Горячие лучи жгли ему затылок,
шею и спину. Заунывная песня то замирала, то опять проносилась
в стоячем, душном воздухе, ручей монотонно журчал, лошади жевали, а время тянулось бесконечно, точно и оно застыло и остановилось. Казалось, что с утра прошло уже сто лет… Не хотел ли бог, чтобы Егорушка, бричка и лошади замерли
в этом воздухе и, как холмы, окаменели бы и остались навеки на
одном месте?
Скоро вернулся Степка с бреднем. Дымов и Кирюха от долгого пребывания
в воде стали лиловыми и охрипли, но за рыбную ловлю принялись с охотой. Сначала они пошли по глубокому
месту, вдоль камыша; тут Дымову было по
шею, а малорослому Кирюхе с головой; последний захлебывался и пускал пузыри, а Дымов, натыкаясь на колючие корни, падал и путался
в бредне, оба барахтались и шумели, и из их рыбной ловли выходила
одна шалость.
Одно мне пришлось наблюдать во время моих горных скитаний: я видел, как тур пробирался по отвесной скале и время от времени упирался рогом
в стену, а иногда, должно быть уж
в очень опасных
местах, то наклонял, то поднимал голову, то вытягивал
шею. Что рога ему служат балансом и поддержкой, это ясно.
Вытянув
шею над столом, Евсей осматривал служащих, желая найти среди них кого-то, кто помог бы ему.
В нём пробудился инстинкт самозащиты и собирал все подавленные чувства, разорванные мысли
в одно стремление — поскорее приспособиться к этому
месту и людям, чтобы сделать себя незаметным среди них.
Осекшись
в одном месте, герой наш попробовал было попытать счастье где-нибудь с другой стороны и обратился прямо к
одному важному советнику, с значительным крестом на
шее.
Ястреб сначала будет вытягивать
шею то на
одну, то па другую сторону и наклоняться, чтоб достать корм, но, видя, что это не возможно, решится перелететь или хотя перескочить с своего
места на манящее его вабило
в руке охотника; этот маневр надобно повторить до трех раз, и всякий раз вабить дальше, так, чтобы
в третий — ястреб перелетел на сажень; тут надо покормить его побольше, потом посадить часа на два
в уединенное
место и вообще накормленного ястреба носить очень бережно, наблюдая, чтобы он, слетев с руки, не ударился о что-нибудь и не помял зоба.
Борцы не двигались с
места, точно застыв
в одном положении, и со стороны можно было бы подумать, что они забавляются или отдыхают, если бы не было заметно, как постепенно наливаются кровью их лица и
шеи и как их напряженные мускулы все резче выпячиваются под трико.
Но ничто так не тяжело, как стоять на
одном месте перед кухонным столом и чистить картошку. Голову тянет к столу, картошка рябит
в глазах, нож валится из рук, а возле ходит толстая, сердитая хозяйка с засученными рукавами и говорит так громко, что звенит
в ушах. Мучительно также прислуживать за обедом, стирать,
шить. Бывают минуты, когда хочется, ни на что не глядя, повалиться на пол и спать.
Одних пускают
в чистые
места и вперед
в соборы, других не пускают и толкают
в шею;
одних секут, других не секут.
Когда крестьянин Семен Мосягин трижды отбил земной поклон и, осторожно шагая, двинулся к попу, тот смотрел на него пристально и остро и стоял
в позе, не подобающей
месту: вытянув
шею вперед, сложив руки на груди и пальцами
одной пощипывая бороду. Мосягин подошел вплотную и изумился: поп глядел на него и тихо смеялся, раздувая ноздри, как лошадь.