Челкаш крякнул, схватился руками за голову, качнулся вперед, повернулся к Гавриле и упал лицом в песок. Гаврила замер, глядя на него. Вот он
шевельнул ногой, попробовал поднять голову и вытянулся, вздрогнув, как струна. Тогда Гаврила бросился бежать вдаль, где над туманной степью висела мохнатая черная туча и было темно. Волны шуршали, взбегая на песок, сливаясь с него и снова взбегая. Пена шипела, и брызги воды летали по воздуху.
Неточные совпадения
Ни рукой, ни
ногой не
шевельнет, только головой качает!
Мухоедов на правах хозяина и именинника работал
ногами до седьмого пота; он вообще плясал русскую отлично, а когда вышла Глаша и, пикантно
шевельнув полными плечами и опустив глаза, переступью поплыла по комнате, Мухоедов превзошел самого себя и принялся выделывать чудеса искусства.
Пластом лежит на голой земле. Двинуться с места не может, голосу не в силах подать, лежит один-одинехонек, припекаемый полуденными лучами осеннего солнца. Ни на горе, ни под горой никого нет, стая галок с громким криком носится в высоте над головой миллионщика. Лежит гордый, своенравный богач беспомощен, лежит, всеми покинутый, и слова не может промолвить. Тускнеет у него в очах, мутится в голове, ни рукой, ни
ногой шевельнуть не может. Забытье нашло на него…
Без языка, ни рукой, ни
ногой шевельнуть не может — навряд подняться ему.
Мы крались тихонько, едва ступая
ногами, как на дрохв, мы ползли так хитро и осторожно, что не
шевельнули ни одного трупа, не согнали ни одного ворона.
Рядом с Пимычем, на кладке, которая была немножко пониже, помещался Гиезий. Он был в бутылочном азямчике с тремя христианскими сборами на кострецах и в суконном шлычке без козырька. Он беспрестанно переменял
ноги, и в его покосившейся на одно плечо фигуре чуялась несносная скука, лень и томительное желание
шевельнуть затекшими
ногами и брызнуть в ход.
Взгляд на ее портрет в тот же день снова
шевельнул в его сердце прежние чувства, и несмотря на его исповедь перед женой, если бы Тамара не сделалась Татьяной, лежащей в гробу, он бы снова пошел на ее зов, позабыв и жену, и больного ребенка, и снова, как раб, пресмыкался бы у ее
ног, ожидая, как подачки, мгновенного наслаждения.
Ее охватывал жар, голова кружилась, тело не повиновалось духу, она чувствовала себя как в тисках и не будучи в состоянии
шевельнуть ни рукой, ни
ногой, засыпала там, где сидела.