— Смотри, Александров, — приказывает Тучабский. — Сейчас ты пойдешь ко мне навстречу! Я — командир батальона.
Шагом марш, раз-два, раз-два… Не отчетливо сделал полуоборот на левой ноге. Повторим. Еще раз. Шагом марш… Ну а теперь опоздал. Надо начинать за четыре шага, а ты весь налез на батальонного. Повторить… раз-два. Эко, какой ты непонятливый фараон! Рука приставляется к борту бескозырки одновременно с приставлением ноги. Это надо отчетливо делать, а у тебя размазня выходит. Отставить! Повторим еще раз.
«Батальон, пли!» — раздалась команда, и грянул залп… Вместе с тем грянули и наши орудия. Опять залп, опять орудия, опять залп… Неприятельские выстрелы стихли, наши горнисты заиграли атаку… Раздалась команда: «
Шагом марш!» Та-да, та-да-та-да, та-да-та-та-а, та-ди-та-ди, та-ди-та-да, та-та-а, все чаще, и чаще, и чаще гремела музыка, все быстрее и быстрее шли мы, и все чаще и чаще падали в наших рядах люди.
Все оправились и туже подтянули ремни, расправили складки, выровняли груди и опять —
шагом марш — вступили в первую улицу Москвы под мужественное ликование ярко-медных труб, веселых флейт, меланхолических кларнетов, задумчивых тягучих гобоев, лукавых женственных валторн, задорных маленьких барабанов и глухой могучий темп больших турецких барабанов, оживленных веселыми медными тарелками.
Неточные совпадения
— Ламберт, я вас прогоняю, и я вас в бараний рог! — крикнул Андреев. — Adieu, mon prince, [Прощайте, князь (франц.).] не пейте больше вина! Петя,
марш! Ohe, Lambert! Où est Lambert? As-tu vu Lambert? — рявкнул он в последний раз, удаляясь огромными
шагами.
Впереди шли скрипка, окарина и низкая гитара. Они довольно ладно играли похоронный
марш Шопена. За музыкой шел важными и медленными
шагами печальный тамбур, держа в руках высокую палку с траурными лентами.
Батальон уже прошел Никитским бульваром и идет Арбатской площадью. До Знаменки два
шага. Оркестр восторженно играет
марш Буланже. Батальон торжественно входит на училищный плац и выстраивается поротно в две шеренги.
Как красиво, резво и вызывающе понеслись кверху звуки знакомого
марша «Под двуглавым орлом», радостно было под эту гордую музыку выступать широким, упругим
шагом, крепко припечатывая ступни.
Когда начальник пошлет за чем-нибудь, надо уметь производить легкое порханье, среднее между галопом, марш-марш и обыкновенным
шагом.
Напротив, эти французы шли по улице почти церемониальным
маршем, повзводно, тихим, ровным
шагом и даже с наблюдением должной дистанции.
— Не шевелиться! — закричал громовым голосом Зарядьев, — а не то два часа продержу под ядрами. Унтер-офицеры на линию! Вперед — ровняйся! Стой!.. Тихим
шагом —
марш!
— Смотрите, — сказал он, — слушать команду, ровняться, идти в ногу, а пуще всего не прибавлять
шагу. Тихим
шагом —
марш!
Лет — не свежа уже!
Шагом,
марш!
А тут с-час полковой вперед выезжает. «По цирмуриальному
маршу, поротно, на двухвзводную дистанцию… Первая рота
шагом!» Музыка. Ту-ру-рум ту-рум… Идут — ать, два! ать, два… Левой!.. Левой!.. Вдруг: «Сто-ой! Наза-ад! Отстави-ить!» — «Что т-такое за история?» — «Это у вас какая рота, полковник?» — «Восьмая нарезная, вассс…» — «А это что за морда кривая стоит в строю?» — «Рядовой Твердохлеб, вассс…» — «Прогнать со смотра и всыпать пятьдесят…»
Светило ли подслеповатое октябрьское солнце, моросил ли настойчивый, тоскливый дождь, он неизменно появлялся на улицах — величавый и печальный призрак с размеренными и твердыми
шагами, мертвец, церемониальным
маршем ищущий могилы.
Под звуки заунывного
марша вышел на арену Энрико-палач, ведя за собой громадного, неуклюжего Лолли. Слон остановился в
шаге около моей жены и сейчас же узнал ее, протянул к ней свой длинный хобот и ласково дунул ей в лицо. Музыка, по знаку директора, перестала играть. В ту же минуту Энрико свистнул, и слон, присев на задние лапы, поднял верхнюю часть туловища над лежащей Лоренцитой. Энрико слегка нагнулся к Лоренците и что-то, по-видимому, спросил ее. Она отрицательно покачала головой.
— Бегом!..
Марш!.. — командовал Александр Васильевич. — В атаку!.. Стой!.. Ружья вольно!..
Шагом!..
— К чорту
марш скорым
шагом, пока цел. — И Денисов повернул лошадь к офицеру.
В-третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый
марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же, как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а
шаг за
шагом, событие зa событием, мгновение за мгновением, вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.