Неточные совпадения
Все они — молодые, старые, худые, толстые, бледные, красные,
черные, усатые, бородатые, безбородые, русские,
татары, евреи — выходили, звеня кандалами и бойко махая рукой, как будто собираясь итти куда-то далеко, но, пройдя шагов 10, останавливались и покорно размещались, по 4 в ряд, друг за другом.
— Ты напрасно думаешь, милая Жюли, что в нашей нации один тип красоты, как в вашей. Да и у вас много блондинок. А мы, Жюли, смесь племен, от беловолосых, как финны («Да, да, финны», заметила для себя француженка), до
черных, гораздо
чернее итальянцев, — это
татары, монголы («Да, монголы, знаю», заметила для себя француженка), — они все дали много своей крови в нашу! У нас блондинки, которых ты ненавидишь, только один из местных типов, — самый распространенный, но не господствующий.
В другой: каторжный, жена свободного состояния и сын; каторжная-татарка и ее дочь; каторжный-татарин, его жена свободного состояния и двое татарчат в ермолках; каторжный, жена свободного состояния и сын; поселенец, бывший на каторге 35 лет, но еще молодцеватый, с
черными усами, за неимением сапог ходящий босиком, но страстный картежник; [Он говорил мне, что во время игры в штос у него «в жилах электричество»: от волнения руки сводит.
Оба не старые, один
черный, с большой бородой, в халате, будто и на
татарина похож, но только халат у него не пестрый, а весь красный, и на башке острая персианская шапка; а другой рыжий, тоже в халате, но этакий штуковатый: всё ящички какие-то при себе имел, и сейчас чуть ему время есть, что никто на него не смотрит, он с себя халат долой снимет и остается в одних штанцах и в курточке, а эти штанцы и курточка по-такому шиты, как в России на заводах у каких-нибудь немцев бывает.
— На Печорке
татарин помер, так душа у него горлом излилась,
черная, как деготь!
Ключарев играл хуже
татарина; он долго думал, опершись локтями на стол, запустив пальцы в
чёрные, курчавые волосы на голове и глядя в середину шашечницы глазами неуловимого цвета. Шакир, подперев рукою щёку, тихонько, горловым звуком ныл...
Но
татарин, не отвечая, растаял в узкой щели дорожки среди
чёрных ветвей, и это было жутко. Кожемякин встал, оглянулся и быстро ушёл из сада, протянув руки вперёд, щупая воздух, и каждый раз, когда руки касались ветвей, сердце пугливо замирало.
Обстановка первого акта. Но комнаты Пепла — нет, переборки сломаны. И на месте, где сидел Клещ, нет наковальни. В углу, где была комната Пепла, лежит
Татарин, возится и стонет изредка. За столом сидит Клещ; он чинит гармонию, порою пробуя лады. На другом конце стола — Сатин, Барон и Настя. Пред ними бутылка водки, три бутылки пива, большой ломоть
черного хлеба. На печи возится и кашляет Актер. Ночь. Сцена освещена лам — пой, стоящей посреди стола. На дворе — ветер.
Они пошли дальше вверх по реке и скоро скрылись из виду. Кучер-татарин сел в коляску, склонил голову на плечо и заснул. Подождав минут десять, дьякон вышел из сушильни и, снявши
черную шляпу, чтобы его не заметили, приседая и оглядываясь, стал пробираться по берегу меж кустами и полосами кукурузы; с деревьев и с кустов сыпались на него крупные капли, трава и кукуруза были мокры.
В том месте, где
Черная речка впадала в Желтую и
черная вода, похожая на
чернила, пачкала желтую и боролась с ней, в стороне от дороги стоял духан
татарина Кербалая с русским флагом на крыше и с вывеской, написанной мелом: «Приятный духан»; около него был небольшой садик, обнесенный плетнем, где стояли столы и скамьи и среди жалкого колючего кустарника возвышался один-единственный кипарис, красивый и темный.
Чёрный Степан схватил его за ноги, стащил вниз, куда-то повёл; из лавок, из караван-сарая сбежалась толпа персов,
татар, бухарцев; старик в жёлтом халате и зелёной чалме грозил Петру палкой.
Был он смолоду на службе, воевал под начальством Миниха с турками и
татарами, весь израненный удалился в
Черную рамень «спасаться» и, будучи старообрядцем, постригся в иноки, с именем Игнатия.
И на коврах в одних башмаках сидят
татары:
черный, красный и трое гостей.
А Жилину пить хочется, в горле пересохло; думает — хоть бы пришли проведать. Слышит — отпирают сарай. Пришел красный
татарин, а с ним другой, поменьше ростом, черноватенький. Глаза
черные, светлые, румяный, бородка маленькая, подстрижена; лицо веселое, все смеется. Одет черноватый еще лучше: бешмет шелковый синий, галунчиком обшит. Кинжал на поясе большой, серебряный; башмачки красные, сафьянные, тоже серебром обшиты. А на тонких башмачках другие толстые башмаки. Шапка высокая, белого барашка.
При царе Иване Васильевиче Грозном были богатые купцы Строгоновы, и жили они в Перми, на реке Каме. Прослышали они, что по реке Каме на 140 верст в кругу есть хороша земля: пашня не пахана от века, леса
черные от века не рублены. В лесах зверя много, а по реке озера рыбные, и никто на той земле не живет, только захаживают
татары.
В третьем классе невзыскательные мужики, бабы, солдаты,
татары, поужинав здоровыми ломтями
черного хлеба с огурцами и незрелыми яблоками, развалились по палубе.
Венский кабинет сильно досадовал на скорое и притом без его посредства заключение Кучук-Кайнарджиского мира; свободное плавание русских кораблей по
Черному морю и Архипелагу и независимость кубанских
татар, особенно же Крыма, установленные этим миром, немало беспокоили Австрию, ибо она видела, что это ведет к преобладанию России на юге, к явному ущербу государства Габсбургов.
Императрица сама была не прочь от мира, но потребовала от султана независимости крымских
татар, свободного плавания русским кораблям по
Черному морю и Архипелагу и присоединения к России Молдавии с Валахией.
Впереди нас, за срубленным лесом, открылась довольно большая поляна. По поляне со всех сторон расстилался где
черный, где молочно-белый, где лиловый дым костров, и странными фигурами носились белые слои тумана. Далеко впереди изредка показывались группы верховых
татар, и слышались нечастые выстрелы наших штуцеров, их винтовок и орудия.
Ужасная процессия потянулась по набережной, по Великой улице, к Москворецкому мосту. Толпы народа начали сноваться вслед за ней. Казалось, надо бы ожидать, что
чернь присоединит свои оскорбления к тем, которыми татаре угощали свою несчастную жертву; напротив, русские, смотря на молодость, красоту, благородный вид Антона, слыша, что он готовился принять русский закон, жалели о нем и бранили
татар, многие женщины плакали.
Выслушав эту коварную повесть, великий князь повторил строжайший приказ держать Антона в
черной избе в железах, пока не сдаст его
татарам на поругание и казнь. Приказал было он заключить Анастасию в монастырь, но одумался. Вероятно, вспомнил заслуги отца и брата.
Взятие Очакова было для России тем важно, что оно открыло для нее свободное плавание по всему Днепру, обеспечило плавание по
Черному морю и обуздало турок и
татар, утвердив владычество России в Малой Татарии и в Крыму.
— Ух, ух, ух!… — как будто хрюкал
татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое,
черное, курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжать, пронзительно-звенящим, протяжным визгом.